Среди лам прошел ропот. Самый ближний ко мне стоял, уставившись на меня. Он был чуть выше остальных, но мне, насмерть испуганному, он казался больше самой Поталы. Не отрывая от меня взгляда, он начал что-то говорить, но тут другой лама узнал меня.
— Это Лобсанг, мальчик Мингьяра, — облегченно сказал он. — У него большие способности к телепатии. Приведи его сюда.
Гигант подошел ко мне, протянул руки и, схватив меня подмышки, поднял вверх. Упоминание о том, что я «мальчик Мингьяра», подсказало ему, что хожу я с трудом, и он решил уберечь меня от лишних неприятностей. Он внес меня в круг, образованный ламами. Каждый из них смотрел на меня, стараясь заглянуть в душу или, скорее даже, сквозь душу в какую-то иную сферу, в которой царит Высшее Я.
Меня охватил сильный страх. Я не знал, что, собственно, я сделал не так. Я выбрал именно этот храм, потому что другие были постоянно заполнены мальчишками, не интересующимися медитацией. Я же интересовался. Ну и что из этого?
— Лобсанг! — сказал невысокий, морщинистый лама. — Что ты здесь делаешь?
— Благородный Мастер, — ответил я, — я привык ходить в небольшие храмы для медитаций. Я сел позади Священной Статуи, где никто не мог бы меня потревожить. Я не хотел вторгаться в ваше богослужение, но уснул и проснулся, услышав его начало.
Дырявая масляная лампа перестала капать, и вдруг раздалось короткое шипение, когда плавающий фитилек, лишившись среды для плавания, угас, прикоснувшись к металлу. Несколько секунд он тлел, и наконец издал острый, горький запах. Откуда-то извне нашего круга донеслось знакомое «Мур! Мур!». Кот, важно пробираясь между ламами, подошел ко мне, высоко подняв хвост, и по-дружески ткнулся в меня головой. Я приподнял дрожащую руку и запустил пальцы в его мех. Он повернулся ко мне, снова ткнулся в меня и опять сказал: «Мур!». После этого он степенно пошел прочь, опять проходя мимо лам. Ламы смотрели друг на друга, и легкая улыбка играла в уголках их губ.
— Видимо, наш охранник хорошо знает тебя, Лобсанг! Он хорошо отзывается о тебе. Он выразил тебе свою преданность, показав нам тем самым, что ты говоришь правду.
Несколько секунд стояла тишина. Один из лам, самый молодой, повернул голову и проводил взглядом высокомерно удаляющегося кота. Затем он улыбнулся и повернулся к группе. Старый морщинистый лама, который был, казалось, самым старшим и руководил богослужением, посмотрел на меня и сказал, обращаясь к друзьям:
— Да, я помню. Это тот мальчик, о котором издали особое распоряжение. Мы ждали возвращения его наставника, чтобы пригласить его сюда, но раз он пришел сам, давайте проверим его способности. Так мы составим о нем мнение независимо от Мингьяра.
Последовало приглушенное совещание. Ламы тихо о чем-то переговаривались. Я был сильно смущен и не мог понять, о чем шел разговор. Они обладали очень высокими телепатическими и ясновидческими способностями и использовали их для помощи людям. И теперь я сидел с ними — сидел, правда, дрожа от страха, но все-таки сидел. Один из них повернулся ко мне и сказал:
— Лобсанг, мы много слышали о тебе, о твоих природных способностях, о твоих возможностях, о твоем будущем. Мы изучили «Хроники Акаши»[2] и узнали из них все, что произойдет с тобой. Готов ли ты подвергнуться испытаниям для того, чтобы определить свои возможности? Мы хотим взять тебя в путешествие в потусторонний мир. Мы хотим погулять с тобой по Потале в астральном теле.
Недоумевая, я посмотрел на них. Путешествие? Интересно, как, по их мнению, я смогу путешествовать? Я еле передвигаюсь по коридорам. В дальних же прогулках я ни за что не стал бы доверять своим не вполне здоровым ногам.
Думая об этом, я в нерешительности завернул край своей мантии.
— Благородный Мастер! — сказал я, — я сделаю все, что вы хотите, но я должен сказать, что не могу много ходить, потому что у меня больные ноги. Но, как подобает послушнику, я отдаю себя в ваше распоряжение, надеясь, что мой Наставник, лама Мингьяр Дондуп одобрил бы мое решение.
Никто не засмеялся и даже не улыбнулся, хотя сказанное мною должно было казаться напыщенным. Я был слишком мал и неопытен и, в конце концов, старался, как мог.
— Лобсанг, мы хотим, чтобы ты лег на пол. Ты должен лечь на спину, потому что ноги не позволяют тебе сидеть в общепринятой позе.
Старый лама осторожно поднял подушку для сидения и положил ее мне под голову. Он скрестил мне руки и положил их на живот. Теперь они покоились между грудной клеткой и пупком. Затем ламы стали готовиться к церемонии. Они придвинули кристалл и благоговейно опустили его у подножия Священной Фигуры. Затем сели вокруг меня так, что моя голова оказалась точно в центре круга. Один лама отошел от группы и вернулся, неся палочки благовоний и маленькую жаровню. Я немножко опозорился и чихнул, когда кружащееся облако дыма, окутавшее меня, вызвало щекотку у меня в носу.
Неожиданно мои глаза отяжелели. Я чувствовал возрастающую усталость, но ламы не смотрели на меня, они смотрели в удаленную точку надо мной. Я волевым усилием открыл глаза и увидел их подбородки и ноздри. Их головы были так сильно наклонены назад, что глаз не было видно. Нет, они смотрели не на меня, они смотрели… Интересно, куда?
Благовония дымились, производя шипящий шум, которого я не замечал раньше. Вдруг я сильно сжал руки, потому что все здание закачалось. Я ощутил, как затрясся пол, и мне показалось, что в Потале началось землетрясение. Паника охватила меня: и только большим усилием воли мне удалось подавить ее. Мне не хотелось опозориться перед своим Наставником, и я удержался от желания вскочить на ноги и выбежать из храма. Однако ламы сидели в абсолютном спокойствии.
Колебания продолжались. Какое-то мгновение я ощущал тошноту. Вдруг мне показалось, что я стал плавно подниматься, и вскоре одна из балок крыши оказалась в нескольких дюймах от моей руки. Я медленно протянул руку, стараясь оттолкнуться, но с ужасом обнаружил, что моя рука прошла сквозь балку, даже не потревожив лежащую на ней пыль.
Испугавшись этого впечатления, я быстро опустился вниз и приземлился на ноги неподалеку от Священной Фигуры. Опускаясь, я вытянул руки, чтобы подстраховаться, зная, что ноги не удержат меня. Но мои руки провалились сквозь статую, тогда как ноги были упруги и пружинисты.
Я не чувствовал боли и неудобства. Я быстро обернулся — ламы были все еще здесь. Но нет! Один отсутствовал. Я чувствовал, что он стоял рядом со мной, его руки почти касались моих локтей. Он, казалось, сиял и выглядел гораздо крупнее остальных. Я посмотрел на Священную Фигуру и обнаружил, что тоже был немного выше своего обычного роста. Ком огромного страха перехватил мне горло. Меня мутило от испуга. Но лама взял меня за локоть, успокаивая:
— Все в порядке, Лобсанг. Нет причины для страха. Пойдем со мной.
Он вел меня, держа за локоть. Мы осторожно обошли сидящих в кругу лам. Я посмотрел в центр круга, но моего тела там не было, там вообще ничего не было. Я с опаской ощупал себя, я был твердым. Тайком я ощупал и своего спутника — он тоже был твердым. Он заметил мое замешательство и засмеялся:
— Лобсанг! Ты сейчас в ином состоянии вместе со своим телом. Только те, кто обладают выдающимися оккультными способностями — врожденными способностями — могут попадать в такие состояния. Но пошли дальше.
Мы приближались к стенам храма все ближе и ближе. Я вырвался из объятий ламы и повернул обратно, воскликнув:
— Нет. Мы разобьемся, если не остановимся. Эта стена твердая. Лама опять схватил меня и приказал:
— Вперед! Когда ты станешь опытнее, ты поймешь, что это просто!
Он зашел сзади и положил руки мне между лопаток. Стена угрожающе приближалась — твердая стена из серого камня! Он толкнул меня. Тут меня посетило самое глубокое и сенсационное впечатление в моей жизни — я вошел в каменную стену. Я почувствовал легкий приятный зуд. Казалось, что мое тело что-то пощипывало, что миллионы, миллиарды пузырьков проскочили сквозь меня, не причинив никакого вреда, а лишь заставив волосы встать дыбом. Я передвигался без особых трудностей. Казалось, что я двигаюсь сквозь пыльную бурю, но пыль не причиняла мне боли, не резала глаза. Я протянул руку, стараясь зачерпнуть пригоршню этой пыли. Но она проходила сквозь меня, или я проходил сквозь нее — я не знаю, что точнее.
