8 июля 1932 года, утро.

Забрали все оружие, весь инструмент. Югин приказал забирать весь металл, веревки, одежду, еду. Времени было много. Югин вооружил две с половиной тысячи человек. Перекрыли дороги, ведущие в лагерь. Вырыли траншеи, установили пулеметы. Кроме пятисот винтовок, у охраны лагеря было около двадцати пулеметов, Югин еще с собой привез двадцать. Сорок пулеметов это большая сила.

Сначала на дороге появились посыльные, узнать, почему не работает связь. Из посыльных никто не ушел. Затем, ближе к вечеру, выдвинулись большие группы, первая, около ста человек, вторая, более пятисот. Их перестреляли из засады. Ждать массированной атаки Югин не стал, собрали оружие и отступили. К этому времени все люди со снаряжением были перемещены в двенадцатый век.

8 июля 1932 года, вечер.

Кто и зачем поджег лагерь, выяснить не смогли. Горело хорошо.

Двенадцатый век. Ранняя весна, день и год неизвестны.

Было еще очень холодно, на Ладожском озере только что сошел лед. Люди, одетые в непривычные для себя пуховики, редко дубленки или пальто валили лес. Югин договорился с местными рыбаками о перевозке людей, но серебром и золотом платить не хотел. Договорился заплатить лесом, немного добавить лопат и тележек. Одеждой Югин запасся в «секонд хенде» в Петрозаводске. Запасся с избытком, и многие для тепла надели по два пуховика, правда, больших размеров было мало.

Местные жители, из двенадцатого века, согласились перевезти бывших зеков быстро. Такого огромного количества мужчин хватило бы, чтобы захватить весь край, а не пару ближайших поселков. Но вели себя они честно, за все платили, баб «щупали» только по согласию, и от перевозчиков не было отбоя. Первая тысяча отплыла на юг, а местные жители, на маленьких лодочках, уже добрались до ближайших поселков, рассказать своей родне о возможности заработать.

Югин разбил бывших зеков на две части. Первая, те, кто согласились обосноваться в степи, и подготовить крепости для защиты будущих крестьян. Вторая, состояла из пожелавших самостоятельно обустроиться в двенадцатом веке. Последних оказалось меньше ста человек. Югин сам договаривался с местным вождем о приеме их в общину, отдав им всех лошадей, прихваченных из лагеря. Но Вячеслав не был уверен, что после его отъезда их оставят на свободе.

Двенадцатый век. День второй.

Жизнь, свобода, власть. Вместо прозябания в шкуре зека и близкой смерти. Чему же не рад Василий Скворцов?

Может, его расстроила мужская несостоятельность, в присутствии молодой и любимой жены? Так неделя хорошего питания, и все восстановится. Наверно, его оскорбил обман, при освобождении. Но это был не обман, скорее, полуправда, точнее, не вся, правда. А когда и кто говорит нам ВСЮ правду. Спасибо, не лгут. Наверняка, его возмутило убийство семисот красноармейцев. Югин давно смотрел на хмурого Скворцова, догадываясь о его сомнениях.

– Зачем было убивать красноармейцев? Ночью можно было, без вооруженной схватки, переместить всех сюда, в двенадцатый век? Зачем это было сделано, из-за семисот винтовок и десяти тысяч лопат? – непонимающе спросил Василий.

– Конечно, нет. Хотя есть еще тележки, топоры, ломы, кирки, лошади и много другого, что здесь стоит целое состояние. Мне надо проверить людей. И ты, Василий, займешься этим дальше. До Сызрани должны добраться только настоящие бойцы. Отсеешь всех слабаков, жулье и бандитов. Стрелковое оружие при переходе в этот мир у большинства отобрали, оставили только у твоих друзей, и тех, за кого они поручились. Но ножи, штыки, топоры, лопаты, это тоже оружие, – ответил Югин.

– Я заметил, патронов выдавали по пять штук, и большинство их растратили сразу. А если бы, красноармейцы прорвались? – желчно спросил Василий.

– Были еще твои друзья с пулеметами. Ты провел хороший отбор в лагере. Тебе его завершать на свободе. Отбери сейчас первую тысячу. Через систему поручительства, как при приеме в партию. Два поручителя отвечают головой за рекомендуемого. Соответственно они будут следить за ним весь срок «кандидатского» стажа. Этих вооружай по полной программе. Создай условия для бегства бандитов, но без стрелкового оружия. Я поручил, твоему приятелю капитану-корейцу, сделать первую чистку. Сегодня он устроил массовую помывку. Всех с наколками он отсеял. Фамилия капитана Ан?

– Я не знал, что он капитан. А что значит «отсеял»? – нахмурился Василий.

– В колодки. Это будет основная плата за проезд. Таких оказалось более двух тысяч, морячков трогать не стали. Местные вожди обогатятся, – спокойно пояснил Югин.

– Это работорговля, почему не вернуть их в 1932 год? – возмутился Василий.

– Хорошо. Начинай сам принимать решения. Но здесь у них больше шансов стать людьми. Рабство не вечно. Хороший бандит сможет здесь стать вождем, и потомки будут гордиться родоначальником фамилии. Если будешь возвращать их в 1932 год, оставь колодки, – попросил Югин.

– А если …

– Ничего больше не хочу слышать. Дальше твои решения. Можешь оставить их здесь с оружием. Появятся ушкуйники на пару веков раньше.

– Плохо иметь власть, – горько усмехнулся Василий.

– Неправильно. Плохо иметь власть совестливому человеку, – посочувствовал Югин, – давай, лучше, проработаем маршрут. Наметим места встреч. Без поставки продуктов вам не обойтись.

Двенадцатый век. День пятый.

Скворцов не стал менять решений Югина. Занялся подготовкой к путешествию. Настя все время была рядом. Она говорила, что ей хорошо с ним, а Василию было стыдно и больно. Потенция никак не возвращалась.

Прибежал капитан Ан, вместе с сыном вождя. Проведенная им с блеском, операция «помывка» дала первый сбой. На свободе остались друзья «колодников». Охрану местные жители поставили кое-как, и сбежало более двухсот человек. Завтра отправлялась последняя партия через Ладожское озеро, и Скворцов не мог выделить людей на поиск беглецов. Сын вождя требовал компенсаций или помощи в поимке. После долгого торга вину разделили пополам. Предстояло расстаться еще с сотней лопат. Раб стоял одну лопату. Качество инструмента уже успели оценить.

Двенадцатый век. День шестой. Расставание с Медвежьей горой.

Оружие получил каждый пятый, две тысячи семьсот винтовок, около сорока пулеметов и всего сотня сабель. Скворцов согласился с планом Коробова по спасению голодающих, хотя и высказал сомнение в сведениях о количестве умерших. Василий был единственный, кому была рассказана вся правда. Остальным скормили выдумку про северных шаманов и мистические учения Тибета. Про шаманов слышали все, про Тибет каждый десятый. Поверили в эту глупость единицы.

Василий взял руководство операцией на себя, назначил старших, распределил оружие, поставил задачи и сроки. Погода стояла весенняя, настроение у всех было радостное. Но только не у Василия. Последняя партия бывших зеков покидала Медвежью гору.