– В прошлые разы у меня просто кружилась голова.

– И у головокружения тоже есть свои причины. И для тошноты по утрам.

– Я сказала, что меня тошнило несколько дней назад, – возразила Джули. – Я не говорила, что меня тошнит каждое утро.

Пульс Джули оказался прекрасным.

– Когда у тебя в последний раз были месячные?

Джули снова бросила взгляд в сторону Ноа.

– А что, ему обязательно здесь находиться?

– Твой ответ, – сказал Ноа, – касается меня и этой школы.

Джули хихикнула.

– Можно подумать, что менструацию вызываете вы.

Пейдж увидела взгляд Ноа и помахала в сторону комнаты ожидания.

– Нам надо будет совсем немного времени.

Ноа с отвращением глянул на Джули, но все-таки вышел. Пейдж снова обернулась к девушке.

– Итак, когда у тебя была в последний раз менструация?

Джули закатила глаза.

– Откуда мне знать? Я не следила по календарю.

Пейдж старалась быть терпеливой.

– Ну, скажем, в течение последней недели.

– Нет.

– В течение последних двух недель были?

– Нет.

– Месяца?

На этот раз Джули отвечала на вопрос Пейдж медленнее, но так же скупо.

– Нет.

– Хорошо, тогда в течение последних двух месяцев?

Взгляд Джули был красноречивее ответа.

– Ладно, – произнесла Пейдж, помогая своей пациентке сесть. – Думаю, нам придется съездить в больницу. Там я осмотрю тебя как следует.

– У меня все нормально. Честно.

Пейдж пристально посмотрела на Джули.

– Ты принимаешь противозачаточные таблетки?

– Где это, интересно знать, я достану контрацептивы? Мой папаша просто убьет меня, если получит счет за них из аптеки.

Что ж, и это тоже превосходно выстраивалось в схему.

– Ответь, пожалуйста, на такой вопрос: ты ведешь активную сексуальную жизнь?

Джули пожала плечами.

– Это довольно неприятный вопрос.

– Ну не столь уж неприятный для такой привлекательной и яркой девушки, как ты. Ладно, если тебе не нравится, я поставлю вопрос иначе: ты девственница?

– Нет.

– У тебя были отношения с мужчинами за последние три месяца?

– Я не веду дневник.

– Прошу тебя, Джули.

Девушка отвернулась.

– Да, но к вам это не имеет никакого отношения.

– Самое непосредственное, – сказала Пейдж, помогая Джули слезть со стола. – И я не одобряю ранние половые связи. Но еще больше я не одобряю отношения, которые происходят без применения контрацептивов. Ты вполне могла заполучить противозачаточные таблетки, даже не посылая при этом чек отцу. Ты бы могла получить их бесплатно или у меня в кабинете, или в любой клинике. И ты всегда можешь отказаться от секса с парнем, когда у него нет при себе презерватива.

– А если так случилось, что он забыл его купить, что мне говорить в этом случае?

– Говорить «нет». – Это и в самом деле было просто сказать, но у подростков на практике получалось все по-другому. Пейдж вздохнула. – Я просто забочусь о тебе, Джули. Я не хочу, чтобы ты забеременела, а уж если это случилось, то чем раньше ты узнаешь об этом, тем большая возможность выбора у тебя будет.

Пейдж усадила Джули в свою машину. Ноа поехал за ними на своей. Прошло совсем немного времени, и они втроем уже сидели в кабинете Пейдж, которая при этом переживала такое чувство, что все это уже когда-то было. Совсем немного времени назад она сидела в этом кабинете и беседовала с Джилл. Теперь перед ней сидела Джули из богатой семьи и привилегированной школы, такая отличная от Джилл, но в то же время и похожая на нее.

– Во-первых, нам нужно связаться с твоим отцом, Джули, – сказал Ноа. – Любое решение, которое ты примешь, обязательно должно быть согласовано с ним.

– Не обязательно. Мне уже восемнадцать.

– Но ты ученица и учишься в моей школе, а за твое содержание платит отец. Ты находилась под нашей опекой, когда это случилось. Мой долг – поставить твоего отца в известность.

– Он прав, – сказала Пейдж, обращаясь к Джули. – Уж как ты и твой отец станете выходить из создавшегося положения, ваше с отцом дело, но как директор закрытой школы Маунт-Корта мистер Перрини обязан позвонить.

– Ему захочется узнать, кто отец будущего ребенка, – сказал Ноа.

Пейдж хотелось бы это узнать. Тот, кто не надел презерватив. Такой же беспечный, как и Джули. Кто бы он ни был, ему необходимо находиться рядом с ней, когда она предстанет перед отцом.

Джули уселась на диванчик, перекинула ногу на ногу и огладила джинсы на длинных стройных бедрах.

– Джули? – начала Пейдж.

Та пронзительным взглядом окинула фигуру врача.

– А я думала, что вы на моей стороне.

– Так оно и есть. Вот почему я хочу знать, ведь ты не одна этим занималась.

Джули промолчала. Ноа нагнулся вперед.

– Послушай, ты можешь изображать из себя каменную стену, если хочешь. Ты не обязана ничего нам говорить. Мы понимаем то положение, в котором ты находишься, но твой отец, возможно, окажется не столько понятливым в этом вопросе. Он, ручаюсь, захочет узнать имя твоего кавалера, а также почему мы здесь не предотвратили случившееся, – мягко сказал он.

Джули презрительно хмыкнула.

– Вы не в состоянии предотвратить того, что происходит в школе. Вы и половины не знаете, что происходит в этих стенах.

– Мы знаем больше, чем ты думаешь, но ты права, – заметил Ноа уже более нетерпеливо и поднялся. – Мы не в состоянии предотвратить подобные инциденты. Для этого пришлось бы превратить нашу школу в настоящую тюрьму, а это несправедливо по отношению к учащимся, которые обладают чувством ответственности.

Пейдж поднялась.

– Я отвезу ее назад, – произнес Ноа. Он выглядел усталым. – Потом я попробую связаться с ее отцом. Мы не многое можем сделать, пока не поговорим с ним.

Пейдж кивнула и проводила Ноа и Джули до выхода. Она испытывала большое желание взять Ноа под руку, но благоразумно воздержалась. Ей хотелось его тепла, хотелось спросить, придет ли он ночью. Но, разумеется, не хотелось делать этого в присутствии Джули. Поэтому она помахала им рукой, когда они отъезжали, а сама решила тоже двинуться домой.

Она чувствовала себя до крайности измученной, ужасно жалела Ноа, который попал в неприятную ситуацию, связанную с беременностью одной из учениц, что могло стать причиной большого скандала в дальнейшем. Пейдж также было жаль и себя. Правда, приехав домой, она на некоторое время отключилась от всех забот. Из кухни доносилось гугуканье Сами. Она пошла туда на звук голоса девочки и некоторое время постояла незамеченной в дверях.

Сами сидела на своем высоком стульчике, а Нонни ее кормила. На кухне царил небольшой беспорядок.

Пейдж постаралась представить себе возвращение в стерильно чистый, пустой и тихий дом. Ужасно. Ну, а если наоборот? С этим тоже не все ясно. Сможет ли она приходить в дом, наполненный людьми, и не чувствовать при этом вину за то, что не приготовила обед? Сможет она вот так взять и уехать среди ночи, когда ее неожиданно вызовут к больному? Сможет она просто взять и захлопнуть дверь перед носом у домочадцев, когда ей захочется побыть одной?

Она вздрогнула, когда нечто пушистое и живое стало тереться о ее ноги.

– Пейдж, – воскликнула Нонни, – входи, входи, здесь вот сидит одна маленькая девочка, которая очень по тебе соскучилась.

Пейдж наклонилась, чтобы почесать у котенка за ухом. Китти росла прямо на глазах. Потом направилась к Сами, которая задрала головку и улыбнулась ей измазанным кашей ротиком. – Привет, крошка! Как поживает наша малютка? – сказала Пейдж, у которой горло перехватило от нежности. Сами ей не принадлежит. У нее будут другие родители. Должно быть, сейчас они уже оформляют документы на удочерение.

– Ну-ка скажи мамочке, что ты сегодня делала, – легонько подтолкнула Нонни малышку. – Давай, говори, не тяни.

– И что же ты сделала? – смогла выдавить из себя вопрос Пейдж.

– Она сделала первый шажок, – гордо сообщила Нонни, – всего только один, а потом упала, но, если вспомнить, что всего три месяца назад она едва могла сидеть, это просто поразительно.