Малфой также воспользовался встречей для того, чтобы передать гриффиндорцам долгожданное сообщение.
— Серый Кардинал собирает небольшую встречу, — объявил он. — Приглашены Поттер, Грэнжер и оба Уизли — под предлогом, что родители хотят повидаться с вами. В эти выходные приготовьтесь к небольшой поездке.
— А Фадж? — с сомнением спросила Гермиона, видя, что Малфой собирается уходить.
— Не беспокойтесь, все будет законно, — отмахнулся он. — Нас всех заберет моя мать, и у нее будет письмо от Уизли. Никто не может отказать ей, если она пожелает общаться с нами дома.
Гарри сомневался, что все пройдет так гладко. И, когда так и получилось, был вне себя от удивления. Он и глазом моргнуть не успел, как очутился в объятиях миссис Уизли на кухне в доме № 12.
— Мерлин, до чего же ты выглядишь измученным, дорогой! — причитала она. — Все-таки на тебя слишком много всего взвалили, да еще и экзамены надо сдавать!
Гарри искренне радовался, что Малфои не наблюдают эту сцену. Слизеринцы вошли в камин раньше него и, должно быть, даже не подумали спускаться сюда.
Все время, пока миссис Уизли хлопотала вокруг, размещая их, Гарри рассеянно улыбался ей, но мысли его были поглощены предстоящей встречей с Серым Кардиналом. Теперь, когда этот момент приближался, гриффиндорец немного побаивался. Нет, он, разумеется, был преисполнен решимости добиваться того, что запланировал. И все же гораздо проще было бы, если бы он знал, с кем ему предстоит встретиться. Решив закинуть удочку, он осторожно спросил о Шизоглазе Хмури. Миссис Уизли помрачнела.
— Ему становится хуже, — сообщила она. — Он почти не встает и, в общем, постепенно начинает путаться, где прошлое, где настоящее. Это, наверное, из-за того, что профессор Дамблдор встретился с ним недавно, а Аластор ведь знает, что он умер.
Гарри ничего не знал о том, что прославленный аврор так плох. Новость потрясла его, и Рон, когда они остались в комнате втроем, не преминул высказаться по этому поводу.
— Поверить не могу в то, что Шизоглаз не в строю! Гарри, ты, когда встретишься с этим…
— Ни о чем не проси его, Рон, — оборвала Гермиона. — Гарри все равно ничего не сможет тебе рассказать, — добавила она с невыразимым сожалением. Возможно, Гарри показалось, но ее взгляд, устремленный на Рона, был преисполнен вины.
Малфой едва заглянул в комнату, кивком поприветствовав остальных.
— Пора, — обратился он к Гарри. Чувствовалось, что слизеринец вне себя от предвкушения.
Следуя за Малфоем, Гарри не мог подавить невнятный протест: все же это был вроде бы его дом, и потом, он не привык доверять слизеринцам. Они свернули в коридор на втором этаже, и на этом этапе Гарри внезапно понял, что совершенно не помнит этой части дома. Для человека, все лето приводившего в порядок все этажи и комнаты, потратившего на уборку большую часть каникул, это было немыслимо. А Малфой, определенно, знал, куда идти. Его спина маячила впереди, но даже тогда, когда перед ними вдруг образовалась, как по волшебству, лестница, Гарри не решился спросить, и продолжал следовать за слизеринцем.
Несмотря на удивление, он сумел сделать вывод, что дом Блэков, похоже, и в самом деле имеет помещения, не предназначенные для тех, кто противодействует семье и вносит в атмосферу нечто противное устройству дома: например, пытается содрать со стены фамильное древо.
Коридор, по которому он проходил, производил впечатление места ухоженного и посещаемого, даже ручки на дверях блестели. За одну такую ручку и взялся Малфой, затормозив перед дверью без всякого предупреждения. Он вошел без стука, опередив Гарри, и гриффиндорец едва не бросился следом, и без того наступая провожатому на пятки.
Малфой заговорил, обращаясь к кому-то в глубине комнаты.
— Я привел Поттера. А это вот, Поттер, и есть Серый Кардинал! — объявил он.
После этого Малфой не сводил глаз с лица Гарри, не скрывая, что ему любопытно, как отреагирует гриффиндорец на колдуна, сидящего за пустым столом в тусклом свете камина. И, надо признать, любопытствовал Драко не напрасно; Гарри действительно был потрясен. Даже при плохом освещении он не мог не узнать этого человека. В кресле, одетый, как всегда, в новую робу с эмблемой Министерства, в громоздких очках, с прямой осанкой сидел ни кто иной, как Перси Уизли.
— Спасибо, Малфой, ты можешь идти, — сказал он. Голос его был точно такой же, какой помнил Гарри.
После этого Драко уже не мог остаться. Даже по скрипу закрываемой им двери Гарри было ясно, как сильно слизеринец об этом сожалеет. Между тем Гарри оглядел комнату; она была маленькой, по меркам этого дома, но не меньше его спальни в доме на Бирючиновой аллее. Помимо стола и большого кресла за ним, которое занял Перси, и камина, там было еще два дивана вдоль стен, очень длинных, с миниатюрными подушечками.
— Проходи, — предложил Перси. В отличие от Гарри, он не был сбит с толку и, очевидно, не чувствовал никакой неловкости за то, что так долго не желал принять героя, заслужившего честь вступить в Орден, как никто другой. Теперь, зная, кто Кардинал, Гарри даже полагал, что заслужил это больше него, но казалось неразумным начинать разговор с претензий.
— Я хочу вступить в Орден, — в итоге сказал Гарри вместо приветствия. Он приблизился к столу и встал напротив.
— Разумеется, — нетерпеливо бросил Перси. — За этим ты и пришел, не так ли? Ты можешь вступить туда сегодня. Для этого тебе надо будет придти на собрание. Если захочешь, — Перси говорил совсем как староста, инструктирующий новичка. Гарри все еще не мог поверить, что перед ним — Серый Кардинал, когда Перси поднял голову и встретился с ним взглядом.
— Ты допускаешь, что я не захочу? — усмехнулся Гарри.
— Да, допускаю, — кивнул Перси. — Потому что прежде тебе нужно узнать факты, которые, возможно, изменят твое решение. Знаю, ты долго ждал этого, нет нужды убеждать меня, Гарри, — отмахнулся он.
— Я столько времени потерял из-за каких-то твоих соображений, — высказался Гарри. — И вообще, я… я думал, Шизоглаз возглавляет Орден, а он, оказывается…
Перси загадочно и грустно улыбнулся.
— Я думаю, ты провел это время наилучшим образом из всех возможных. Пусть ты сделал не так много, как рассчитывал, зато научился терпению. Это окажет неоценимую помощь, когда ты будешь допущен к действию. Недурно было бы тебе еще понять, что такое осторожность, Гарри, но я понимаю, не все сразу. И потом, я ведь когда-нибудь расскажу родителям правду. А если я стал бы рисковать тобой, маму бы это очень огорчило.
Такое признание обескураживало. А Перси вновь посерьезнел.
— Что касается Аластора Хмури… Да, боюсь, что, как ни дико, а Шизоглазу предстоит умереть не в сражении, а в своей постели, — казалось, Перси это искренне расстраивает.
— А твои родители? — потребовал Гарри. — Они что, совсем не знают?
— Нет, конечно, — отрезал Перси. Вспышка была такой внезапной, что Гарри попятился. — И я запрещаю тебе даже намекать им, слышишь? Не представляешь, какой опасности подвергаются родственники главы Ордена, — постепенно Перси успокаивался, но было совершенно очевидно, что к этому вопросу он относится самым трепетным образом.
— Значит, предпочитаешь быть предателем и неблагодарным сыном? — съязвил Гарри.
Перси развел руками, демонстрируя бесконечное терпение.
— Гермиона была со мной более деликатна, — сказал он. — Впрочем, я тебя понимаю. Знаешь… — он замялся, а когда их взгляды встретились, Гарри с удивлением обнаружил, что это чем-то похоже на Дамблдора. — Я должен рассказать тебе еще одно открытие Дамблдора, то, в чем он сам тебе открыться так и не решился. Дамблдор разгадал, как так получилось, что ты не погиб от прямого попадания Авады Кедавры.
Чувствовалось, что разговор принимает серьезный оборот. Кардинал умолк, и Гарри не посчитал нужным заговорить, спросить. Странно, но эта тема никогда по-настоящему не волновала его, пусть даже кому-то было странно, что он выжил. Гарри жил, и, пожалуй, его это устраивало, но лицо Перси было столь серьезно, даже трагично, что он невольно проникся тем, что ему сейчас откроют непростую тайну.
