Он посмотрел на ее лицо, омытое лунным светом.

— Супружеская озабоченность? — В голосе его слышалось смущение.

— Вроде того, — ответила она. Но тут набежала туча, скрыв луну, и он не смог разглядеть выражения ее лица.

Когда они пересекли переулок между парикмахерской и продуктовой лавкой, мимо его головы просвистела пуля.

— Совсем близко, — прошептал Колин, хватая Мэгги и притискивая ее к стене двухэтажного кирпичного здания.

Она услыхала, как клацнул курок взводимого карманного револьвера 38-го калибра.

— Ни звука, — приказал он шепотом, заталкивая Мэгги к себе за спину.

Его глаза всматривались в темноту, выискивая малейшее движение, он прислушивался к каждому звуку. Но единственный звук был шумом, доносившимся с Виски-роуд, где по случаю пятницы вовсю шла гулянка.

Мэгги, также затаив дыхание, оглядывалась вокруг. Внезапно вышла луна, и из-за угла здания показалась тень человека, выскочившего из противоположного переулка.

— Колин, сзади! — вскрикнула она, закрывая его телом, пока он разворачивался.

Два выстрела грянули почти одновременно. Колин задел убийцу, и тот, выругавшись, скрылся за углом. Но пуля наемника угодила в Мэгги, стоящую перед мужем.

— Мэгги! — Колин сунул револьвер в карман и подхватил ее. — Дай я посмотрю. — Он оторвал ее правую руку от того места, где на левом рукаве платья расплывалось кровавое пятно.

— Меня только зацепило. Немного жжется, — сказала она, чувствуя, что перед глазами все плывет.

— Жжется! Надо думать. Это все-таки рана! Зачем ты выскочила вперед? — яростно рявкнул он, перетягивая руку носовым платком, чтобы остановить кровотечение.

— Он же мог попасть в тебя, — четко ответила она. И тут же все погрузилось во мрак.

Мэгги очнулась от резкого жгучего ощущения — ей на рану сыпали карболку. Она находилась в гостиничном номере, раздетая до нижнего белья, в своей постели. Колин удивительно нежными движениями обеих больших рук прочищал ей вспухший рубец на левой руке чуть ниже плеча.

Он ощутил ее взгляд, поднял глаза. Лицо у него было бледным и уставшим.

— Слава Богу, пришла в сознание, — прошептал он.

Она заставила себя весело улыбнуться.

— Как тут будешь без сознания, когда так жжется, — она сморщила нос от резкого запаха дезинфектанта.

— Тебе чертовски повезло, что это лишь царапина, — проворчал он. — Дока Торреса нет — в «Белой горе» разболелись индейцы. Ну ничего, кровоточить не должно.

— Да из тебя неплохой доктор, — сказала она, наблюдая, как он озабоченно втирает какую-то целебную мазь, а затем аккуратно бинтует.

— У меня большой опыт в обращении со стреляными ранами, в основном с моими собственными.

— Это я уже заметила, — сказала она, вспоминая все шрамы на его крепком теле.

Когда он внезапно посмотрел ей в глаза, она почувствовала, как щекам стало жарко.

— Для женщины, которая только что теряла сознание от близости смерти, ты ведешь себя удивительно дерзко, — сердито сказал он. На самом деле он до смерти напугался, когда она обмякла в его руках с кровоточащей раной.

— Это не от слабости, — резко ответила она. — Когда ты повернулся, чтобы стрелять, то ударил меня о кирпичную стену. И в тот самый момент, когда пуля задела меня, я ударилась головой.

— Ты рисковала жизнью, — укоризненно сказал он. — Тебя могли убить.

Он сердился! Неужели ты действительно так переживаешь из-за меня, Колин?!

— Он собирался убить тебя. А я лишь сбила его с толку.

— Пытаясь перехватить пулю, предназначенную мне? С нынешнего момента я буду тебе весьма благодарен, если ты будешь держаться подальше от линии огня.

— Какой ты великодушный, — ответила Мэгги, втайне радуясь его смущенному виду.

— Послушай, Мэгги… — Он выругался про себя, когда его рука, почти помимо его воли, потянулась к ее щеке. — Я признателен тебе за твою готовность рисковать жизнью за меня. Ты очень мужественная женщина.

— Это ты мне и раньше говорил. Но я делаю это не ради признательности, Колин.

Мэгги была готова откусить себе язык за эти слова. Ведь если не ради признательности, то ради чего — любви? Вдруг он сейчас посмотрит на нее с жалостью или презрением? Она заставила себя посмотреть ему в глаза и с удивлением не увидела ни того, ни другого.

Он смотрел на нее — хотелось бы подобрать более точное слово — с ошарашенным выражением на лице. Будь он, Колин Маккрори, проклят, если сам понимал, что он чувствует, глядя на Мэгги, собственную жену.

— Когда с Иден все будет в порядке, нам надо будет обсудить наши взаимоотношения, наш брак. Когда я думаю, что ты могла серьезно пострадать, а то и погибнуть в этом переулке…

Слова замерли у него на губах, а золотые глаза боролись с гипнотизмом ее голубых, беззвучно говорящих ему, что он и сам себя до конца не поднимает.

Она набралась мужества и спросила:

— А что ты собираешься делать с нашим браком, Колин?

Мэгги была готова все отдать, чтобы услышать его ответ, но резкий стук в дверь прервал их.

— Мистер Стэнли, шериф Бриггз. Колин выпрямился и отозвался:

— Через минутку мы будем готовы, шериф. Ты готова ответить на его вопросы или мне одному спуститься и изложить собственную версию случившегося?

— Лучше сейчас, чтобы больше не приставал. Колин подошел к шкафчику и достал шелковый желтый халат для Мэгги.

— За всей этой стрельбой видна одна рука — Пенс Баркер решил, что ты зажился на этом свете, Колин, — сказала она, принимая халат.

— Я думаю, что нам придется нелегко, если мы начнем убеждать власти здесь или в Тусоне, что существует заговор торговцев с целью убить меня, — сказал он сухо. — Давай-ка расскажем шерифу лишь о том, чего мы не видели, — лица убийцы.

На следующий день Колин отправил Мэгги обратно в «Зеленую корону» под усиленной охраной. Его постоянно преследовала мысль, что Баркер воспользуется Мэгги или Идеи, чтобы заполучить его. И, разумеется, после событий прошлой ночи он твердо решил держать их под постоянной охраной.

Направляясь к платной конюшне, где он должен был встретиться с Леонардом Поткином и людьми из «Зеленой короны», Колин никак не мог отвлечься от сумятицы мыслей, посвященных жене. Она действительно была готова отдать за него жизнь. Он знал, что она потянулась к нему с их первой же встречи, но даже такое странное родство не объясняло готовности жертвовать собой.

Чего на самом деле может хотеть такая женщина, как Мэгги? И чего хочет он? Ведь она интересна ему не только этой неодолимой притягательностью. За последние месяцы она стала частью его жизни. Каждую ночь он приходил к ней в постель. Даже в прошедшую ночь в гостинице, несмотря на ее ранение, а, может быть, благодаря ранению и из-за близкого ощущения чуть было не случившейся потери он вернулся к ней, охваченный страстью.

Мэгги Уортингтон Маккрори была падшей женщиной с прошлым, которое кричало само за себя, но, может быть, поэтому он и любил ее? Может быть, именно такая женщина подходила ему больше, нежели Элизабет? Между ним и Элизабет никогда не было страсти, возникающей при близости с Мэгги. Поначалу этот факт заставлял его ощущать вину и злость. И постепенно, наблюдая, как Мэгги занимает свою нишу в жизни «Зеленой короны», обеспечивая стабильность существования Идеи и заводя дружбу со всеми работниками ранчо, Колин ощутил, как исцеляется старая рана, как затихают боль и чувство вины перед Элизабет.

Его размышления были прерваны шумом, доносившимся от конюшни. Он услыхал, как Ансель Джеттер говорил с жаром:

— Да что вы, мистер Поткин, это самая смирная лошадка, которая у меня есть, за исключением еще одной, которую я сегодня собирался сдать на фабрику по производству клея.

Поткин, раскрасневшийся и вспотевший, несмотря на прохладное утро, обернулся к Колину.

— Я-то вообще собирался взять коляску или фургон, по крайней мере, для поездки в резервацию. Боюсь, мистер Маккрори, наездник из меня неважный.