Вырвавшись из тревожного полусна, Колин подумал, что когда он был двадцатитрехлетним грубым парнем, то полагал, что в сорок лет ему уже во всех смыслах будет не до женщин.

Этим вечером Мэгги и Иден сидели за незамысловатым ужином вместе с Айлин на кухне. Затем Иден отправилась наверх с едой для отца, и две женщины остались вдвоем.

— А выглядишь ты усталой. Отправляйся-ка спать. Я двадцать лет управлялась на кухне без помощи.

— У меня такое ощущение, что я не засну, Айлин. Мне надо чем-нибудь заняться, — отвечала Мэгги, собирая тарелки и складывая их в таз для мытья посуды.

— Уж не собираешься ли ты опять провести с ним ночь?

— Неужели меня насквозь видно? Но ведь единственный способ добиться того, чтобы он терпел меня в спальне, это воспользоваться тем, что он болен и не может протестовать.

Домоправительница неодобрительно фыркнула, осуждая глупость нынешних молодых людей.

— Да ведь он хочет затащить тебя в постель, только и всего. Только он сам, дурачок, этого еще до конца не понимает. И ты делу не помогаешь, пока ведешь себя так высокомерно.

— Я уверена, ты ошибаешься, — сказала Мэгги, отказываясь верить, что то, к чему она так стремится, может быть правдой.

— Уж я-то знаю Колина Маккрори с тех пор, как ему едва минуло двадцать. Он хочет тебя, но боится признаться.

— Он боится, что окончательное признание действительности нашего брака свяжет его со мною до конца жизни, — мужественно сказала Мэгги. — Ведь мы пришли к соглашению аннулировать брак после того, как дела у Иден выправятся.

— Ему это нужно не больше, чем тебе. И твоя задача сделать так, чтобы он не смог противиться своей природе.

— Ты хочешь сказать, что я должна соблазнить его? — спросила Мэгги, потрясенная тем, как спокойно старушка говорит об этом. — Да он же возненавидит меня, даже если я и добьюсь успеха.

Айлин хихикнула.

— О, насчет успеха, можешь не сомневаться. И ничего он тебя не возненавидит. И это единственный способ привести такого упрямого мистера в чувство.

Мэгги крутила на пальце золотое кольцо, обретая надежду.

— Но ведь я совсем не похожу на Элизабет.

— Тем лучше. Хозяину нужна настоящая женщина, которая была бы рядом с ним. Только пойми меня правильно. Я любила миссис Элизабет. Она была добрая, ласковая и нежная. Но у нее никогда не было той страсти, в которой нуждался ее мужчина. Он поставил ее на пьедестал и боготворил издали. Разве такие отношения должны быть в нормальном браке? Огонь нужен, страсть.

Разглядев в глазах Айлин нежность воспоминаний, Мэгги сказала:

— Так ты была замужем.

— Да. Джонни и я, мы прожили вместе много славных лет. Он тоже работал на семью миссис Элизабет. Я была ее горничной, а он — их грумом. Когда она вышла замуж за хозяина, Джонни взяли объезжать лошадей в «Зеленой короне». Он умер от гриппа через несколько лет после кончины миссис Элизабет.

— Как много трагедий хранят стены этого прекрасного дома, — печально сказала Мэгги.

— Прошлое есть прошлое, со всем своим хорошим и плохим. Я предпочитаю помнить о хорошем — и мне было хорошо вместе с Джонни О'Банионом. Я сожалею лишь о том, что не родила ему детей. У меня было два выкидыша. И на этом все.

Мэгги протянула руку и взяла искривленные пальцы Айлин в свою ладонь с молчаливым пониманием, еще боясь рассказывать о собственной трагедии.

Айлин была глубоко тронута.

— Тебе ведь тоже было несладко за все те годы, проведенные в одиночестве, как и хозяину. Вы ведь оба молодые и сильные, вы полны жизни и страсти. Не растрать все это впустую, Мэгги. Не растрать.

Не растрать. Глядя на спящего Колина, Мэгги размышляла над советом Айлин. Верить ли? Поступить ли так? Конечно, он хочет ее, но достаточно ли одного желания? Ему ведь придется многое простить ей… и забыть. Ей почему-то казалось, что такой гордый человек, как Колин Маккрори, не сможет сделать этого. Но разве игра не стоит свеч? — поддразнивал внутренний голос.

Поднявшись со стула, Мэгги потерла поясницу и посмотрела на чеканные черты лица Колина, смягченные тусклым светом единственной горящей свечи в комнате. Она подошла поближе и убрала с его лба прядку темных волос.

В настоящем браке должна быть страсть. Что ж, видит Бог, с первой же их встречи между ними пролетали искры. Она еще ни к одному мужчине не ощущала таких чувств, как к этому. Возможно, Айлин права, и он действительно не испытывал к Элизабет такого желания, которое должен был бы испытывать к жене.

Она задула свечу и на цыпочках вышла из комнаты, уверенная, что он крепко спит. На всякий случай дверь между их покоями она оставила открытой, чтобы услыхать, если он в ночи позовет.

На следующее утро Колин чувствовал себя в состоянии оказать большее сопротивление своей диете.

— Мне не нравится овсянка.

— Ты же шотландец, а они все любят овсянку. — Мэгги поднесла ложку.

— Может быть поэтому я и эмигрировал. — Он поморщился от боли в боку, поднимая руку и отталкивая ложку. — Принеси мне бифштекс и яйца — жареные яйца, яичницу.

Мэгги вздохнула.

— Бифштекс не принесу, а насчет яичницы — посмотрим.

К вечеру угрозами, что спустится вниз сам и все приготовит, если этого не хочет Айлин, он добился бифштекса.

На следующее утро Мэгги решила, что он достаточно окреп, чтобы сесть в кровати и подвергнуться бритью. Она принесла чашку горячей воды и принялась править на ремне его лезвие.

Он скептически наблюдал.

— Тебе часто приходилось брить мужчин? Она пожала плечами.

— Мне доводилось видеть, как стригальщики работают с овцами. Не думаю, чтобы была большая разница.

— Боже мой, да ты с ума сошла, англичанка! Я ведь шотландец, а не овца! — Он откинулся к изголовью с выражением ужаса на лице.

Она усмехнулась.

— Да брила я мужчин раньше, брила. Ты только не дергайся, шотландец. — Она присела на край кровати и стала намыливать ему лицо. — Жесткая у тебя борода, — сказала она хрипло.

— Однако морока с ней. Как отрастает, начинает чертовски чесаться.

На ней была простая коричневая юбка и белая, с кружевным воротничком, блузка с застежками спереди. Когда она наклонялась вперед и поднимала руку, в глаза ему бросались округлости ее грудей. Аромат лилий поднимался, казалось, из впадины между ними. С каждым движением лезвия он все больше возбуждался.

Мэгги, закусив губу от напряжения, старалась, чтобы руки не дрожали. Скребущий звук срезаемой щетины казался дико эротичным, отдаваясь покалываниями в ее руках. Странно, она так же брила Барта, когда он был болен, и не испытывала ничего подобного.

— Тебе обязательно надо ходить с полурасстегнутой блузкой? — спросил сердито Колин, сам не понимая, что выпалил.

— М-м-м, что? — отстранение спросила она, делая вид, что целиком сосредоточена на бритве.

— 0-ох! Ты порезала меня.

— А ты перестань дергаться и сиди спокойно. И будет лучше, если ты перестанешь смотреть вниз и поднимешь подбородок, — мягко добавила она.

Она протянула руку, чтобы приподнять ему подбородок, и блузка ее коснулась его обнаженной груди. Она услыхала, как он часто задышал. Улыбаясь про себя, она тихо напевала, заканчивая работу.

На следующее утро Мэгги встала пораньше и спустилась вниз, чтобы принести Колину щедрый завтрак. Он выздоравливал гораздо быстрее, чем она даже могла себе представить. Когда она сообщила об этом Айлин, та рассмеялась.

— Он у нас крепкий. Сломал ногу в двух местах, было это прошлым летом, когда объезжал какую-то дикую зверюгу, а та возьми да и покатись вместе с ним. Док Торрес сказал, что никогда не видел такого быстрого срастания костей. Тогда-то впервые эта бабенка Уиттакер и начала ходить кругами, строя глазки. Ну да меня-то не проведешь. Я-то видела, что у нее один холодный расчет на уме.

— Да, мы уже перекинулись с ней словцом. В первую же неделю, как приехали — в доме у Люсиль Гесслер, — с неприязнью сказала Мэгги, припомнив змеиные серые глаза и холодные патрицианские черты Марии Уиттакер. — Нельзя сказать, чтобы она лучилась счастьем, услыхав, что Колин женился. Иден уже предупредила меня к тому времени о ней.