– Ничего не выйдет, – сказал Холлис Вибли, печально покачав головой, – мы только что усыпили одну из наших. Кошачья лейкемия. Думаю, что и остальные заболеют. И ваша может, если я ее возьму. Оставьте-ка ее лучше у себя. Ведь вы врач, а значит, сможете о ней позаботиться, как надо.

Пейдж чувствовала, как ее постепенно охватывает отчаяние, когда она объясняла свое положение хозяину магазина, следуя за ним по узким проходам между полками с товарами.

– Я педиатр и абсолютно ничего не знаю о кошках.

– Зато вы знакомы с ветеринаром, а уж он-то знает. Отвезите котенка завтра к нему с самого утра, и он вам расскажет, что и как надо делать. Вот вам, кстати. – И он сунул в руки Пейдж большой коричневый пакет. – Здесь есть все, что потребуется для котенка на первое время. – Затем он проводил Пейдж до выхода. – Помимо пищи, давайте ему свежую воду и найдите тепленькое местечко, где котенок мог бы спать.

– Но у меня нет возможности держать кошку.

– Она полюбит вас, доктор. Вас все любят.

И вот Пейдж снова в машине вместе с котенком и большим мешком припасов для него. Холлис попрощался с ней и вернулся в магазин.

– Знаешь что, дружок, – обратилась она к котенку, который уже сладко спал, свернувшись клубочком в углу своего картонного жилища. – Я не тот человек, который в состоянии приютить такого крошку, как ты, но разве меня кто-нибудь хочет слушать?

Пейдж всецело принадлежала людям. Ее время делилось между больницей, офисом и школой. Это была ежедневная рутина всевозможных занятий, затрагивавших многих людей, и Пейдж вполне устраивало такое положение дел. Она жила в устоявшемся, привычном для нее ритме.

Мара – вот кто возьмет несчастного котенка. У нее было золотое сердце и вечная, неистребимая тяга к беззащитным. Она недавно лишилась приемного ребенка, а перед тем, как должен был появиться новый – на этот раз из Индии, – могли пройти месяцы. Котенок мог вполне скрасить ей время ожидания.

Приехав домой, Пейдж попыталась дозвониться до своей подруги и коллеги, но ее номер не отвечал. Итак, коробка с котенком должна остаться у нее в квартире, и Пейдж ничего не оставалось делать, как пойти к машине и внести в дом пакет с припасами. Не успела она приготовить для своего питомца еду, как тот уже проснулся и жалобным мяуканьем дал знать, что голоден. Он начал есть сразу же, как она поставила миску с пищей перед его носом.

Она наблюдала за ним и думала, что котенок родился совсем недавно и напоминал скорее мышку, а не кота. Может быть, его сначала следовало поить молоком. Пьют же молоко обыкновенные дети. Если у матери не хватает грудного, то всегда есть искусственное. Если у ребенка непереносимость искусственного продукта, то всегда можно найти другой адекватный заменитель. Пейдж знала почти все о детях, а вот с котятами иметь дело ей еще не приходилось.

Котенок продолжал насыщаться. Пейдж тщательно вымыла старое пластмассовое корытце, положила туда мягкую подстилку и поставила неподалеку от котенка. Она уже собралась было положить туда животное, как ее научили девушки, но в этот момент зазвонил телефон.

Звонили из больницы по поводу несчастного случая. Жертвой в данном случае оказался пятилетний мальчик, который играл в бейсбол на заднем дворе дома, попал под удар биты своего партнера. К счастью, бита оказалась из пластмассы, но удар пришелся по брови.

Пейдж договорилась встретиться с юным пациентом и его напуганным отцом в травматологическом отделении Главного госпиталя города Таккера через двадцать минут. Ровно столько времени ей требовалось, чтобы принять душ и добраться туда.

По-видимому, у мальчика не было сильного сотрясения, но ранка была глубокой, поэтому, если ее не зашить, она грозила в будущем превратиться в довольно неопрятный шрам. Но мальчик боялся и больничной обстановки, и самой Пейдж. Поэтому, прежде чем приступить к операции, она некоторое время разговаривала с ним, пытаясь объяснить в самой мягкой форме, что она собирается делать, хотя это оказалось не слишком просто. При всем желании Пейдж не могла не сделать маленькому пациенту обезболивающего укола, а это оказалось для него не совсем приятной процедурой. Впрочем, как только стала действовать анестезия, все пошло как по маслу. В награду за мужество малыш получил пригоршню кукурузных хлопьев и дружеский шлепок по попе, после чего Пейдж проводила его с отцом к стоявшему рядом автомобилю.

Не успела Пейдж вернуться в приемный покой, как раздался новый звонок. Один из ее самых иных пациентов, которому было всего девять месяцев от роду и у которого накануне была очень высокая температура, неожиданно пробудился ото сна с куда более сильным жаром. При этом ухудшение его состояния сопровождалось пронзительным криком. Родители с ума сходили от расстройства, так что Пейдж, которую больше волновало состояние родителей, чем ребенка, потребовала, чтобы они немедленно привезли малыша в больницу.

– Вам, случайно, не нужен котенок? – обратилась она к дежурной сестре, которая тут же отрицательно покачала головой.

– А может быть, вы знаете, кому нужен? – Сестра выразила на лице сомнение, и тогда Пейдж добавила: – У меня есть котенок, в случае, если найдется желающий.

Она успела также еще раз позвонить Маре, и на этот раз безрезультатно.

У ребенка оказалось воспаление среднего уха. Рассказав родителям, как побыстрее сбить температуру, и снабдив их необходимым запасом антибиотиков, до открытия аптеки, Пейдж успокоила их и проводила до автостоянки. В этот момент к дверям госпиталя подкатила машина «скорой помощи» с включенной сиреной.

В последовавшие за этим часы Пейдж лишний раз осознала, почему она предпочла местом своей медицинской деятельности город Таккер, штат Вермонт, а не Чикаго, Бостон или Нью-Йорк. В Таккере у нее была возможность куда более широкой практики, чем у врачей в крупных городах. Хотя ее специальностью была педиатрия, специфика работы в маленьком городе и прилегающем к нему районе требовала от всех местных врачей в случае необходимости быть мастерами на все руки. В данном случае привезли несколько человек, пострадавших в автомобильной аварии. Хотя в госпитале была бригада хирургов, оказывавших помощь в таких случаях, присутствие Пейдж также оказалось полезным. Она зашивала раны, соединяла переломанные кости и даже провела ультразвуковое сканирование одной пострадавшей, которая оказалась на восьмом месяце беременности. Если бы у женщины начались преждевременные роды, Пейдж пришлось бы заниматься этим тоже. Появление нового человечка на свет доставляло Пейдж почти такую же радость, как выздоровление ребенка после тяжелой болезни, и именно лечением детей и их здоровьем Пейдж занималась всю свою сознательную жизнь.

Время от времени ей приходилось встречаться в своей лечебной практике со случаями заболевания болезнью Дауна. Рождался ребенок, болезнь которого требовала приглашения специалиста. Но такие случаи были исключением. В основном же Пейдж занималась здоровьем ребятишек от их рождения до того момента, когда они становились взрослыми.

Она добралась до дому только в час ночи – измотанная до последней степени, но и удовлетворенная. Она прошла бы, как обычно, через весь дом, не зажигая света, и через несколько минут уже спала бы, если бы не споткнулась на кухне о коробку с котенком. И тут она вспомнила о своем приемыше. Очевидно, и он вспомнил о ней тоже, поскольку шум от ее падения стал причиной отдаленного мяуканья. Она пошла на этот звук и, миновав гостиную с маленьким коридорчиком, оказалась в спальне. Там, пристроившись среди подушек на ее кровати, лежал маленький пушистый комочек.

Пейдж взяла его на руки.

– А что ты здесь делаешь, малыш? Ты должен быть на кухне. – Котенок начал мяукать и мурлыкать. Пейдж погладила его между ушками. Убаюкиваемая нежнейшим звуком крохотного живого моторчика, она опустилась в любимое кресло из ратана, которое отгораживало угол комнаты, и расслабилась на подушках в наволочках ручной вышивки. Она подобрала в кресло ноги, которые гудели от непрерывного стояния в течение восемнадцати часов, и, казалось, была готова замурлыкать от удовольствия вместе с котенком.