— Ну тогда ладно, полью.

— А ты позволишь мне спать сегодня здесь?

— Нет, Глэдис.

— Но я же боюсь возвращаться. Гарольд сегодня совсем взбесился.

Гарольдом звали дьявола, сидевшего на левом плече Глэдис. Том говорил ей в правое ухо, а Гарольд — в левое. У Гарольда можно было спрашивать насчет денег, и он отвечал через Глэдис — если был к тому расположен.

— Ты не можешь остаться здесь. — ТБ встал и потянул Глэдис с табуретки. С близкого расстояния ее вонь буквально валила с ног. — И вообще уходи, мне еще нужно многое сделать. — Он повел упиравшуюся ведьму к двери.

— Да какие еще там у тебя дела?

Ведьма вырвалась, однако садиться больше не стала. ТБ обошел ее по дуге и распахнул дверь.

— Разные, — сказал он и добавил, указывая в наружный полумрак: — Иди домой, Глэдис, а я зайду туда уже завтра.

— Эти два дня я буду еще здесь, — ответила ведьма. — Ты, значит, начинай проверять послепослезавтра.

— Договорились, — согласился ТБ и указал рукой на дверь. — А теперь уходи, Глэдис, чтобы я мог заняться своими делами.

Глэдис дошаркала до двери, остановилась и обернулась.

— Послепослезавтра, — повторила она. — Какое-то время меня не будет. Я надеюсь на тебя, ТБ.

— Ты можешь надеяться, что я буду приглядывать за твоей халупой.

— И ничего не украдешь.

— Уж это я точно могу обещать.

— Ну, вроде все. Я на тебя надеюсь.

— Спокойной ночи, Глэдис.

— Спокойной ночи.

Ушла наконец. Немного послушав, как Глэдис плюхает по берегу, ТБ вспомнил, что дверь так и стоит нараспашку, встал и запер ее. Через пару минут в дверь снова постучали. ТБ обреченно вздохнул и пошел открывать. И впустил Боба.

Боб вытащил откуда-то из одежды бутыль студенистой жидкости. Это был чирьевый самогон, густой, как недельная моча и такой же желтый.

— Выпьем, — сказал он, ставя бутылку на стол. — Я пришел напоить тебя вдрабадан и кое о чем расспросить.

— Не буду я пить эти твои помои, — мотнул головою ТБ.

Боб взял бутылку сам, приложил горлышко ко рту, сделал два огромных глотка и сунул бутылку прямо в лицо ТБ. ТБ ее взял.

— Мать твою! — сказал Боб. — Мать твою сучью!

— А ведь права была Глэдис, что ты — псих.

— Она что, заходила?

— Только что ушла. Сказала, что хочет, чтобы я присмотрел за ее халупой.

— Не пойдет она ни к какой своей тетке.

— А что, может, и пойдет.

— Хрен там. Глэдис никогда не уходит далеко от своей канавы.

ТБ посмотрел на бутылку. Затем он отвел глаза, поднес бутылку ко рту и сделал глоток, стараясь не чувствовать вкуса. И все равно почувствовал. Это было похоже на старый, с уймой ржавчины растворитель для краски. А еще ощущалось некоторое количество полудохлого гриста. ТБ не мог не анализировать поганую жидкость, так уж он был сконструирован. Детергент для промывки канализации. Господь милосердный. Не давая себе времени подумать, он глотнул еще раз.

— Допивай уж

Во взгляде Боба сквозила зависть.

— Нет, теперь ты, — великодушно сказал ТБ и вернул ему бутылку.

— А я, в общем-то, и не против.

Боб откинулся назад, раскрутил в бутылке остатки жуткого зелья и влил их себе в горло. Затем издал дикий вопль, от которого вздрогнул даже ТБ, повидавший вроде бы всякое.

— Пивом бы запить, — мечтательно сказал Боб.

— Пиво тут совсем не к месту, да и все равно у меня нет.

— Пошли тогда к Ру Джун и погоняем шары.

— Да поздно же, как хрен знает что.

— Да брось ты, время детское.

ТБ задумался. От самогона по всем его кишкам расползлось приятное тепло. Но было и неприятное ощущение, что тот же самогон проест их насквозь, если его чем-нибудь не разбавить. А что до Джилл, с ней дело ясное. Она будет спать и спать и в какой-то момент во сне и умрет. Надо бы, конечно, остаться с ней. Надо честно смотреть в лицо последствиям своих поступков.

— Подожди, только плащ возьму.

Весь Чирей, куда ни взгляни, тлел тусклым синеватым сиянием. Прямо над головой точно так же тлела противоположная, очень далекая сторона цилиндра. ТБ по личному опыту знал, что там почти сплошь водная трясина. Каждые несколько минут в неоглядных завалах мусора надувался очередной пузырь болотного газа, надувался, лопался и тут же вспыхивал, превращался в белый сияющий шар. Эти шары были размером с хороший аэростат, однако отсюда, с огромного расстояния, они выглядели крошечными светлячками. ТБ попал однажды под такую штуку. Вырвавшийся метан перевернул его лодчонку, и на момент вспышки он был в воде, что, надо думать, спасло его от превращения в нечто вроде пережаренного тоста. А ведь и там, на той стороне тоже жили люди — люди, умевшие более-менее уберегаться от газа. Ну а не уберегся — значит, не повезло.

Боб направился к забегаловке не обычным, как все нормальные люди, путем, а по каким-то своим, хитрым проходам, по глубоким ущельям в монбланах мусора, а порою и по туннелям, пролегавшим под ними. В какой-то момент ТБ почувствовал, что сверху что-то капает, поднял голову и увидел огромные сталактиты, образованные некоей мерзкой светящейся субстанцией.

— Сейчас мы прямо под старушкой Гнилушкой, — пояснил Боб. — А то, что сверху, это придонный ил.

— Ну и что ты о нем думаешь? — поинтересовался ТБ.

— По большей части — отработанный медицинский грист, — без задержки откликнулся Боб. — Ни на хрен не нужный, ничего не стоящий, а отчасти даже заразный.

— Это уж и к бабке не ходи.

— А путь зато раза в два короче.

Так оно и вышло. От выхода из туннеля до таверны было не более сотни футов. Они поднялись на крыльцо, прошли сквозь завесу из полосок пластика, предназначенную для защиты от мух, и оказались в ярко освещенном зале. Непривычный свет заставил ТБ на мгновение зажмуриться. Народу было много, и все больше знакомые. Чен играл на стойке бара сам с собою в домино, причем костяшки, по вечной своей манере, комментировали каждый ход нечленораздельным ворчанием. У бильярда Жестяной Он, Ноланд и Большой Балбес смотрели, как Сестренка Мэри, известная шлюха, выцеливает шар. Она ударила и положила в лузу полосатый.

Жестяной Он хлопнул ТБ по плечу, а Боб сразу потянулся за бутылкой виски, стоявшей на полке за Балбесом.

— Старина ТБ, — сказал Жестяной Он. — Пей, это виски. И протянул ТБ фляжку.

Чен поднял глаза от костяшек.

— Вы бы попробовали мой виски, — сказал он и снова вернулся к игре.

ТБ приложился к фляжке Жестяного. Этот продукт был гораздо лучше Бобова самогона, а потому он приложился еще раз.

— Хорошо эта шлюха орудует кием, — сказал подошедший Ноланд. — Она делает Балбеса, как дырявую шляпу.

Смысл этой фразы остался для ТБ полной загадкой. Гристовая заплата Ноланда давно уже барахлила, и его речь становилась все более невнятной для окружающих, впрочем, его это нимало не печалило.

Боб стоял за спиной Сестренки Мэри и подавал ей советы. В конце концов она обернулась и спокойно, без малейшей злобы припечатала его спиной к стенке. Боб там и остался, уважительно наблюдая, как она целится и кладет очередной полосатый. Большой Балбес пробормотал проклятие, и шлюха широко улыбнулась. Зубы у нее были совсем черные от бетельного ореха.

ТБ задумался, сколько она берет и сколько у него накоплено. Мелькнула было мысль, не сменяет ли она перепихон на несколько крыс, но он тут же эту мысль отбросил. Сестренка Мэри не любила бартера. Ей были нужны ключи или что-нибудь красивое.

Жестяной Он снова предложил ТБ фляжку, и тот не отказался.

— Я должен с тобой поговорить, — сказал Жестяной Он. — Ты должен помочь мне с моей мамашей.

— А что там с ней приключилось?

— Умерла она, вот что.

— Умерла. — ТБ приложился к фляжке вторично. — И давно?

— Три месяца.

ТБ ждал продолжения. Было ясно, что это не все.

— Она не дает мне себя закопать.

— Это в каком же смысле не дает закопать? Она же мертвая, верно?

— Ну да, по большей части. — Жестяной смущенно огляделся по сторонам и продолжил, перейдя на шепот: -