Когда чадарианский губернатор прибыл в речной порт города в полдень двумя днями позже, губернатор Антонин встретил его у ворот своего небольшого, но очень изящного дворца. Он невозмутимо отметил про себя полное боевое вооружение солдат, сопровождавших Тирраниса, и выражение холодной решимости, написанное на лице генерала, но на себя он напустил любезное выражение и предложил Тирранису воспользоваться его гостеприимством. Сознание того, что у него за спиной был целый легион, готовый в любую минуту прийти на помощь, наполняло его сознание уверенностью и делало великодушным, даже несмотря на неожиданный визит такой непопулярной личности, как генерал Тирранис.

Оба губернатора удалились во дворец, уединившись в просторной прохладной комнате, служившей дворцовым садом. Антонин воздвиг ее, чтобы угодить причудам своих многочисленных любовниц. Слуги принесли охлажденное вино, сладкие пирожные, фрукты и неслышно покинули помещение. Антонин и Тирранис удобно устроились на двух кушетках, чтобы вести беседу и потягивать приятное вино.

Однако ни один из них не позволил себе расслабиться. Они никогда прежде не встречались, а их характеры были слишком различны, чтобы позволить им сойтись близко, поэтому первую часть беседы они внимательно изучали и оценивали друг друга.

То, что Тирранис сумел разглядеть в Антонине, совершенно не впечатлило его. Этот пост достался молодому губернатору не из-за каких-то особых талантов или усердной службы. Все это, вместе с целой армией ученых секретарей, помощников, советников, легионом офицеров, было дано ему в помощь для управления мирной и процветающей провинцией. Каждое замедленное движение Антонина, его ленивый взгляд, тяжелая округлость тела яснее ясного свидетельствовали, что губернатор в своей жизни никогда не делал никаких усилий. Он был приятным молодым человеком, с мягкими чертами лица, вьющимися светлыми волосами, неописуемо голубыми глазами, пухлыми губами и большими холеными руками. Тирранис про себя подумал, что эти руки, наверное, больше времени проводили, обнимая и лаская женщин, нежели сжимая рукоятку меча.

Он подавил в себе раздражение, замаскировав его под маской дружеской любезности, и вежливо согласился выпить еще один бокал вина.

– Какая радость наконец-то познакомиться с вами, – говорил Антонин, то и дело откусывая небольшое, посыпанное сахаром пирожное. – Но должен признать, что был немало удивлен вашим визитом.

И он вопросительно приподнял бровь.

Тирранис спрятал глаза под веками, похожими на кожаные складки глаз рептилий.

– Слышали ли вы что-нибудь о племени? – как бы между делом спросил он.

Антонин казался заинтригованным.

– Племя? Хм… А, вы имеете в виду этих жалких воров и охотников, отребья, которые скрываются в Бладиронских холмах? – Он пожал плечами. – Что у них может быть общего с губернатором провинции, который оставил свою столицу и владения, чтобы без предупреждения нанести визит в Сар Нитину?

– Они доставили нам некоторые неприятности, – ответил Тирранис, пытаясь не обращать внимания на раздражающий вопрос Антонина или скучающий тон, которым он вел беседу. – Они решили объединиться и сбежать из Чадара.

– Объединиться? Однако. Как глупо с их стороны. – Неожиданно весь смысл сказанного Тирранисом дошел до Антонина. Он несколько раз поморгал глазами, а потом в легкой тревоге спросил: – Они доставили много неприятностей?

Тирранис ответил кивком головы:

– Они все сильно вооружены и очень опасны.

Про себя генерал решил не упоминать о волшебстве Валориана, во всяком случае, без крайней необходимости, поскольку боялся насмерть перепутать Антонина и лишить его способности действовать. Он решил просто чуть поиграть на чувстве ответственности молодого человека.

– Они проложили себе путь огнем и мечом сквозь Чадар.

Антонин совершенно забыл о своем пирожном. Он выпрямился в кресле и с подозрением спросил:

– А где же сейчас находятся эти ренегаты?

Чадарианский генерал с глубокой печалью вздохнул, сцепил пальцы и ответил:

– Они перешли реку и углубились в Сарсисию два дня назад.

– Что? – Антонин потер шею и выпрямился еще больше. – И вы ничего не сделали, чтобы остановить их?

Тирранис не шевелился:

– Я не мог этого сделать со своими людьми, когда племя вошло в воды Пьяной реки. Командующий войсками, который позволил им ускользнуть, был готов это сделать, но по нашим законам я не мог приказать войскам войти в вашу провинцию.

– Нет. Нет, конечно, нет. – Антонин возбужденно закивал головой. – Куда направляются эти люди?

– Мы полагаем, к Волчьему Проходу, в долины Рамсарина.

Лицо молодого человека просветлело:

– О! Но так это же все меняет. Если они хотят направиться на другую сторону Дархорнских гор и погибнуть в этих пустых безжизненных местах, пусть.

Он с явным облегчением откинулся назад и потянулся еще за одним пирожным.

Генерал Тирранис терпеливо дождался, пока он съел его, а затем задумчиво уставился в потолок и сказал:

– Если только, конечно, они не решат остаться в Сарсисии и не будут совершать набеги на деревни и фермы вашей провинции или не будут грабить караваны и странников.

Сарсисианский губернатор побледнел.

– Они не посмеют пойти на такой шаг, когда здесь находится Двенадцатый Легион, – вскричал он. – С их стороны это было бы безумием.

– А кто говорит, что эти племенные охотники наделены интеллектом? Вы же сами назвали их ворами. Алчные, безжалостные воры. – Тирранис медленно наклонился вперед и не мигая уставился в глаза молодого человека. – А что, если им в самом деле удастся уйти из империи Тарниша? Неужели вы хотите объяснять императору, почему вы позволили этим нарушителям закона уйти и не помогли мне изловить их, а они между тем угрожают миру и безопасности двух наиболее ценных провинций империи?

Антонин заерзал в кресле и долго молчал, пока лихорадочно пытался найти способ избежать этой печальной участи. Ему совершенно не хотелось принимать участие в ловле кучки кровожадных разбойников где-то на окраинах своей провинции. С раздражением он понял, что способов избежать скандала, который бы не затронул его общественное положение, у него не было. Тирранис был прав: им придется прижать этих разбойников. С другой стороны, Антонин понимал, что он не мог позволить губернатору Чадара беспрепятственно маршировать со своим войском по Сарсисии. Антонин сердито поклялся про себя, что и взять часть Двенадцатого Легиона он ни в коем случае не позволит, во всяком случае, без его участия.

– Благодарю вас, что вы обратили мое внимание на этот факт, генерал Тирранис, – наконец проговорил он, изо всех сил стараясь не показаться угрюмым. – Если вы согласитесь присоединиться ко мне, мы возьмем Двенадцатый Легион. У них не будет проблем с поимкой этих разбойников.

Довольный генерал Тирранис пропустил оскорбление мимо ушей. Его рот искривился в противной усмешке, а в его глазах появилось хищное выражение.

– Это подходит, – обращаясь словно к самому себе, прошептал он.

Антонин отвел взгляд, пытаясь подавить дрожь во всем теле, которая возникла, когда он увидел жестокое выражение на лице Тирраниса.

– У вас уже есть готовый план действий? – с сарказмом спросил он. Он был совершенно бездарен в области тактических маневров, но, зная боевую репутацию Тирраниса, он предположил, что генерал задолго до прибытия в Сар Нитину разработал план действий.

– Разумеется, – холодно отозвался генерал. – Мы отправим самого быстрого гонца моим людям, которые ждут на берегах Пьяной реки. Они совершат марш-бросок на юг и соединятся с нами у Серебряной реки рядом с Волчьим Проходом. Племя идет горными тропами, поэтому мы без труда опередим их, и успеем организовать им достойный прием.

Антонин не стал утруждать себя спорами, критикой или еще каким-либо обсуждением плана генерала.

– Так тому и быть, безразлично проговорил он и послал за генералом Сарджасом, командующим Двенадцатым Легионом.