Константин Арбенин. Пушкин мой. Поэма во фрагментах ПУШКИН МОЙ Я памятник себе. И долго буду тем. УВЕРТЮРА Пушкин всякий. Пушкин разный. Пушкин с веником и нимбом. С топором и пистолетом. С бакенбардами и лысый. При регалиях и без… Только разве ж это Пушкин?! Это ж так — игра природы, Видимость изображенья. Сам ты Пушкин — Вот в чем соль! ДЕТСТВО Мальчика звали Пушкин. Был он кудряв и черен — Правнук прямой Ганнибалов. Ну а в душе — поэт. Мамы его любили. Папы его обожали. Няньки ему умилялись. Дядьки же так рассуждали: "Махонький гад, да шустрый! Знать, далеко пойдет". ЛИЦЕЙ В Лицее Пушкина не ждали — На что им нужен был поэт С таким нечистокровным рылом В своем прославленном лице! Но он туда тайком пробрался И притаился в сени муз… То был Союз. И город Пушкин (По мужу — Царское Село). Его заметил там Державин И походя благословил. Потом другие набежали: Примазались, опохмелились — И приняли к себе в Лицей. И стали лучшими друзьями — Поэты Пушкинского Круга! А он простил им, он же видел: Хоть Царское, да все ж Село! УНИВЕРСИТЕТЫ На беспечных балах, За бокалом вина И под взглядами Анны Керн, В декабристских кружках И в охотном ряду, И в объятиях Анны Керн, На виду у толпы, Под цензурным ярмом И в покоях у Анны Керн — Не стригал он ногтей: Он цеплялся за жизнь И за Анну Петровну Керн. СМЕРТЬ ГРИБОЕДОВА Серьезный Пушкин. Усталый Глинка. А между ними — Вазир-Мухтар. Кавказский вечер. Луна-лезгинка. И трель романса — Последний дар… Не пой, красавец, Не надо песен, Не надо писем — Вернись живой… Вазир был первый, Кого венчали С печальной музой — Всегда вдовой. ПУШКИНСКИЕ ГОРКИ Что за прелесть эта няня! Дайте что ли кружку ей! Пусть нам сказки почитает Или песенку споет! А потом мы сядем в сани И поедем в Заповедник — Постреляем графоманов Родионовне на шапку! Гейченко уху нам сварит, А с Довлатовым мы выпьем, — Я скажу ему: "Я Пушкин. Я, конечно, мало прожил, Но за то я, друг Довлатов, Трех царей со свету сжил!" ИЗГНАНИЕ В Михайловском, В Михайловском Стоят погоды дивные! Мужицкий дух некрасовский Смердит, как самогон. Жандармы ходят парами, Из окон слышно разное, Вдали Тынянов с Лотманом На лодочке гребут. Студенты разночинные Листают книжки вредные. Природа пахнет яблочно И барышни в цвету… А Пушкин — Красно Солнышко Над главами "Онегина" Томится, всеми проклятый, И смотрится в окошечко, И падает душой. И хочется родимому Попить винца с девицами, И хочется кудрявому Проехаться в двуколочке, — И очень-очень хочется, Ну просто жутко хочется, Ну просто очень хочется! — И можно б, да нельзя! КАЗНЬ ДЕКАБРИСТОВ И я бы мог… И я бы точно мог… Но как-то вот… А впрочем… Ай да Пушкин! БОЛДИНА ОСЕНЬ Для покоя нужно немного: Взять с собой Баратынского Женю И отправиться на рыбалочку — Медитировать на сентябрь. И поспорить в тени желтеющей, Кто из двух рыбаков гениальнее? И сойтись в обоюдном мнении, Что, конечно, Пушкин весомее, А у Жени реже клюет… А потом, после сна и полдника, Отгоняя мысли печальные, Все позировать Аникушину — Для потомков ему позировать И о будущим сожалеть. ПУШКИН И МИЦКЕВИЧ Пушкин был невыездной, А Мицкевич — выездной. Приезжал в Москву Мицкевич Кажный божий выходной. Пушкин брал его под ручку, Вел, как брата, до пивной, И читал стишки дорогой, И знакомил со страной, Со столицей и с женой. Пан Адам и мистер Пушкин Ели раков, пили мед, Пели польки и частушки, Пили раков, ели мед… И друг друга уважали… Увважжжжали… вот… Но Мицкевич уезжал — Пушкин оставался. Каждый искренно скучал, Но чуть-чуть кривлялся. |
