Тем не менее подсказка, безусловно, должна была быть. Может, со стороны учителя Петра – Никиты Моисеевича Зотова. Его за богобоязненность и преданность Милославским приставили к младшему царевичу обучать грамоте, чтению, пройти Часослов, Псалтырь и Евангелие. Никита Моисеевич оказался превосходным царедворцем – сердцем переметнулся к своему воспитаннику и его матери, ничем не вызвав подозрений ни царя Федора Алексеевича, ни самой царевны Софьи, которая отмечает способности Зотова тем, что посылает его в составе русского посольства к крымскому хану Мурад-Гирею заключать Бахчисарайский мир.

А с приходом к власти Петра, после отстранения Софьи, Никита Моисеевич неразлучен со своим питомцем. Он сопровождает его в Азовских походах, на строительство флота в Воронеж, с образованием в 1701 году личной канцелярии Петра становится хранителем государственной печати в ранге «ближнего советника и ближней канцелярии генерал-президента». Ему Петр поручает организацию своего странного детища – Всешутейшего и Всепьянейшего собора.

В. Суриков. Утро стрелецкой казни. 1881 г.

Выиграть в 1682 году время значило выиграть власть. Нарышкиным это удалось. А те трое, что были у постели Федора Алексеевича… Первой уходит из жизни заточенная в Александровский монастырь царевна Марфа Алексеевна. Вскоре кончает свой век взаперти другая Марфа – вдовая царица, может быть, душевно больная, может быть, узница политических расчетов. С Михаилом Алегуковичем Черкасским все складывается иначе.

Во время бунта стрельцов в мае 1682-го князь пытается сохранить жизнь Артамону Матвееву. С возвышением при правительнице Софье временщика, князя Василия Васильевича Голицына, становится самым непримиримым его противником. И это в то время, когда противники самого Петра I прочат Черкасского в цари. Казенный писец книг Талицкий призывает в прокламациях, чтобы стрельцы «выбирали на правительство Черкасского, так как он человек добрый». Популярности князя в народе немало способствует и то, что женат он на родной внучке князя Дмитрия Пожарского – княжне Евдокии Ивановне Пожарской.

И тем не менее по отношению к нему Петр не проявляет внешне никакой своей обычной подозрительности, оставляет без внимания многочисленные наветы. Он держит князя около себя, как и родных братьев царицы Марфы, которым оказывается выгодным петровское правление. Куда дальше, если в 1707 году в ожидании шведского нашествия именно Михаилу Алегуковичу Черкасскому Петр поручает воеводство на Москве.

Правда у ступеней трона всегда имеет лишь относительное значение. Высокопетровский монастырь для вдовой Натальи Кирилловны становится едва ли не единственным местом проявления своих царских амбиций и надежд. Вслед за сооружением усыпальницы отца царица передает монастырю усадьбу Нарышкиных, которая увеличивает почти вдвое площадь обители. При этом въезд в монастырь был со стороны реки Неглинной, от берега которой к нему вела дорога. Первая каменная ограда появилась только после окончания Смутного времени. Особой замысловатостью композиция храма Боголюбской Божьей Матери, которая начинает возводиться на месте древней церкви Покрова (известна по документам с 1634 года), не отличалась: поставленный на низкий подклет пятиглавый двусветный бесстолпный четверик. В первоначальном виде церковь окружала с трех сторон низкая открытая галерея. В композицию была включена также низкая трапезная, которая внутри открывалась тремя широкими арками в храм, увеличивая его пространство. На своде и стенах четверика уцелела лепнина 1740-х годов и академическая роспись рубежа XVIII–XIX веков. Хотя больших вкладов монастырь на протяжении своей истории не получал, заботились Нарышкины о нем постоянно.

Петр I в 1709 г.

Сначала останки зверски убитых братьев царицы Ивана и Афанасия хоронят в старой Покровской церкви, а затем вдовая царица именно над их могилами и строит новый храм. Покровский же престол переносится в церковь над Святыми воротами. К Боголюбскому храму в 1688 году пристраивается Настоятельский корпус. А в 1690 году, после отстранения правительницы царевны Софьи от власти, все здание подновляется и по этому случаю торжественно освящается, причем в присутствии обоих царей – Петра и Иоанна Алексеевичей.

В том же году по именному указу Петра начинается строительство Сергиевской трапезной церкви и Братских келий, образовавших южный двор монастыря. Святые ворота надстраиваются колокольней, и вокруг обители возводится единая ограда, само собой разумеется, никакого оборонного значения уже не имевшая. Работало в монастыре несколько артелей строителей, из руководителей которых документы сохранили имя только одного – Василия Текутьева.

Строительство было в основном закончено в 1694-м – ко времени кончины Натальи Кирилловны. Можно сказать и иначе. Подписывая указы о работах в Высокопетровском монастыре, Петр склонялся на просьбы и желания матери. Обитель была ее любимым детищем, тогда как самого царя она не интересовала.

Для Натальи Кирилловны Высокопетровский монастырь стал частью жизни и судьбы. В 1690–1694 годах возводится монастырская трапезная церковь Сергия Радонежского – в память спасения семьи Петра I в Троице-Сергиевом монастыре во время Стрелецкого бунта. Ансамбль этого храма делил монастырскую землю на две части и был устроен с расчетом на торжественные царские выходы. Двусветный пятиглавый четверик с обширной перекрытой коробовым сводом трапезной поставлен на высокий белокаменный сводчатый подклет и окружен широкой нарядной галереей-гульбищем.

Нынешний свой вид церковь получила уже после смерти Натальи Кирилловны, когда в 1704–1706 годах четверик надстроили, украсили кокошниками с раковинами по образцу кремлевского Архангельского собора, возвели второй наружный свод, на который и были подняты пять глав. К сожалению, исчезла высокая надстройка над сенями. Осталась лишь ведшая в нее внутристенная широкая лестница. Из надстройки был выход на балкон, размещавшийся над рундуком высокого крыльца, примыкающего к сеням. Балкон предназначался для царских выходов во время торжественных богослужений и крестных ходов.

Во внешней обработке храма широко применен белый камень. Но в первоначальном варианте Троицкая церковь выглядела еще более нарядно: ее главы, кресты и подзоры кровель были расцвечены «разными красками и позолотой» мастером Иваном Даниловым. Тот же мастер расписал внутренние и наружные стены храма. К сожалению, его труд, производивший такое сильное впечатление на современников, бесследно исчез.

Вместе с семейной усадьбой Наталья Кирилловна отказала Высокопетровскому монастырю и родной дом. В 1690 году его нижний каменный этаж стал основой для Братских келий. Верхний, жилой, этаж был, как и в большинстве московских домов, деревянным. Когда-то к южному торцу здания, выступавшему на линию Крапивенского переулка, с востока примыкали белокаменные ворота. Въезд в усадьбу был именно с переулка.

Очень любопытна внутренняя планировка былых нарышкинских палат. Подклетный этаж разделен проездом на две половины. В каждой половине по четыре палаты. Южная, судя по имевшимся там печам, служила, скорее всего, «приспешней» – жильем для слуг. В северной находились кладовые, каждая с отдельным входом и множеством стенных ниш-шкафов. Собственно кельи – равные по величине комнаты, чередующиеся с сенями, занимали второй этаж.

Центром внутренней планировки служила домовая часовня почти стометровой площади, иначе – Крестовая палата. Прежде ее выделяла снаружи четырехскатная кровля, которая несла световую главку с крестом. Над большей частью здания существовал третий, деревянный этаж, не восстанавливавшийся после пожара 1712 года.

Основным украшением интерьеров служили изразцовые печи и стенные росписи, фрагменты которых – растительный орнамент в черных и розовых тонах – сохранились в откосах окон.