ПАТО. Он мне их как-то раз даже показал.
МОРИН. Ну и сволочь же он.
ПАТО. Да, зрелище не из приятных.
МОРИН. Вообще это дело сволочное, тем более что собака-то собственного брата.
ПАТО. А собачка, наверное, симпатичная была.
МОРИН. О чем и речь. (Пауза.) О чем и речь. Неловкая пауза.
ПАТО (обнимает ее сзади). Так приятно тебя обнимать.
МОРИН. Ну да?
ПАТО. Правда.
МОРИН возится с чаем. ПАТО продолжает обнимать ее. Слегка озадаченный ее равнодушием и смущенный отстраняется от нее и отходит в сторону.
МОРИН. Присаживайся.
ПАТО. Хорошо. (Садится на стол.) Хорошо, хорошо, как скажешь.
МОРИН. Как скажешь? Что-то ты меня сегодня не очень-то слушал. Ручонки у тебя шаловливые.
ПАТО. Это точно. Я сам по себе, а они сами по себе. (Пауза.) Но по-моему, ты на мои шаловливые ручонки не очень-то и внимания обращала. Не очень.
МОРИН. Обращала, когда ты эту американку обжимал.
ПАТО. Просто я тебя в тот момент еще не углядел. Откуда я знал, что появится королева красоты из Линейна, собственной персоной.
МОРИН. «Королева красоты из Линейна». Да брось ты!
ПАТО. Настоящая королева красоты.
МОРИН. А почему же ты пропал на целые двадцать лет?
ПАТО. Храбрости набирался.
МОРИН (с улыбкой). Ну и тип же ты!
ПАТО улыбается. МОРИН приносит чай и усаживается за стол.
ПАТО. Сам не понимаю. Сам не понимаю.
МОРИН. Чего?
ПАТО. Почему я так мало общался с тобой. Ну заезжал иногда в эту дурацкую дыру, и все.
МОРИН. Когда возвращался из Англии? Тебе там что, не нравится?
ПАТО (после паузы). Все из-за денег. (Пауза.) Во вторник опять уезжаю.
МОРИН. Во вторник? В этот вторник?
ПАТО. Ну да. (Пауза.) Я приехал только, чтобы америкашек проводить. «Здрасте» и «до свидания» и все.
МОРИН. Ах, уж эта Ирландия. Все время кто-то уезжает.
ПАТО. Всегда так было.
МОРИН. Плохо это.
ПАТО. А что делать?
МОРИН. Может, остаться?
ПАТО (после паузы). Я вот задаю себе один вопрос: «Будь у меня в Линейне работа, остался бы я в Ирландии?» Так, гипотетически. Хорошей работы здесь все равно никогда не будет. Ну пусть плохая, ну хоть какая. И когда я в Лондоне корячусь под дождем как рабочая скотина, а работяги дуются в карты, нажираются в стельку и заваливаются на протухшие мочой матрасы, и на душе становится пусто… меня тянет сюда. Само собой. Но как только я приезжаю сюда… мне и здесь плохо.
МОРИН. Но почему?
ПАТО. Сам не знаю. (Пауза.) Здесь красиво, только слепой не увидит, как здесь хорошо. Горы, все зеленое, люди такие общительные. Но все все друг про друга знают… Разве это нормально? (Пауза.) Раз чихнешь, так двадцать лет потом дразнить тебя будут. Все, кому не лень.
МОРИН. Это точно.
ПАТО. А в Англии всем друг на друга наплевать, и это между прочим не так уж и плохо. Правда, иногда… в общем, и так плохо и так плохо.
МОРИН (после паузы). Так нигде якорь и не бросишь? А? Может, когда женишься?
ПАТО (смеется). «Когда женишься»…
МОРИН. Когда-нибудь. В конце-то концов женишься. Желание-то есть наверняка, а?
ПАТО. Честно говоря, серьезно над этим не думал.
МОРИН. Сколько у тебя баб было, не сосчитать.
ПАТО (улыбаясь). Ну уж ты и скажешь.
МОРИН. Ну парочку-то завел, чего уж там.
ПАТО. Ну пару, это еще куда ни шло. Все это не то. Ты совсем другое дело.
МОРИН. Я?… Болтун ты.
ПАТО. Нет, правда. (Пауза.) Я же не…
МОРИН. «Не» что?
Пауза. ПАТО грустно пожимает плечами. Пауза. По радио звучит задушевная песня.
(В том же настроении.) Моя мать любит эту песню. Это Делия Мэрфи.
ПАТО. За душу берет.
МОРИН. Еще как берет.
ПАТО. А какой голос задушевный. С детства эту песню помню. Здорово поет. (Пауза.) А бабушка как там? Померла наконец или просто спит?
МОРИН. Спит, куда она денется.
ПАТО. Ясно…
МОРИН (после паузы). А в это время двое, взявшись за руки, бредут по полю.
ПАТО. Угу.
МОРИН. При лунном свете.
ПАТО (кивает). Да, таких песен больше не пишут. Слава Богу.
А хороший был вечер, правда?
МОРИН. Очень.
ПАТО. Хорошо их проводили, да?
МОРИН. Очень.
ПАТО. И выпили как следует.
МОРИН. Как следует.
ПАТО. Э?
МОРИН. Как следует.
ПАТО. Ну да. Ну да.
МОРИН (после паузы). Так кто была эта американка? Которую ты обжимал?
ПАТО (смеется). Обжимал да обжимал. Брось ты. Дотронулся до нее разок и все.
МОРИН. Ишь ты какой!
ПАТО. По-моему, она двоюродная сестра моего дяди. Долорес Хили, а может, Хооли. Из Бостона. Она там живет.
МОРИН. Так это ж криминал, щупать двоюродную сестру.
ПАТО. Во-первых, не свою, а во-вторых, ну тебя в задницу. Двоюродные не считаются.
МОРИН. Еще как считаются!
ПАТО. Раз так, проконсультируюсь со своим адвокатом. А то еще засадят. Просто я ниточку снял с ее кофточки и пылинку стряхнул.
МОРИН. Ну и врун же ты!
ПАТО. Это точно. (Изнемогая. Нервничая.) Я тебе покажу как… (Медленно протягивает руки и нежно гладит грудь Морин.)
МОРИН (гладит его по руке, потом встает, садится к нему на колени и ерошит ему волосы). Она меня симпатичней.
ПАТО. Куда ей до тебя.
МОРИН. Симпатичней.
ПАТО. Мне нравишься только ты.
МОРИН. У тебя глаза голубые.
ПАТО. Это верно.
МОРИН. Оставайся у меня.
ПАТО. Ты серьезно?
МОРИН. Вполне.
ПАТО (после паузы). А мама спит?
МОРИН. А мне до лампочки. (Пауза.) Опусти руку.
Еще ниже… Еще…
Его рука оказывается на ее бедре. МОРИН слегка откидывает голову назад. Песня заканчивается.
Затемнение
Картина четвертая
Утро. Черное платье Морин лежит на столе. Входит МЭГ, в руках у нее ночной горшок. Подходит к раковине и выливает содержимое. Уносит горшок в холл и возвращается, вытирая руки о ночную рубашку. Смотрит на платье и берет его брезгливым движением.
МЭГ. Сорок фунтов на такую тряпку. Кургузое какое-то. А что это оно тут валяется? (Швыряет его в дальний угол, проходит на кухню, ставит чайник и громко выкрикивает.) Мне все равно, когда ты домой заявилась в своем дурацком платье. Мой суп должен быть готов как обычно. (Тихо.) Ну и платье, смех один. (Громко.) Бесстыдство сплошное, все равно что голой ходить! (Тихо.) Спит без задних ног. Заставляет старуху самой суп варить да еще и кашу. Только не кашу. Сейчас она у меня дождется. Все ей выскажу. Абсолютно все. Кашу я варить не буду. Ну уж нет. Меня голыми руками не возьмешь.
Из коридора появляется ПАТО, на ходу заправляя рубашку в брюки.
ПАТО. Доброе утро, уважаемая.
МЭГ (потрясенная, глядит на него во все глаза, лишившись на секунду дара речи). Ну, доброе так доброе.
ПАТО. Кашу готовите?
МЭГ. Ну да.
ПАТО. Хотите я вам ее сварю?
МЭГ. Угу.
ПАТО. А вы пока отдыхайте.
МЭГ садится в кресло-качалку и не отрываясь смотрит на Пато, пока тот готовит кашу.
Я по утрам своему братику кашу варил, так что я человек привыкший. (Пауза.) А к америкашкам вчера так и не собрались?
МЭГ. Нет.
ПАТО. Из-за ног. Мне Морин рассказывала.
МЭГ (еще не придя в себя). Да, да, из-за ног. (Пауза.) А где Морин?
ПАТО. Сон досматривает. (Пауза.) Честно говоря, я… собирался удалиться до вашего появления, но Морин мне говорит: «Мы же взрослые люди. Кому от этого хуже?» Мы, вообще-то. Да, ладно. Чувствую себя не в своей тарелке. В общем, запутался я. (Пауза.) Америкашки уже в Бостоне, наверное. Да Бог с ними. (Пауза.) Банкет был что надо. (Пауза.) Выпили как следует. (Пауза.) А суп «Комплан» вам налить?
