Я сидел и смотрел на своего Наставника. Случайно я взглянул на деревянную коробку, которую он принес. Мне было интересно, что она содержит. Эта коробка была сделана из неизвестного мне дерева. У нее было восемь сторон, и она очень походила на шар. Некоторое время я сидел, удивляясь, что же это могло быть, и что могло быть внутри, и почему мой Наставник так внезапно замолчал. Но вдруг он заговорил:

— Лобсанг, ты должен развить свое природное ясновидение до более высокого уровня. И сначала тебе следует познакомиться с этим.

Он осторожно придвинул ко мне деревянную коробку, словно она могла что-то объяснить, но это лишь повергло меня в еще более глубокое смущение.

— Вот подарок, который я должен преподнести тебе от имени самого Высочайшего. Ты сможешь использовать его, чтобы сотворить много добра.

Он наклонился и обеими руками поднял коробку, несколько секунд смотрел на нее и очень осторожно вложил ее мне в руки, продолжая придерживать на тот случай, если я — по мальчишечьей неуклюжести — уроню ее. Она была очень тяжелой, и мне показалось, что там находится огромная каменная глыба.

— Открой ее, Лобсанг! — велел лама Мингьяр Дондуп. — Иначе ты не узнаешь, что находится внутри.

Я осторожно вращал ее в руках, пытаясь сообразить, как она открывается. У нее было восемь сторон, и я не мог понять, где к ней прилажена крышка. Наконец я взялся за верхушку и сделал полоборота. Круглая верхняя часть оказалась у меня в руке. Я присмотрелся к ней. Это была всего лишь крышка. Я положил ее рядом с собой и обратил все свое внимание на то, что находилось внутри коробки. Все, что я смог увидеть, — это тряпичный сверток. Я взял его и стал вынимать. Его вес был невероятным. Я аккуратно расправил мантию на случай, если что-то будет падать. Оно не должно было упасть на пол. Затем я взял коробку, перевернул ее и поднял тяжелое содержимое. Пустую коробку я поставил на место и принялся изучать сферический предмет, завернутый в черную материю.

Когда мои суетливые пальцы развернули его, я чуть не задохнулся от восхищения — передо мной лежал прекрасный, совершенно безупречный кристалл. Это был настоящий кристалл, он не был похож на стеклянную подделку. Этот кристалл был настолько чист, что трудно было определить, где он начинался и где заканчивался. Некоторое время мне казалось, что я держу в руках сферу из ничего, но тут я вспомнил о его весе. Вес был удивительным. Кристалл весил, наверное, столько же, сколько весил бы камень таких же размеров.

Мой Наставник смотрел на меня, улыбаясь. Наши глаза встретились, и он сказал:

— У тебя получается, Лобсанг. Ты держишь его правильно. Теперь ты должен вымыть его, прежде чем использовать. Тебе следовало бы вымыть и руки.

— Вымыть его, уважаемый Лама? — смутился я. — Для чего же его мыть? Он ведь совершенно чист и даже сверкает.

— Да, но если кристалл переменил хозяина, его необходимо вымыть. А этот кристалл хранился у меня, затем у Высочайшего, потом опять у меня. Ведь ты не хочешь рыться в моем прошлом и будущем и, конечно, тебе запрещено рыться в прошлом, настоящем и будущем Высочайшего. Поэтому иди в ту комнату, — он указал рукой направление, — вымой руки, а затем кристалл. Сделай так, чтобы вода, которую ты будешь использовать, была проточной. Я подожду здесь, пока ты не закончишь.

Я очень осторожно завернул кристалл и, поднявшись с по душки, на которой сидел, положил его на свое место, чтобы не уронить на землю. Уверившись, что более или менее твердо стою на ногах, я нагнулся, поднял тряпичный сверток и вышел из комнаты. Это было прекрасно — держать кристалл в воде. Когда я поглаживал его под водой, он, казалось, светился особой жизнью. Мне показалось, что он был частью меня, моим продолжением, и я знал: это было действительно так.

Я осторожно отложил его в сторону и вымыл руки, используя большое количество чистого речного песка. Затем я прополоскал их. Подняв кувшин с водой, я стал медленно поливать кристалл. Вода обтекала его, и можно было наблюдать маленькие радуги, когда падающие капельки попадали в лучи солнечного света, проникающие в комнату. С чистым кристаллом и вымытыми руками я вернулся в комнату своего Наставника, Ламы Мингьяра Дондупа.

— Вскоре мы с тобой будем встречаться чаще, потому что будем жить в соседних комнатах. Так решил Высочайший. С этой ночи ты не будешь спать в общей спальне. К тому времени, когда мы завтра вернемся в Чакпори, будут сделаны приготовления, и тебе отведут комнату рядом с моей. Ты будешь обучаться со мной и другими учеными ламами, которые много повидали, много сделали и много путешествовали в астральном мире. Кристалл будет храниться в твоей комнате, и никто не будет прикасаться к нему, чтобы не оказать на него никакого влияния. Теперь передвинь свою подушку и сядь спиной к свету.

Я зашевелился и сделал так, как он велел мне. Я сел довольно близко к окну, осторожно сжимая кристалл руками, но Наставник был недоволен:

— Нет, нет, убедись, что ни один солнечный луч не падает на кристалл, иначе ты будешь видеть в нем ложные отражения. Нужно сделать так, чтобы в кристалле не было ни одного пятнышка света. Ты должен позаботиться об этом. — Он встал и повесил на окно тонкую шелковую занавеску, закрывающую солнечный свет. Комната залилась бледно-голубым сиянием, словно на нас опустились сумерки.

Стоит сказать, что в Лхасе, как, впрочем, и во всем Тибете, было очень мало стекол. Стекла привозили из-за гор торговцы. Частые бури, которые сотрясали наш город, почти сразу разбивали все стекла мелкими камешками. Поэтому мы пользовались заслонками из подходящего материала. Некоторые из них были деревянными, некоторые из тонкого шелка или другого похожего материала. Эти заслонки задерживали ветер и пыль. Но у шелковой заслонки было одно преимущество — она пропускала сквозь себя солнечный свет.

В конце концов я оказался в позе, которую мой Наставник счел подходящей. Я сидел, подогнув ноги под себя и высунув пятки вправо. Это не была поза лотоса, потому что ноги у меня все еще болели. Сложенными в горсть руками я держал кристалл у себя на коленях. Я поддерживал его снизу и, казалось, не видел своих рук за строгими гранями этого шара.

Я склонил голову и смотрел на кристалл, точнее, в кристалл, ничего в нем не видя и не фокусируя взгляд. Чтобы правильно смотреть в кристалл, нужно сосредоточиться на точке где-то в бесконечности. Если сосредоточиться на самом кристалле, то привлекают внимание лишь пятна, пылинки, какие-то отражения, все то, что обычно мешает открытию ясновидения. Итак, смотря в кристалл, я учился фокусировать взгляд на бесконечности.

Я вспомнил впечатления от случившегося в храме, когда я видел толпы странствующих душ и слышал пение девяти лам, перемежавших каждое возжигание палочки благовоний звоном серебряных колокольчиков.

Наставник улыбнулся мне и сказал:

— Сейчас еще не время для разглядывания и гадания по кристаллу. Сначала ты должен многому научиться. Тише едешь, дальше будешь. Ты должен научиться правильно держать кристалл. Сейчас ты держишь его правильно. Но существует еще множество способов, как держать его в различных ситуациях. Если ты захочешь узнать, что происходит в мире, ты должен использовать кристалл, положив его на подставку. Если же ты стремишься узнать что-то о человеке, ты должен дать кристалл ему в руки. Если ты будешь достаточно подготовлен, то сможешь потом, держа кристалл перед испытуемым, рассказать ему все, что он захочет узнать.

В это мгновение мне показалось, будто мы провалились в ад. Это были глухие, бессвязные, раскатывающиеся звуки раковин, похожие на мычание яков в долинах. Завывающие звуки дрожали в воздухе, то тише, то громче. Мне никогда не удавалось различить какую-либо музыку в звучании раковин, и поэтому все говорили, что у меня нет слуха. Вслед за раковинами из храма зазвучали фанфары, зазвонили колокола и загремели деревянные барабаны. Мой Наставник повернулся ко мне и сказал:

— Ну что, Лобсанг, нам пора отправляться на богослужение. Сам Высочайший будет там. В наш последний вечер в Потале нам следует вести себя достойно. Мне нужно поторопиться, ты же отправляйся своим шагом.