Дамблдор сделал большую паузу, глядя, как Гарри изменился в лице.

— Прости, Гарри, но я был вынужден тебе напомнить о смерти Сириуса, так как эта боль — единственный способ заставить тебя прислушаться к моим словам, — он вновь сделал паузу. Убедившись, что его слова возымели должный успех, продолжил, — я сделал ошибку, не поставив тебя в известность о том, что Северус — твой хранитель. Но я был уверен, что так будет лучше для вас обоих. Учитывая вашу некоторую взаимную неприязнь друг к другу, Гарри, я не в праве был рассчитывать на то, что ты согласишься на такое мое решение.

Окончательно убедившись, что Гарри слушает его и не собирается снова кричать, Дамблдор более спокойно продолжил объяснения.

— Видишь ли, Гарри, у меня есть веские основания доверять Северусу Снэйпу. К сожалению, я не имею права пока объяснить тебе почему, — он посмотрел на Снэйпа, который бросил на директора укоризненный взгляд. — Но, если Северус позволит мне сказать… или, Северус, может ты, сам все объяснишь Гарри?

Дамблдор остановил взгляд на Снэйпе, тот, как бы мысленно, что-то ответил директору, но лишь покачал головой.

— Хорошо, Северус. Я не вправе требовать этого от тебя, но в сложившейся ситуации недоверия, которое Гарри испытывает к тебе, я полагаю, что я могу просить тебя сделать исключение для него тоже. — Дамблдор еще раз мысленно что-то сказал Мастеру Зелий, тот опустил глаза на секунду, кивнул, затем встал и обратился к Гарри голосом, которого тот никогда не слышал от вредного и злого профессора Зельеделия.

— Я делаю это исключение не ради тебя, Поттер. Я не нуждаюсь в том, чтобы ты доверял мне, но это необходимо для общего дела. — Хоть взгляд Снэйпа и был пропитан жестокостью, когда он посмотрел на Гарри, в его голосе и взгляде было нечто напоминающее на нормальные человеческие эмоции.

Очевидно, Снэйп решил предоставить дальнейшие объяснения Дамблдору, потому что он кивнул тому и вышел из кухни, закрыв за собой дверь.

Гарри посмотрел на директора и спросил:

— Неужели вы думаете, что я буду ему доверять после таких слов? Ему же все равно — буду я ему верить или нет? К тому же, как я сказал, я теперь даже вам не могу доверить свою жизнь — слишком много ошибок вы стали допускать, профессор Дамблдор.

— Я прощаю тебе твою грубость, Гарри, — невозмутимо ответил старец, устало глядя на юношу, только что обвинившего его во всех своих неудачах, — в какой-то мере ты, конечно, прав. Но я уже объяснял тебе свои мотивы в прошлом году, и сейчас мне нечего добавить к тем словам, Гарри.

Гарри почувствовал, как кровь прилила к лицу — ему было стыдно за свои слова.

— Я рад, Гарри, что ты осознал свое поведение. Вернемся к нашему разговору о сегодняшних происшествиях?

Гарри кивнул.

— Ты знаешь, я вполне тебя понимаю, Гарри, профессор Снэйп — не самый приятный в общении человек. Но у него есть на то свои личные причины, Гарри. — Дамблдор сделал акцент на слове “личные”, и Гарри понял, что тут замешано прошлое Снэйпа. — Дело в том, Гарри, что Северуса постигла тяжелая утрата. Это стало причиной его перехода на нашу сторону. Я понимаю, что тебе тяжело понять Северуса по такой крошечной информации, которую я тебе дал. Но, к сожалению, это все, что я могу тебе сейчас рассказать. Я не в праве требовать от Северуса поведать тебе нечто большее из его прошлого. Единственное на что он согласился, это рассказать тебе следующее.

Дамблдор сделал короткую паузу, дав Гарри возможность понять серьезность его слов.

— Его потеря, которую обеспечил Лорд Волдеморт, очень тяжела, Гарри, — юноша впервые услышал в голосе Дамблдора столько боли. Дамблдор тяжело вздохнул, подошел очень близко к Гарри, наклонился и посмотрел ему прямо в глаза. — Я не могу сказать тебе большего, Гарри, но его боль от утраты сопоставима с твоей болью от потери Сириуса. Я думаю, тебе будет этого достаточно, чтобы понять душевное состояние профессора Снэйпа?

Дамблдор сел за стол, наблюдая за своим учеником. Гарри глядел на директора и думал о том, что тот ему только что сказал. Неужели у Снэйпа был человек, от потери которого он испытывал такую же боль, как и моя боль после гибели крестного, — думал Гарри.

Казалось, Дамблдор читает мысли Гарри:

— Поверь, Гарри, его боль была настолько глубока, что он не смог этого пережить после стольких лет. Тем более, что в этом был виноват его тогдашний хозяин — Волдеморт. Я прошу тебя никому не говорить о том, что ты узнал, Гарри. Дело не только в морально-этическом аспекте положения; если об этом узнает Волдеморт…

— Он убьет Снэйпа, — закончил за директора Гарри.

— Это будет самое легкое наказание для Северуса, Гарри, — поправил Дамблдор. — Ты еще не до конца понял, что для Темного Лорда нет границ жестокости? Поэтому, я прошу тебя молчать, Гарри. От этого зависит не только жизнь Северуса, но и успех нашего дела, Гарри.

Дамблдор сделал еще одну паузу, затем вернул разговор к его началу.

— Ты получил мои объяснения в вопросе о доверии профессору Снэйпу, Гарри. Теперь что касается происшествия в твоем доме. По неизвестным нам причинам, Волдеморт как-то узнал, что Северус стал твоим хранителем. Темный Лорд вызвал его к себе, и профессору Снэйпу ничего не оставалось, как выдать твое местонахождение. В противном случае, ты догадываешься, что бы с ним сделал Лорд Волдеморт, — сказал Дамблдор. — Как только профессор Снэйп смог убедить Волдеморта, что он только с этим и пришел, чтобы выдать тебя Лорду — остается только восхищаться умением Северуса блокировать свое сознание от Темного Лорда! Когда Волдеморт разрешил Северусу удалиться, тот незамедлительно сообщил мне о случившемся; о том, что в твой дом были посланы несколько Упивающихся Смертью с целью доставить тебя Волдеморту. Я испугался, что мы можем опоздать, ведь профессор Снэйп не знал, что Волдеморт приказал Малфою доставить тебя живым. Я отправил к тебе на помощь тех, кто был в моем распоряжении. Это счастье, что они успели вырвать тебя из рук Малфоя и Беллатрикс Лестрандж до того, как они увели бы тебя к Волдеморту — тогда, боюсь, мы были бы уже бессильны.

Дамблдор замолчал. Гарри не знал, что и думать — объяснения казались вполне логичными. Но ему очень не хотелось быть в долгу у Снэйпа даже после того, как тот в очередной раз спас ему жизнь, судя по рассказу Дамблдора.

— Гарри, если я удовлетворил твое любопытство, позволь мне перейти к следующей теме нашего разговора, — прервал его мысли директор.

— Да, профессор Дамблдор, — ответил Гарри.

Но в этот момент в дверь кухни постучали.

— Войдите, — сказал Дамблдор.

Вошел Римус Люпин и Грозный глаз Грюм. Судя по их виду, они побывали в бою. Гарри, казалось, почувствовал, что они сейчас скажут; похоже, Дамблдор тоже предвидел это. Он встал, быстро подошел к ним, задавая вопрос на ходу:

— Аластор, Римус, что произошло?

Римус был ранен — на левом плече был глубокий порез, из которого обильно текла кровь. Грюм не был ранен так серьезно, но его мантия была порвана и прожжена в нескольких местах, из небольшого пореза на лбу так же сочилась кровь.

— Где остальные, где Кингсли и Мундунгус? — еще более тревожно спросил Дамблдор у вошедших.

Те, казалось, не решались говорить при Гарри, что только усилило его опасения.

— Они вернулись, да, профессор Люпин? — спросил Гарри.

Люпин посмотрел на Грюма, тот едва заметно кивнул в ответ и вышел из кухни.

— Гарри, — медленно начал Люпин, переводя взгляд с него на директора, — я не знаю, как тебе сказать, но…

Он вновь замолк; поняв, что не сможет продолжать говорить сразу, подошел к столу, за которым сидел Гарри. Люпин подвинул стул как можно ближе к Гарри, взял того за плечи и тихо сказал:

— Гарри, мне очень жаль, но мы не смогли их спасти.

Из глаз Люпина потекли слезы, когда он смотрел на Гарри.

— Дурсли? — только и смог выдавить из себя юноша.

— Мне очень жаль, Гарри, — еще более тихо ответил Люпин, — мы сделали все, что смогли.