Сытно поев, Гереску растянулся на диване. Он позвал к себе Мари и заключил ее в свои объятия. Она не сопротивлялась…

Едва задремав, Гереску вдруг вздрогнул. Ему послышался какой-то шум. Он соскочил с дивана и подошел к окну. Никого. Неужели ему показалось? Нет, кажется, слышен шепот. Значит, квартира под наблюдением, а эта идиотка Мари ничего не знает? Он поспешно натянул брюки, сунул ноги в туфли. Проснулась Мари.

— Что такое? Что ты делаешь? Почему одеваешься? — испуганно спросила она.

— Кто-то ходит во дворе, — прошептал Гереску.

Мари соскочила с постели и набросила на себя халат. С замиранием сердца она подошла к окну. Не заметив ничего подозрительного, Мари попыталась успокоить себя и любовника:

— Это соседи встали внизу, не иначе…

Она осторожно высунула голову в окно и стала прислушиваться. Мари чувствовала на своем затылке горячее, прерывистое дыхание Гереску. Некоторое время они оба стояли у окна, напрягая слух, стараясь не упустить ни единого шороха.

Теперь им отчетливо показалось, что они слышат осторожные шаги и шепот. Гереску инстинктивно сунул руку в задний карман брюк и схватился за пистолет. Мари повернулась к нему.

— Это сосе…

Но Гереску прикрыл ей ладонью рот, не дав договорить. Мари снова повернулась к окну и стала напряженно прислушиваться. Нет, это не соседи. Значит… Мари остолбенела от ужаса.

Гереску лихорадочно обдумывал положение. Что угодно, только не арест! Столько лет работать и после всего этого попасть в руки органов безопасности?! У него все тело покрылось холодной испариной. В такую ситуацию он попал впервые. Гереску решил пойти на все, чтобы спасти себя. Он выхватил из кармана пистолет и направил его на дверь, но тут же опустил руку. Нет, не следует поднимать шума. Спокойно! Как можно спокойнее! Неужели дом окружен? А может быть, ему удастся улизнуть незамеченным?! Пистолет он применит в самом крайнем случае. Необходимо уйти отсюда как можно быстрее. Спокойно! Спокойно!

Гереску бросился в кухню. Там он вспомнил о пиджаке, который остался висеть на стуле. Но возвращаться в комнату было уже поздно: на лестнице послышались шаги.

— А я? — Мари побежала за ним. Она готова была разрыдаться. Гереску сделал ей знак оставаться на месте.

— Ты выйдешь после меня. Понятно?

Гереску осторожно подошел к двери и открыл ее. Крадучись он выскользнул из квартиры, оставив Мари за дверью. Прыгая через три ступеньки, Гереску пробрался на чердачную лестницу, вылез на крышу и проник на соседний чердак. Оттуда он спустился во двор. Там Гереску на миг остановился, вытер рукавом рубашки вспотевшее лицо и облегченно вздохнул. Теперь он спасен! Нет, пока еще рано говорить об этом, надо сначала выйти на улицу. Неизвестно еще, что там его ожидает. Он прислушался. Но кругом было тихо.

Гереску положил пистолет в карман и быстро вышел на улицу. Оглянувшись по сторонам, он побежал по направлению к улице Спэтарулуй. Но и там ему безопасно было оставаться лишь несколько часов.

Только бы Мари его не выдала… Эта дура способна на все. Только бы она не рассказала о квартире агронома Михайляну! Там он мог бы выждать, пока все успокоится. Органам безопасности и в голову не пришло бы искать его у агронома. Теперь он готов был рвать на себе волосы за совершенную глупость. Что его заставило проболтаться Мари о своем последнем убежище?

Лейтенант Мирон вышел из госпиталя вечером того же дня, когда его нашли в лесу Бэняса. На другой день он уже вышел на работу. Он хотел во что бы то ни стало участвовать в завершении операции.

С утра Мирон занял пост у комиссионного магазина на улице Каля Гривицы. Лейтенант внимательно следил за входом в магазин, который только что открылся. Продавцы спешили занять свои места за прилавками.

Никто бы не подумал, что молодой ротозей, с видом только что приехавшего в столицу провинциала — так выглядел Мирон, — лейтенант госбезопасности. На нем были черные узкие шерстяные штаны, заправленные в зеленые носки, и клетчатая рубашка. Обут он был в ботинки из грубой кожи. Он внимательно рассматривал свое отражение в витрине магазина. Вдруг сердце Мирона екнуло: в магазин вошел высокий человек с черными вьющимися волосами и большими навыкате глазами. Не было никаких сомнений в том, что это — «капитан» госбезопасности, когти которого Мирон уже испытал на себе.

Убедившись, что «продавец» занял свое место за прилавком, лейтенант стал прохаживаться по улице, разглядывая витрины, прохожих и в то же время наблюдая за магазином, в котором находился его «подопечный».

Для того чтобы скоротать время, он в десятый раз стал анализировать события, происшедшие с ним в лесу Бэняса. Мирон вспомнил, как он сел за столик в ресторане «Бэняса». Одет он был по последней моде: пиджак с метровыми плечами, узкие брюки и тонкий пестрый галстук канареечного цвета с маленьким узелком. На ногах — ботинки на толстой подошве.

Лейтенант ни на секунду не спускал глаз с человека, сидевшего за соседним столиком. Человек явно с нетерпением ждал кого-то.

Через некоторое время в ресторан вошли двое неизвестных лейтенанту мужчин среднего роста. В поисках места они прошлись по залу ресторана и уселись за свободный столик неподалеку от лейтенанта. Человек, за которым вел наблюдение Мирон, сразу же поднялся и направился по одной из тропинок в глубь леса. Подумав немного, Мирон направился в ту же сторону. Сначала лейтенант шел следом за этим человеком, но потом потерял его из виду. Пришлось вернуться. Никогда еще лейтенант не допускал такого просчета. Мирон хотел позвонить капитану Попеску, но вдруг увидел, что на пороге ресторана появился человек в форме капитана госбезопасности. Человек этот был как две капли воды похож на того, следы которого Мирон потерял десять минут назад.

Капитан подошел к столику, где сидели двое мужчин, и попросил у них разрешения сесть. Один из мужчин подозвал официанта и что-то сказал. Когда он обернулся, Мирон остолбенел от удивления: на затылке этого человека ясно виднелся глубокий ножевой шрам…

«…Машину угнал «капитан» госбезопасности. Здесь тоже капитан госбезопасности… Парашютист Пачуря в своих показаниях упоминал о том, что у агента 218 на затылке — ножевой шрам… — вихрем пронеслось в уме лейтенанта Мирона. — Необходимо сообщить капитану Попеску: здесь что-то затевается».

Лейтенант незаметно вышел и направился к городскому телефону. Но, когда он вернулся, за столиком уже никого не было. Официантка не спеша собирала посуду.

Мирон закусил губу от досады. Так глупо упустить, когда в его руках была, возможно, вся банда. Что же предпринять? Снова позвонить капитану и сообщить о случившемся? Нет, нужно спешить; может быть, еще не все потеряно. Он подошел к официанту и спросил, не видел ли он, в какую сторону направились сидевшие за его столиком клиенты.

— Как же, конечно, видел, — ответил он. — Они пошли вон туда… — официант показал на просеку, по которой Мирон недавно преследовал человека, вернувшегося в ресторан в форме капитана госбезопасности.

В лесу ничего не было видно. Ночь была, как нарочно, безлунной, а поблескивающие в небе звезды мало чем могли помочь лейтенанту. Правда, у него был карманный фонарик, но Мирон боялся обнаружить себя и не зажигал его. Вдруг до лейтенанта донесся приглушенный вскрик. Не задумываясь, Мирон стал пробираться на крик сквозь чащу леса. Он был уверен, что исчезнувшими посетителями ресторана совершено преступление, которое он не успел предотвратить. Эта мысль заставила его ускорить шаги. Его мучило то, что он не смог помочь человеку, попавшему в беду. Лейтенанту казалось, будто прошла целая вечность с тех пор, как он услышал этот леденящий душу крик. Он уже потерял всякую надежду в такую темень обнаружить исчезнувших преступников. Вдруг впереди сверкнул огонек зажженной спички. Он вынул пистолет и, осторожно раздвигая ветви, стал пробираться туда, где только что видел огонек спички. Сделав несколько шагов, лейтенант остановился: до него донесся шум схватки. Мирон ускорил шаги и скоро оказался на полянке. Глаза, уже привыкшие к темноте, увидели лежащего на земле человека, над которым склонился «капитан». Лейтенант бросился на него и… пришел в себя уже только в больнице…