— И какую же информацию ты надеешься получить? — полюбопытствовал Дамблдор.
Гарри посмотрел на него.
— Вот что мне посоветовали… — начал он, вспомнив, сколько усилий прилагает в последнее время Рон, чтобы оказаться полезным, и как ему это нравится. Молодой человек кратко пересказал предложенную юным стратегом идею.
И на Дамблдора, и на Снейпа она произвела должное впечатление. Они согласились, что попробовать имеет смысл.
Позднее директор спросил, нравится ли Алексу Хогсмид; оттуда перешли на разговор о его доме и непомерно разросшемся саде. Когда Гарри шутливо заметил, что ему придется нанять садовника, Снейп — Снейп! — порекомендовал обратиться к Невиллу Лонгботтому, поскольку мадам Спраут как раз сегодня восхваляла способности мальчишки. Привычно подмигивая, Дамблдор кивнул и объявил, что, если мистер Лонгботтом решит подыскать себе заработок вне школы, он не станет возражать.
Еще позже — после ухода директора, напоследок бросившего на Гарри многозначительный, но не слишком понятный взгляд (юноша истолковал его как совет не играть с чувствами Северуса), они снова уселись на диванчик перед камином. Гарри опустил голову на плечо зельевара, а тот приобнял его, опираясь локтем о спинку. До чего хорошо было так сидеть — легкое опьянение прекрасно сочеталось с удовольствием, которое сейчас наполняло его жизнь. Кстати об удовольствии… Гарри потянулся через Снейпа, чтобы поставить пустую кофейную чашку на столик неподалеку и вполоборота взглянул на мужчину. Тот заметно напрягся; поддерживающая спину Гарри рука дрогнула. В такой позе он почти лежал на Снейпе; лица их были настолько близки… Потянувшись, молодой человек провел ладонью по щеке зельевара. Снейп неотрывно смотрел на него, словно приглашая. Когда он чуть наклонился, напряжение вокруг них сгустилось, стало жарким, но в это время в дверь постучали.
— Проклятье! — пробормотал Снейп.
Гарри сел.
— Какой-нибудь ученик? Если не открывать, он уйдет?
Снейп обратил взгляд на зеркало у двери. Вернее, не зеркало, сообразил Гарри, поскольку теперь оно показывало часть коридора за дверью и стучавшего в нее молодого человека.
Драко Малфоя.
— Я должен открыть, — вставая, произнес Снейп. — Мистер Малфой сегодня оставался за главного; он не стал бы беспокоить меня без уважительной причины.
Гарри кивнул и тоже поднялся.
— Хочешь, я подожду на кухне?
Северус помедлил.
— Если ты не возражаешь… мистер Малфой — сын Люциуса. Тому не помешает услышать, что Драко видел тебя здесь.
— Дай знак — я уйду, если наметится личный разговор, — кивнул Гарри.
— Спасибо. Извини, что…
— Ничего, — Гарри коснулся руки Снейпа, и тот направился к двери, в которую Малфой уже приготовился стучать снова.
— Профессор Снейп, извините за беспокойство…
— Входите, мистер Малфой, — перебил его Снейп.
Драко и сам умолк, видя, что в комнате находится посторонний.
— Я оставлю вас, если беседа личного плана, — предложил Гарри еще раз.
— Я… нет! — вздрогнул Драко, растеряв обычное хладнокровие, когда его взору предстали приглушенный свет, пара чашек и бокалов, свободный стиль одежды декана. Даже мантия Снейпа была распахнута, а рубашка расстегнута у ворота — на целых две пуговицы! На груди мужчины темнела курчавая поросль. До чего странно.
— Ничего личного и… мне действительно очень неловко, — повторил Драко, переводя взгляд с одного мужчины на другого и постепенно заливаясь румянцем. — Просто Давентри угораздило пораниться. Я отвел его в лазарет, но мадам Помфри настаивает, что нужно связаться с его родителями и…
— Ты правильно поступил, что пришел сюда, Драко, — одобрил Снейп и взглянул на Гарри.
— Я пойду, — молодой человек направился к двери. — Встретимся на выходных?
— Разумеется, — тепло отозвался Снейп. Драко никогда не слышал, чтобы декан говорил таким глубоким, нежным голосом. От него по спине бежали мурашки.
Гарри протянул Драко руку.
— Рад встрече, мистер Малфой. Не так давно я познакомился и с вашим отцом.
Снейп представил его, и Драко ответил на рукопожатие. Улыбнувшись, Гарри удалился.
Выслушав детали происшествия, Снейп поблагодарил Драко и заглянул в лазарет к пострадавшему, прежде чем связаться с его родителями. Повреждения были серьезными, но неопасными для жизни. Вечер обещал стать хлопотным.
Драко вернулся в гостиную, чувствуя, как затихает бушующий в крови адреналин. Он справился с опасной ситуацией, успокоил ребят и получил подтверждение слухов, что его декан — гей. Строго говоря, его встреча могла носить дружеский характер, но мужчины слишком уж внимательно смотрели друг на друга, слишком непринужденно выглядели, и это удивило Драко. Хоть он и слыхал от отца, что Снейп предпочитает собственный пол, но никогда не видел зельевара с партнером. К тому же декан был очень суров к себе — когда он говорил со своим факультетом, перемежая речь язвительными замечаниями, в его позе и поведении сквозили сдержанность и отстраненность. Даже на занятиях у Поттера, когда он считался студентом наравне с остальными, Снейп был холоден, как рыба. Видеть его расслабленным, на свидании… впрочем, учителям ведь не запрещено иметь личную жизнь, как еще они появляются на свет, если не плодя себе подобных — но Драко никогда не замечал за Снейпом и намека на такое поведение. Новость была из тех, которые не терпится передать дальше, но молодой человек тотчас понял две вещи: на ум не приходил никто, с кем по-настоящему хотелось поделиться, и потом, ради сохранности добрых отношений с деканом лучше держать язык за зубами.
Вот только он не знал, что и думать о Северусе Снейпе.
Да и о Гарри Поттере, если уж на то пошло.
Поттер шесть лет был его главным соперником, а сейчас предложил помощь. Почему? И Снейпу заодно. Неужели он не в курсе, что Снейп — Пожиратель Смерти? Даже если сейчас эта часть его карьеры в прошлом — Драко и сам не располагал всеми фактами — наверняка ведь Поттер знает, что зельевар служил Волдеморту раньше. И до сих пор носит Темную Метку, а это значит, Лорд в любой момент может его призвать; он не раз видел, как спешит на вызов отец. Снейп вздрагивал точно так же, когда Метка оживала и горела, словно огнем.
На что надеется Поттер? Неужели он настолько наивен, чтобы поверить в их неспособность оценить собственное могущество?
А верит ли он, Драко, что может стать сильнее? То, что он рожден для большего, чем другие волшебники, он уже и так знает, плюс имеет деньги, статус и влияние в обществе.
И несмотря на все это, чудеса, продемонстрированные Поттером в первый день занятий, были не под силу не только ему, но и всем, кого он знал лично или понаслышке; только глупец не пожелал бы узнать истинные границы своих способностей. А Драко Малфой глупцом себя не считал.
Приходилось признать, что он увлекся занятиями. Кто бы мог подумать, что Невилл Лонгботтом не во всем полный тупица? Разумеется, не секрет, что он любимец профессора Спраут, но Драко никогда не видел пользы в садоводстве. Для этого в поместье нанимали чернорабочих. Невилл же, к его изумлению, использовал свои знания, чтобы решить сложную задачку. Пока сам Драко пытался преодолеть страх перед пребыванием в Лютом Лесу, Лонгботтом сделал правильные выводы и вытащил их оттуда. Разумеется, учитывая, как давно толстяк знается с Поттером, за компанию они вполне могли спланировать урок заранее, чтобы унизить и его, и Снейпа. Впрочем, Драко не слишком в это верил, просто предположил, что такое возможно, не будь Поттер настолько гриффиндорцем.
А если студенты в этом классе и вправду обладали невероятным могуществом, в близком общении с ними несомненно нашлась бы своя выгода.
И потом, уроки были интересными. Поттеру здорово удавалось заставить присутствующих задаться вопросами вроде почему, «как и зачем.
Немаловажную роль играло то, что у Драко многое получалось лучше других — не считая гербологии и, конечно, зелий. Странно, но Поттер попросил его объяснить ему самому, а также Макмиллану — Эрни — несколько основных принципов зельеварения. Отметя смущенные возражения Драко по поводу беседы о зельях в присутствии Снейпа, Поттер задал зельевару обменяться с Падмой палочками и потренироваться в заклинаниях. Удивительно, насколько трудно оказалось излагать словами истины, понятные чуть ли не с рождения. Впрочем, хоть Драко и ворчал, что не приобретает новых знаний, а подтягивать других может и в свободное от учебы время, он получил море удовольствия.
