Пусть думает, что он отправился в мюзик-холл повидаться с Кэмми. Тем лучше — вполне отвечает его планам. Легче сразу причинить ей боль и покончить с этим, чем продолжать тянуть, пока они не уничтожат друг друга, да и ребенка тоже.

После ухода Джесса Лисса сняла бальное платье и, натянув ночную рубашку и пеньюар, взяла у Клер хнычущего ребенка.

— Должно быть, Джонни услышал, что вы пришли — он весь вечер даже не пикнул, — сказала горничная, смущенная тем, что подслушала спор хозяев.

Рассеянно улыбнувшись Клер, Лисса унесла Джонни к себе и, сев на постель, начала кормить сына.

Наблюдая, как маленький ротик жадно теребит нежный сосок, она нежно погладила шелковистые волосики.

— Какой ты красивый. Настоящий сын своего отца, — прошептала она, стараясь не вспоминать слова Джесса.

Но несмотря на свою решимость, она внимательно изучала черты личика Джонни. Джесс прав — если мальчик вырастет в Вайоминге, предрассудки будут преследовать его всю жизнь. Сможет ли Джонни сойти за белого на новом месте? Дядя и тетя в Сент-Луисе почти ничего не знали о человеке, за которого она вышла замуж и об обстоятельствах рождения Джонни. Она может вернуться и начать новую жизнь под видом респектабельной вдовы с сыном, который будет допущен в высшие круги общества.

Малыш наелся и припал к груди матери; на розовых губках пузырилась молочная пенка. Волна любви прилила к сердцу матери.

— Нет, малыш, я не омрачу твоей жизни ложью. Ты должен гордиться своим отцом! Безетво и жизнь, построенная на обмане, не обеспечат сыну лучшего, будущего — только лишат отцовской заботы.

Лисса никогда не была уверена в том, что Джесс любит ее с той безоговорочной отчаянностью, с какой она любила его, зато точно знала, как он обожает сына. Пока она дышит и существует, никто не сможет украсть этого у Джона Джесса Роббинса!

Но Джесс направился не в театр, а в здание суда, к шерифу. Он был готов побиться об заклад, что Лемюэл Мэтис уже успел там побывать, прежде чем остыл труп Брюстера — и не ошибся. Мэтис посетил шерифа и подал жалобу. Существовали постановления, запрещавшие носить оружие в границах города — правда, о них вспоминали только в случае подобных трагедий. До Мэтиса, казалось, совершенно не доходило, что, не возьми Джесс револьвер, Брюстер непременно прикончил бы его.

К счастью, шериф, проницательный ирландец-политик, по имени Син Финн был склонен встать на сторону Джесса, скорее всего потому, что Сай Ивере и несколько других свидетелей выступили в его поддержку, а может, просто жирный старый шериф нервничал в присутствии знаменитого наемного убийцы.

Джесс оставил толстые кирпичные стены здания суда, облегченно вздыхая — хоть эта история со смертью Брюстера благополучно улажена.

Он шел, сам не зная куда, и наконец через час понял, что напрасно оттягивает неизбежное, и повернул к отелю. Переходя Эдди-стрит, Джесс решил зайти в салун, подкрепиться чем-нибудь покрепче. За первым стаканчиком быстро последовало еще несколько. Бармен, обслуживавший Джесса, неловко переминался и сильно потел. Еще через полчаса появилась Кэмми, только что закончившая вечернее шоу. Слух о перестрелке уже успел дойти до мюзик-холла. Она быстро переоделась и отправились на поиски Джесса.

— Еле тебя нашла! Думала, уже, может, Финн заставил тебя немного остыть в своей новой тюрьме. Купишь мне выпивку?

Джесс застывшими глазами уставился на нее и жестом велел бармену налить еще стакан.

— Какого дьявола тебе нужно, Кэмми?

— Не уверена, что это имеет что-то общее с нападением Брюстера… но я узнала вчера очень странную вещь и хотела рассказать тебе прежде, чем уедешь из города.

Джесс потер ноющие виски.

— Что, Кэмми?

Певица передала подслушанный разговор относительного странного приобретения Жермен Шанно большого количества мышьяка.

Если Джесс и опьянел немного, при неожиданном известии хмель мгновенно выветрился.

— Какого дьявола старой вороне понадобился мышьяк, именно тот яд, которым отравили воду?!

Глаза Кэмми сузились.

— Я тоже так считаю, милый. Попробовала расспросить в городе, с, кем из Ассоциации француженка дружила.

Джесс в молчаливом ожидании уставился на нее, но певица пожала плечами:

— Пока я ничего не смогла узнать. Джесс отодвинул стул и встал:

— Очень прошу, если что-нибудь услышишь, найди способ сообщить. Может, и я сумею припомнить несколько французских словечек и поговорить завтра со старой приятельницей.

К тому времени, как Джесс вставил ключ в замок номера, было уже три часа ночи. Он ожидал, что в комнате будет тихо и темно… по крайней мере, надеялся на это. Но из-под двери спальни пробивался золотистый лучик света. Открыв ее, он увидел Лиссу. Она стояла посреди комнаты, обхватив себя руками, и выглядела такой хрупкой и изящной на фоне темного окна.

Услышав шаги, она обернулась. Лицо бледное; под огромными янтарными глазами темные круги. Лисса, встрепенувшись, бросилась в его объятия.

— Джесс, я так волновалась.

Подняв голову, она взглянула мужу в глаза:

— Ты пил.

Джесс устало улыбнулся. — Сразу учуяла?

И, заметив мгновенно промелькнувшую в глазах боль, мысленно проклял себя.

— Прости, Лисса. Я не должен был так на тебя набрасываться. Просто был у шерифа.

Он коротко описал все случившееся, разделся и потушил свет.

— По-прежнему считаешь, что Лемюэл связан с теми грабителями, что хотят нас разорить? — спросила она, снимая пеньюар и ложась в постель.

— Возможно. Бог видит, в нем достаточно желчи, чтобы отравить половину Шайенна.

Он рассказал о том, что сообщила Кэмми, и добавил:

— Жермен вполне способна работать на Мэтиса.

— Я сама думала об этом отравленном скоте, — отозвалась Лисса. — Если мы сможем обнаружить, видели ли Мэтиса в компания Жермен, сразу поймем, виновен ли он.

— Забудь о дурном нраве Лемюэла и немного поспи, Лисса. У тебя была адски трудная ночь.

— О, не знаю, по-моему, ты не прав. Зато я танцевала со своим мужем на балу. Эта часть вечера была просто великолепна.

Джесс угрюмо нахмурился.

— Ну да, особенно когда все шепчутся за нашими спинами и окидывают взглядами, от которых увял бы даже чертополох.

У Лиссы сжалось сердце. Она почувствовала, как муж отдаляется, уходит, хотя они лежали в одной постели, и прежде чем он успел снова завести разговор насчет того, что будет лучше для Джонни, и затеять новую ссору, она перекатилась поближе, прилегла на его плечо. Теперь их тела разделял только прозрачный шелк ночной сорочки.

— Ты прав. Давай забудем Лемюэла и всех почтенных граждан Шайенна.

Она наклонила голову гак, что длинные волосы закрыли лицо Джесса, и легко, дразняще прикоснулась губами к его губам.

Если это их последняя ночь — решил Джесс, — то, по крайней мере, пусть она будет великолепной, наполненной жизнью и любовью, а не смертью и лицемерием.

Он притянул Лиссу к себе, сжал в объятиях, ногой отбросив шуршащие простыни к изножью кровати.

Лисса извивалась в горячке нетерпения, прижимая упругие холмики к его груди, обвивая ногами его бедра. Ее губы приоткрылись в ожидании поцелуя; горячие стрелы наслаждения, посылаемые их сплетавшимися в любовном поединке языками, пронизывали ее груди и живот, доходя до самых пальцев на йогах. Она ощутила слабый вкус виски ~и табака, но отвечала с такой же жадностью, прикусывая его нижнюю губу, проводя языком по зубам, пока Джесс не сжал бархатистый кончик этого розового язычка, не начал нежно сосать его.

Руки его блуждали по упругим ягодицам, сдавили изящные изгибы талии. Джесс поднял Лиссу над собой, так что груди свисали перед его лицом, словно спелые дыньки, так и маня попробовать. Когда он взял в рот камешек соска, густая сладость, питавшая их сына, струйкой просочилась в горло, и Джесс задрожал от любви к жене.

Лисса откинула голову, отдаваясь волнам наслаждения. Горячие губы Джесса скользили от одной груди к другой, пробуя, лаская, пока она не обезумела от желания.