— Неужели вы не понимаете о чем идет речь? — справившись с собой, ответила я за подполковника.

Седых склонил голову на, бок; в его голосе послышалась обида.

— Говорите без загадок!

— Я имею в виду вчерашнюю встречу в трамвае. Вы же только во дворе… В самом деле… — Я подошла к нему, взяла за пуговицу пиджака, потянула к себе. — Вы еще посоветовали мне молчать!.. Неужели будете отказываться?! Марк Григорьевич!

Седых оттолкнул меня:

— Товарищ подполковник, мое назначение старшим следователем кого-то тревожит! Я прошу вас разобраться и наказать виновников!.. Вы меня знаете не первый год. Я — коммунист!

— Хорошо. Идите…

— Вы что? — накинулся на меня Корнилов, как только мы остались одни. — Интриговать вздумала? На место Зайко метишь? Седых — старый работник милиции. Тебе никто не давал права… оскорблять! Запомни это!..

Я готова была все вытерпеть, мне не раз приходилось страдать из-за других, но я не могла оставаться равнодушной: подполковник, встав на защиту Седых, плюнул мне в душу, уничтожил веру в тех, с кем я должна была работать бок-о-бок не один год.

— Вы не правы, товарищ подполковник, — сказала я, чувствуя, что вот-вот разревусь. — Я никого не оскорбляла и не собираюсь этого делать. Мне обидно, что вы верите… хамелеону… Я шла в милицию с открытым сердцем, думая, что встречу поддержку старших… До свидания.

— Завтра утром зайдите ко мне с «Делом Иркутовой», — уже за дверью услышала я голос Корнилова.

Я выполнила приказ начальника отдела: сегодня утром доложила об окончании «Дела Иркутовой».

Вот как мне удалось «заставить» мошенницу сказать правду.

Посоветовавшись с Зайко, я сопоставила факты, имеющиеся в моем распоряжении, и вызвала на допрос Красникову.

Она зашла ко мне, устало откинув назад голову. Как и при первой встрече, я не могла без волнения смотреть на ее красивое лицо. Меня по-прежнему тянуло к ней, заставляло быть мягкой и отзывчивой, хотя бы в начале допроса.

………….

К р а с н и к о в а (попросив закурить). Наташа, когда вы перестанете меня мучить?

Я. Думаю, что это будет наша последняя встреча.

К р а с н и к о в а. Благодарю вас.

Я. Вы взволнованы… Пожалуйста, не считайте меня своим врагом. Я хочу вам помочь. Вы не виновны…

К р а с н и к о в а. Ах, милочка!.. Эта глупая история отняла у меня полжизни. Я заранее признательна вам за помощь и эту беседу.

Я. Берите папиросы.

К р а с н и к о в а. Спасибо… Капитан Зафар — слишком горяч… Между прочим, как и многие мужчины;в его возрасте… Вы не находите?.. Ах, как мне его убедить! Он считает, что я до сих пор занимаюсь… Боже мой, какая наивность! Я ненавижу свое прошлое.

Я. Я на днях просматривала ваше дело. Откровенно говоря, оно удивило меня. Вероятно следователь несколько сгустил краски.

К р а с н и к о в а. Вы правы, родная… (Она закинула ногу на ногу). Однако не следует в этом кого-нибудь обвинять. Побеждает тот, кто сильнее. Такова жизнь!

Я. Вот как!.. Значит, если человек слаб, то он заранее обречен на гибель?

К р а с н и к о в а. Стоит ли задавать подобные вопросы?

Я. Вы все-таки не доверяете мне? (Я перелистала старое дело). Скажите, что заставило вас пойти на преступление?

К р а с н и к о в а (усмехнувшись). Думала, так легче побеждать слабых.

Я. Конечно, позже вы поняли, что совершили ошибку?

К р а с н и к о в а. Я каюсь до сих пор.

Некоторое время еще мы болтали о разных пустяках. Я с неослабным вниманием следила за Красниковой, ни на минуту не забывая о своей главной задаче — заставить мошенницу сказать правду. У меня под руками были веские улики, о которых я заговорила только после того, как убедилась, что Красникова ничего не подозревает.

………….

Я. Значит, вы утверждаете, что искренне хотели помочь Рыжовой?

К р а с н и к о в а. Да.

Я. Сколько времени вы пробыли у своей знакомой в универмаге?

К р а с н и к о в а. Минут десять — не больше.

Я. Рыжова ушла с вашей кошелкой?

К р а с н и к о в а. Да.

Я. Когда вы приехали в Ташкент?

К р а с н и к о в а. В тот день. Утром.

Я. На чем?

К р а с н и к о в а. Право… Это было давно… Ах, да!.. На такси.

Я. Шофера можете узнать?

К р а с н и к о в а. Не знаю.

Я. Что вы о нем скажете?

К р а с н и к о в а. Ну вот, хоть убейте — ничего. Я не думала, что он понадобится мне.

Я. Присутствуя на допросе, который снимал капитан Зафар, я узнала, что вы, придя с Рыжовой в универмаг, хотели купить себе туфли. Это правда?

К р а с н и к о в а. Нет, не правда.

Я. Ваши показания записаны в протоколе.

К р а с н и к о в а. Я купила туфли. Вы не верно задали вопрос.

Я. Простите… В универмаге?

К р а с н и к о в а. Конечно!

Я. У меня больше нет вопросов. Может быть, вас что-нибудь интересует?

Красникова (помолчав). Я слышала, что Рыжова уехала в Новосибирск. Если можете, дайте ее адрес. Я так много причинила ей хлопот…

Я. Хорошо… Ну, вы — свободны!.. Подпишите протокол и — идите… Нет, нет, вот здесь!..

………….

Клянусь, более мерзкой женщины я еще не встречала.

Красникова переменила свое отношение ко мне, как только узнала, что попала впросак. Ее глаза налились кровью — она смотрела на меня с такой ненавистью, словно я была виновна во всем, что произошло.

— Теперь давайте поговорим откровенно, — сказала я, когда Красникова подписала протокол допроса.

— Что вы этим хотите сказать? — закурила она.

— Во-первых, — строго продолжила я, — вы приехали в Ташкент не на такси, а на пригородном поезде — в кошелке, которую вы оставили Рыжовой, сохранился железнодорожный билет. Научно-технический эксперт установил, что он принадлежал вам.

— Это еще ничего не значит, — небрежно. бросила Красникова.

— Во-вторых, — наступала я, — туфли, которые вы любезно предложили капитану Зафару, куплены не в универмаге, а в магазине, находящемся на улице Шота Руставели.

— Я не знаю такого магазина…

— В-третьих, вы не возвратились к Рыжовой ни через десять минут, ни через два часа. Взяв у нее деньги, вы поднялись на второй этаж, затем, когда она отвлеклась, смешавшись с покупателями, вышли из универмага и уехали домой.

В это время я и увидела другую Красникову, ту, что вызвала во мне отвращение. Бросив потухшую папиросу на пол, мошенница соскочила со стула:

— Проследила?!.

— Садитесь!

— Не кричи! Не на пугливую напала. Это твое дело?

— Садитесь!!

Я повысила голос. Притворяться дальше у меня не было сил. Ответить на ее вопрос я также не могла. Зачем ей знать, что капитан Зафар провел не одну беспокойную ночь прежде чем установил, что в универмаге не было таких туфель, какие показала Красникова, что за ней и Рыжовой никто не следил, да и не мог следить, я просто повторила уже известные мне по другим делам рассказы мошенников, действовавших таким же методом…

— Не надо… — Красникова заплакала. — Молчите… Я расскажу все… Записывайте… Ах, господи, ну какая же я дура! — Она вытерла слезы ладонью. — Простите меня, я обманывала вас…

— Я слушаю.

— Все произошло помимо моей воли. Я никогда не прощу себе этого. Лариса Рыжова такая простая женщина. Что я скажу ей, если когда-нибудь увижу!.. Нет. — Она порывисто откинула назад голову. — Нет!.. Я — гадкая тварь!.. Ну, зачем я взялась за старое дело? Ведь знала, что попадусь! Может быть, судьба?.. Наташа, родная, скажи, что это? Меня, конечно, не простят. — Она вытерла платочком глаза. — Дай мне адрес Рыжовой. Я сегодня же напишу ей и попрошу прощения!.. Ах, если б она забрала обратно свое заявление!.. Ты знаешь законы, помоги мне сделать это.

— У вас все?

— Нет, вы не обижайтесь. Я сумею вас отблагодарить. У меня есть несколько тысяч… Нет, нет, — метнулась Красникова ко мне. — Вы не думайте, что я предлагаю взятку! За это меня мало ненавидеть! Я люблю вас.