Тем лучше. Вероятно, вам известно, что по приказу нашего великого Генерал-Кибернатора именно моему Чучельномеханическому комбинату поручено перерабатывать всё это сырьё: визгливых собачек, и мяконьких кошечек, и… поросяточек в славненькие чучелки. Вы почему-то не принесли своего поросёночка, но не беда: вот мы пришли за ним сами… Вот тут эта маленькая повесточка. Я должен получить вашего поросёночка. Полицейские ждут за дверью на случай, если у вас возникнут какие-нибудь колебания…

– Что вы суёте мне повестку? Повестка мне или поросёнку? Это взрослый, вполне самостоятельный поросёнок. Мы просто в дружеских отношениях. Я даю ему советы. Иногда он им следует, иногда нет. Иногда он мне сам даёт советы.

Ростовщик тихонько хихикал, слушая.

– Прелестно… Очень забавно… Да, хорошо, мы знаем, что это особый поросёночек. Поросёнок особого назначения – так он тут обозначен. Вот поэтому нам будет особенно приятно… Вот поэтому я и пришёл сам лично его забрать. А полицейские…

– Чего вы заладили про полицейских? миролюбиво сказал Коко. Поросёнок отлично всё понимает. Покажите ему повестку – и он пойдёт за вами, как цыплёнок за наседкой. Он грамотный.

Один ростовщичий глаз подозрительно уставился в лицо Коко, другой, раза два повернувшись, остановился на поросёнке и широко раскрылся от удивления. Ошибиться было невозможно: поросёнок слушал, всё понимал и, забившись в угол, мелко дрожал, испуганными глазками глядя на Ростовщика.

– Ну что ж, – нерешительно сказал Ростовщик, – если он действительно пойдёт за мной, как… Ну вот! И он подставил поросёнку под нос развёрнутую повестку с печатью.

Поросёнок подслеповато стал водить глазами по строчкам, видимо плохо разбирая.

– Он слегка близорук, – сказал Коко. – Бедняжка не соглашается носить очки просто из кокетства.

Тут поросёнок потянулся, точно для того, чтобы поближе рассмотреть буквы, и вдруг, с удовольствием два раза чавкнув, проглотил повестку.

– Он слопал повестку! – заорал Почётный Ростовщик. Полиция!

– Неужели слопал? – пристраивая в чемодане между сапогами и спринцовкой красный помидорный светящийся нос с электропроводкой, невозмутимо удивился Коко. – Я просто краснею за этого поросёнка! Никак не ожидал! Похоже, что повестка ему пришлась по вкусу.

В ту же минуту полицейские ворвались в комнату, на ходу спрашивая, что произошло, и готовясь кого-нибудь стукнуть, повалить или связать.

– Ничего не случилось, – наваливаясь животом, чтоб придавить чемоданную крышку, ответил Коко. – У этого… (мяк!.. – с размаху животом на чемодан) господина, оказывается, нет… (мяк!..) законного… (мяк!..) удостоверения. Вот и всё.

– Отчего вы не покажете ему удостоверение? недоуменно спросил полицейский.

– Этот негодяй… кажется… его съел…

– Наконец-то закрылась! Беда с этими крышками! – отдуваясь, сказал Коко. – В первый раз слышу, чтобы поросята питались канцелярской бумагой. Может быть, у вас был просто капустный лист вместо удостоверения? А, почтеннейший?

Полицейские, так и не придя к выводу, кого тут надо валить, вязать и тащить, нерешительно топтались на месте. Ростовщик встряхнул головой, останавливая не в меру разбеѓавшиеся во все стороны глаза, потёр руки и, прохныкав какое-то извинение, выскользнул из комнаты с самым жалким и подавленным видом. Но Коко, припав ухом к двери, успел услышать, как тот шёпотом приказывал полицейским охранять все двери и никого не выпускать из цирка.

Оставшись один, Коко с досадой стукнул себя самого по затылку.

– Скольких дураков я высмеял в своей жизни и всё-таки сам остался дураком!.. Я подал униженное прошение Тайному совету! Я надеялся, что моего Персика помилуют за его талант и музыкальные способности! Я надеялся! И вот теперь мы пропали!.. Понимаешь ты это, ветчинная морда, или нет? Плакать нам надо. Однако безвыходных положений не бывает! Я это твёрдо знаю. Но что делать, если всё-таки нет выхода?

Коко подхватил на руки поросёнка и заглянул ему в глаза:

– Мы спасёмся с тобой вместе, или из нас сделают одно общее чучело. Прыгай! – Он раскрыл красивый кожаный футляр, вроде того, в каком музыканты носят большие трубы, и уложил туда поросёнка. – Сиди теперь тут тихо, как мышонок, или ты пропал.

Поросёнок понятливо глянул на него маленькими весёлыми глазками и лизнул в нос языком. Коко застегнул футляр. Потом он, стиснув кулаки, остался стоять посреди комнаты, напряжённо думая.

…Минут через пятнадцать у циркового подъезда, взвизгнув тормозами, остановилась полицейская машина. Борта её автоматически откинулись, и из нутра высыпались два десятка полицейских, готовых кого угодно валить, тащить, вязать и колотить. Последним из них выскочил Инспектор. А уже после последнего выполз, потирая руки, Почётный Ростовщик.

Полицейские в одно мгновение выстроились в линию и застыли. Они были очень похожи друг на друга, да и неудивительно: все они были одного выпуска и одной марки, с одного и того же завода. Только Инспектор был обыкновенный старший полицейский, и у него были даже когда-то папа и мама, о чём он, впрочем, совершенно позабыл за время службы в полиции.

– Внимание! – сказал Инспектор, и у механических полицейских навострились на приём уши-антеннки. – Начинаем операцию «Поросёнок».

В тот же миг из глубины цирка раздался громкий поросячий визг.

– Взять! – скомандовал Инспектор.

И полицейские толпой, сшибая все препятствия с пути, ворвались в подъезд с растопыренными, готовыми хватать руками.

Промчавшись через пустую арену, они с громким топотом ворвались в коридор и навалились всей кучей на дверь, из-за которой несся поросячий визг, капризное похрюкивание и взволнованный, успокаивающий голос Коко.

Почётный Ростовщик, отстранив Инспектора с его молодцами, прошмыгнул к двери и плачущим голосом попросил открыть дверь всего на одну минуточку, на секундочку только!

Те двое за дверью и не думали ему отвечать, продолжали то спорить, то ссориться, то шептаться. Поросёнок то примолкал, прислушиваясь к уговорам Коко, то опять капризно и непокорно взвизгивал, и Коко вздыхал, кряхтел и укоризненно бормотал, умоляя поросёнка успокоиться и не тратить зря нервы. Дверь оказалась железной, противопожарной, и сломать её было не так легко. По знаку Инспектора один полицейский подвинтил к животу другого трубочку, тот надулся, вспыхнуло пламя автогена, и не прошло десяти минут, как вырезанный запор брякнулся на каменный пол. Дверь отворилась.

На табуретке посреди совершенно пустой каморки стоял магнитофон, и из репродуктора несся капризный поросячий визг и уговаривающий голос клоуна Коко – запись их старого номера.

Вместе с тысячами других детей Малыш благополучно прошёл обучение на Скоростных курсах и теперь возвращался домой. Он мог гордиться тем, что отныне он уже Маленький Взрослый. В кармане у него лежал красивый новенький Диплом об Окончании Детства.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, он тихонько приоткрыл дверь квартиры, где не был уже несколько недель, и зажёг свет.

Старый приятель, толстый трёхцветный кот Мурр, выскочил к нему навстречу. Малыш быстро притворил за собой дверь, для того чтобы никто не увидел его постыдной слабости, и, присев на корточки, стал почёсывать за ушами кота, тихонько посмеиваясь от радости.

Кот, выгибая спину и громко мурлыча, с торжествующим видом маршировал вокруг. Тут вбежала мама. Они радостно обнялись, и через несколько минут Малыш сидел в столовой и, облизываясь, ел яблочный пирог. Ноги у него по-прежнему не доставали до пола, и по старой привычке он иногда принимался ими болтать в воздухе, но тут же опоминался и крепко прижимал их к ножкам стула.