— Благодарю за угощение, но нам пора идти. Завтра предстоит дальняя и трудная дорога. А в качестве подарка хочу преподнести могущественного властителю эту скромную вещь.

Северянин достал из-за пояса серебряный кинжал и протянул его Нгвалу. Чтобы охрана не подумала чего плохого, варвар держал оружие за острие. Правитель принял клинок и внимательно его осмотрел. Лицо тлацитланца расплылось в довольной улыбке. По местным меркам, это был необычайно щедрый подарок. Внимательно выслушав наемника, властитель отрицательно замотал головой:

— Разве я могу отпустить столь дорогих гостей, когда вот-вот начнется самая приятная часть праздника, — вымолвил король. — Сейчас придут танцовщицы и наложницы. Красавицы двигаются так чарующе, так воздушно… Вы можете развлечься с любой из девушек. Они умеют доставить мужчинам удовольствие.

— Не сомневаюсь, — сказал Конан. — Но отряд и так порядком задержался. С восходом солнца мы должны тронуться в путь.

— Обещаю, что с первыми лучами светила ворота Ксухотла откроются, — произнес Нгвалу. — Уверен, вы догоните вора.

Спорить с правителем не имело смысла. Он упрям и вряд ли изменит принятое решение. Хорошо хоть, что не задерживает отряд на несколько суток… Киммериец тут же решил воспользоваться ситуацией. Изобразив на лице сомнение, северянин проговорил:

— Я соглашусь, но при одном условии. В городе остаются мои люди. Солдаты ранены, и не в состоянии быстро идти. С ними ничего не должно случиться.

— Уже завтра у таверны ты увидишь охрану, — засмеялся властитель.

— Я согласен!

Король хлопнул в ладоши, и три десятка девушек выбежали во двор. Из одежды на них была лишь маленькая набедренная повязка, но она ничего не скрывала — ни изящную фигуру, ни точеную линию бедер, ни крепкую молодую грудь. Некоторые танцовщицы оказались настолько юны, что их тело еще до конца даже не сформировалось, но все они были мастерицами ублажать мужчин: таковы уж нравы Ксухотла…

Зазвучала громкая отрывистая музыка, и тлацитланки пустились в пляс. Красотки действительно могли завести кого угодно! Обнаженные тела девушек так и мелькали перед глазами. В глазах гостей вспыхнул огонь вожделения. Юные создания задорно смеялись и начинали с гостями любовную игру — уединяться здесь было не принято.

Нгвалу хохотал от души и подбадривал гостей. Не теряли времени Валер с Аджой. Наемники почти сразу выбрали себе девушек. Вокруг Конана кружились сразу три танцовщицы. Киммериец поднял голову и вдруг заметил, как у входа мелькнули незнакомые силуэты. Он попытался разглядеть людей, но одна из тлацитланок загородила собой вход — и вряд ли это было сделано случайно.

— Угрис, прикрой нас и короля со спины, — предупредил северянин.

Его речь никто из местных жителей не понимал, а потому варвар продолжал вести себя, как ни в чем не бывало. Между тем, подозрительные тени мелькали все чаще. Конан посмотрел на клан шари. Жрец сидел с невозмутимым видом. В красноватом свете факелов киммериец сумел разглядеть торжествующую усмешку на его устах.

— Аджа, — воскликнул северянин, — оставь девочку в покое и предупреди правителя…

Закончить фразу варвар не успел. Лидебу внимательно следил за чужеземцами и по реакции Конана догадался, что планы мятежников раскрыты. Резко вскочив на ноги, служитель бога ударил булавой в бубен и что-то скомандовал своим людям. Шари, выхватив из-под одежды кинжалы и мечи, бросились на представителей племени банту. Убийцы не щадили никого. Если под клинок попадалась танцовщица, то и ее настигала смерть.

Послышались отчаянные крики, стоны, визг; воины жреца атаковали личную охрану властителя. На короля кинулось не меньше десятка бойцов. Казалось, что участь правителя решена. Но неожиданно для тлацитланцев, перед ними выросли «барсы» с обнаженными мечами, а сражаться шемиты умели неплохо.

С диким воплем к властителю метнулся один из гостей. Он держал в руках копье и намеревался проткнуть жирное брюхо ненавистного государя. Киммериец оттолкнул в сторону девушку, вытащил из-за спины акбитанский клинок и, сделав резкий выпад, отсек голову нападавшего.

Кровь хлынула из шеи, залила покрывало, а обезглавленное тело, сделав несколько шагов, рухнуло перед Нгвалу. Северянин обернулся к королю и невольно замер от изумления. Властитель спокойно и неторопливо обгладывал жареную птичью тушку. Рядом лежал труп заколотого приближенного, слева выла от боли раненая танцовщица, сзади отчаянно бились «барсы». Но разве подобные мелочи могли отвлечь правителя от еды! В самообладании Нгвалу никак не откажешь!..

Оттолкнув ногой труп врага, король взял кувшин с вином и до краев наполнил большую чашу. Он осушил ее в один глоток. В это время группа шари прорвалась сквозь заслон из немногочисленных сторонников властителя. Между ними и повелителем Ксухотла находились лишь наемники. Разгорелась отчаянная схватка. Одному тлацитланцу варвар пронзил клинком грудь, второму разрубил череп, третьего сбил с ног мощным ударом кулака. С боков Конана прикрывали Валер и Аджа. Кушиту пробили левое плечо, но наемник, даже истекая кровью, не вышел из боя. До киммерийца то и дело доносились его отчаянные ругательства. Тела убитых и раненых устилали внутренний двор. Силы мятежников постепенно иссякали. Лидебу явно занервничал. Жрец часто посматривал на вход, ожидая подхода подкреплений, но их не было.

Киммериец заколол последнего врага и оглянулся. Прорвавшиеся в тыл шари оказались прижаты к стене и доживали последние мгновения. Неожиданно для всех, король легко и непринужденно поднялся на ноги. При его комплекции, это выглядело необычно. Громко расхохотавшись, Нгвалу что-то выкрикнул.

Тотчас из боковых ответвлений дворца выбежали вооруженные солдаты. Мятежники испуганно попятились. Все это напоминало хорошо подготовленную западню. Служитель бога призывно застучал булавой в бубен, что вызвало новый прилив веселья правителя.

— Зря зовешь подмогу, — перевел Аджа слова властителя, брошенные жрецу. — Никто не придет. Площадь окружена преданными мне людьми. Сюда не прорваться даже сильной армии, не то, что жалкой группе бунтовщиков.

Реплика произвела должное впечатление на Лидебу. Служитель бога сделал несколько шагов назад и в панике бросился к выходу. Уцелевшие шари последовали его примеру. Властитель выхватил подаренный варваром кинжал и метнул оружие вдогонку беглецу. К несчастью, спину жреца успели заслонить другие тлацитланцы. Один из них вздрогнул и рухнул ничком на каменный пол дворца. Клинок вошел в тело по самую рукоять, что говорило об огромной силе короля.

— Догнать и убить всех! — приказал Нгвалу, садясь на свое место.

Выискав взглядом нетронутое яблоко, правитель поднял его с земли, обтер капли крови об одежду и с аппетитом откусил огромный кусок.

Северянин неторопливо убрал меч в ножны и огляделся по сторонам. Вокруг была страшная картина — всюду мертвые тела воинов и юных танцовщиц, отрубленные конечности, на покрывале — лужи крови; некоторые несчастные, стоя на коленях, умоляли о пощаде. Не обращая внимания на просьбы, охранники бесстрастно обезглавливали пленников.

Большинство гостей погибло в схватке. Королевские лекари выискивали раненых банту и оказывали им помощь, шари без сострадания добивались. Рядом с Конаном послышался тихий плач. Девочка лет пятнадцати судорожно зажимала ладонью рану в боку. Крупные слезы текли у нее по щекам. Тут же с распоротым животом лежала ее подружка. Вот кого действительно жаль: бедняжки жили-то всего ничего!..

К киммерийцу приблизился Угрис. Тяжело вздохнув, десятник произнес:

— Я потерял двоих человек.

— Проклятие! — выругался северянин. — А этот жирный кабан жрет, как ни в чем не бывало. А ведь, скотина, знал о мятеже…

— Твои слова перевести? — ехидно спросил кушит, снимая одежду.

— Тоже мне, шутник, — жестко отреагировал варвар. — Валер, перевяжи его!

Аквилонец бесцеремонно сорвал с мертвой девушки тунику и разорвал ее на полосы. Аджа скривился от боли, но не издал ни звука.