Предание несколько конкретнее, но и оно изобилует фантастическими событиями, каждое из которых может быть раскрыто указанным способом.
При полной символизации смысл становится герметически скрытым и на первый взгляд превращается в некий набор слов. Таковы некоторые гимны «Риг-Веды», где говорится о «радующихся коровах, бросающих тростник в небо». После раскрытия этого символа получается: «Принесенная с радостью жертва идет прямо к небу».
Нами разработан метод раскрытия символики легенд и преданий в нашем труде «Риг-Веда и Языческая религия Славян».
В свете вышесказанного, когда мы перейдем к легенде о Краке и Драконе, мы увидим явно, что это обозначает. Длугош говорит, что Крак, построивши город Краков, сделал его богатым и более значительным, чем Гнезно. Отсюда он владычествует над Чехами и Поляками. В этот город переходит вся жизнь из Гнезно. Отсюда же он стремится добиться объединения Польши и Чехии в одно государство. Конечно, в этом деле он встретил сопротивление, вероятно, как Чехов, так и Поляков. Это сопротивление могло принимать и очень тяжелые формы, хотя указаний об этом у нас нет. Однако, есть сообщения о Драконе у Кракова.
Как мы сказали выше, Дракон обозначает опасность больших размеров. В пещере под Вавельским замком появляется Олофагус[63] — необычайной величины чудовище, пожиравшее скот, коров, стада коз и даже людей. Дракон, как мы сказали, — опасность, и эта опасность могла прийти либо от врага внешнего, либо — от внутреннего. По легенде, сам Крак избавляет свой город от чудовища. Это обозначает, что он оказался победителем в этой борьбе. Кто же был на самом деле враг?
В легенде говорится, что «Дракон пожирает коров и целые стада коз». Известно, что когда устраивается государство, возрастают налоги. В те времена налоги брали натурой. Брали коров, овец и коз. Крестьянин нигде и никогда не любил платить налоги, даже натурой, хотя если уж платить, то предпочитал натурой. Вначале это взимание налогов было, вероятно, беспорядочным и ложилось тяжелым бременем на тех, кто жил ближе к Кракову.
Это — первый вариант внутренней борьбы. Второй мог состоять в том, что недовольные могли подняться против князя и даже затеять гражданскую войну против него. Третий вариант — набеги внешних врагов, забиравших все, что попадалось под руку, в том числе и людей, чтобы обратить их в рабство. Крак сумел их разбить и уничтожить. Если бы правилен был первый вариант, то легенда не передавала бы Крака как победителя в интересах всего народа. Она бы сохранила хотя бы малую черту упрека князю за излишние поборы. Этого нет. Значит, первый вариант отпадает. Второй опять-таки не дал бы князю ореола избавителя народа. Значит, остается только третий.
Под всей легендой о Драконе надо, вероятнее всего, видеть врага внешнего, который нападает на Польшу и забирает скот и людей, даже у самого Кракова. Легенда говорит, что Дракон иногда голодал. Тогда он бросался не только на животных, но и на людей. Жители Кракова хотели уже покинуть город. Тогда Краку пришла в голову мысль накормить Чудовище падалью, начиненной серой, трутом, смолой и воском. Чудовище набросилось на приманку, сожрало ее и сдохло, палимое внутренним огнем. Какую драму скрывает эта деталь?
Отрава в подброшенной пище врагу? Пожар в стане врагов после обильной пирушки? Как бы то ни было, эта деталь неважна. Важно, что враг был уничтожен при помощи огня.
То же обстоятельство, что логово Чудовища было в скале под замком, обозначает вероятно осаду последнего и избавление при помощи огня от атакующего врага. Недаром же Поляки насыпали Краку курган. Посмертные курганы насыпали Скифы, Сарматы своим князьям и царям. Обычай этот идет из государства Урарту, Ассиро-Вавилонии, даже Индии, и курган есть символ пирамиды Египетской. Шведы [то]же насыпали курганы, как например, возле Упсалы. Но курганы насыпали обычно только в память царей, ведших удачные войны. Из этого мы заключаем, что Крак был королем-победителем, и в жизни он вел войны, где вел себя героем. Народ его оплакивал и создал о нем легенду. Таким образом, личность Крака вырисовывается при анализе легенды в ином виде, нежели может казаться на первый взгляд. Курган на горе Лясота — тому свидетельство.
Легендарная часть истории не говорит, почему одна из дочерей Крака царствует в Чехии под именем Либуше. Ванда остается в Польше. Остаются и два сына — Крак и Лех. Некоторые историки думают, что под их именем можно видеть два позднее присоединившихся племени Хорбатов и Лехитов. Мы не будем заниматься этим вопросом. Скажем только, что завистливый Лех убивает старшего брата, разрубает на куски и засыпает песком, чтобы казалось, что тот растерзан зверем на охоте. Лех начинает править, оплакавши брата, и правит довольно долго, но в конце концов преступление раскрывают, предъявляют улики, и Поляки свергают его с престола, изгнав из Польши.
На его место становится Ванда, которая и становится королевой Польши. Красовский говорит, что сказание о Ванде имеет характер Курганного Предания и вероятно создано самим народом. Ее руки добивается соседний князь Алеманов,[64] в легенде, — Рытогар. Ванда отвечает отказом. Тогда Рытогар идет с огромным войском войной на Польшу. Ванда становится во главе своего войска. Во время войны Немцы поражены суеверным для них видением летящей Валькирии, разящей мечом врагов. Прекрасная Валькирия была королевой Вандой. Несмотря на все мужество воинов Рытогар видел, что его воины смущены. В них жили видения язычества. В отчаяньи он упал на свой меч и закололся. Ванда же после битвы, принеся себя в жертву богам, бросилась в Вислу.
Возможно, что Ванда отказала ему, никогда его еще не видав, но когда увидела на поле битвы, то мгновенно полюбила. Однако, если он пал в бою, она не смогла этого пережить. Нам кажется, что вернее всего будет, если мы скажем, что Ванда не хотела выходить замуж за Германца, ибо знала, что дали смешанные Славянско-Германские браки у Ободритов. Возможно, что ненавидя Германцев, она любила Рытогара, но не могла принести ему в приданное целый Польский Народ. Причина ее смерти и чисто женская, и политическая, и даже религиозная. Какая из этих трех тенденций самая большая, нам судить трудно.
Когда нашли тело красавицы королевы Ванды на берегу Длубни на расстоянии мили от Кракова, народ ее тоже оплакивал, как и отца, и насыпал ей такой же курган, как и ему. Однако, если в сказе про королеву Ванду есть элементы «курганной легенды», в ней нет «чудовища» Крака — символизированной борьбы, а есть война. Так как войну тоже почтил народ насыпанным курганом, то это подтверждает наше мнение о Краке-отце, ведшем победоносные войны.
Хронисты, по словам Крашевского, обнаруживают тенденцию использовать чешские предания и связать их с хорватскими или хорватско-чешскими. Этим они хотели подчеркнуть идею Славянского единства народов.
Длугош говорит далее, что нападения врагов — Венгров и Моравов — вынуждают Полян выбрать себе вождя. Здесь мы видим, что, вероятно, среди врагов Польши — Германцев (при Ванде), Венгров и Моравов — надо искать «Вавельского Дракона». «Великая Моравия» была Славянской Державой, а потому вряд ли она была большой опасностью для Польши. Такой опасностью могла была быть либо Венгрия, либо Германия. Тем более, что пока были Крк и Ванда, было Чешско-Польское государство, и вряд ли Моравия стремилась бы в это время нападать на него. Она начала борьбу, когда увидела, что Польша без Крка и Ванды не может удержать Чехов в своей орбите. Значит, врагом, который мог бы напасть на Польшу при Крке-отце, могла быть лишь Венгрия, либо Германия. Для Германии это было труднее, ибо надо было проходить через Славянские земли. Венгры же были рядом, за Карпатами. Таким образом, вернее всего можно предположить, что «Дракон» Вавельской скалы — это именно Венгры.
«Был в те времена среди Полян рыцарь по имени Пшемыслав (имя Лехито-Чешское или Старославянское), — говорит Длугош, — который славился сноровкой в военном деле, не знаменитый родом, но ловкий, остроумный, известный кроме того честностью и множеством почтенных качеств и потому пользовавшийся общим признанием». Он был кроме того опытен, ибо участвовал во многих походах. В этом месте мы должны остановиться: если при Ванде была всего одна война с Рытогаром, какие же могли быть «многие походы»? Они могли иметь место только до царствования Ванды, значит во времена Крка-сына, Леха-братоубийцы и Крка-отца. О войнах Крка-сына и Леха мы ничего не слышим в легенде. Только при Крке-отце есть события с «Вавельским Драконом»; значит, эти «многие походы» имели место скорее всего при Крке-отце.
