– Завтра. Жду не дождусь.

От этой улыбки у него засосало под ложечкой. Прошло много времени с тех пор, как он общался с такой женщиной, столь утонченной и умной, которая флиртовала с такой непринужденностью. Но он приехал сюда не флиртовать. Или искать для нее помощника. Он хотел купить у нее ранчо, и только.

– Что случилось с вашим братом? – напрямик спросил он.

Она поднялась, рука с наманикюренными ногтями невольно прижалась к горлу.

– Он погиб в автокатастрофе. – Ее голос дрожал, и он почти возненавидел себя за этот вопрос. Почти.

– Вы были с ним?

Саммер отвернулась и уставилась через открытое окно на иссушенную землю.

– Нет. Он был один. Было три часа ночи. Он врезался в насыпь. Сказали, он был пьян. Он умер мгновенно.

– Мне жаль. – Как неподходяще прозвучали эти слова! Он почувствовал себя ничтожеством, что вообще спросил об этом. Но все же какой-то демон заставил его продолжить: – Так вы поэтому приехали сюда?

В карих глазах, встретившихся с его взглядом, не было скорби. Он удивленно посмотрел в ее безупречно красивое лицо.

– Мне хотелось выбраться из Хьюстона. Я уехала сразу же после оглашения завещания.

– Слишком много воспоминаний?

Она, казалось, смутилась, потом пожала плечами.

– Может быть. Для меня там больше ничего не осталось.

Городская девица, напомнил он себе. Холодная, бессердечная. Он должен был знать, должен был помнить. Он решил сразу перейти к сути.

– Я хочу купить это ранчо. Мне нужно знать, должен ли я иметь дело с адвокатом или напрямую с вами?

Она поджала губы.

– Оно не продается, мистер Мартин. Бар-Дабл-Эс теперь мой дом.

Желание почувствовать вкус ее губ казалось непреодолимым. Обеспокоенный, Гейб отодвинулся.

– Послушайте, я хочу получить это ранчо так давно, что уже забыл, как вести переговоры. Я спрошу вас снова через месяц. К тому времени вы будете готовы продать.

Саммер изумленно открыла рот. Ее стройное тело напряглось.

– Это угроза?

Он прищурился.

– Нет. Я хорошо знаю эту землю. Я знаю, как сурова она может быть к новичкам. Вам здесь не место.

Она, казалось, была слишком оглушена, чтобы говорить. Настороженно распахнув карамельные глаза, она обхватила руками плечи.

– Мне нигде нет места, – пробормотала она почти неслышно. – Но теперь это мой дом. Я не буду продавать мою землю.

В первый раз он увидел в ее глазах боль. Какую-то кровоточащую скорбь, которая напомнила ему его собственные бессонные ночи. Инстинктивно он прижал ее маленькое тело к себе, обнял, похлопывая по спине, как он бы утешал плачущего ребенка.

Только Саммер Шоу не была ребенком. Ее груди, прижавшиеся к его груди, убедительно напомнили ему об этом.

– Я сожалею, – пробормотал он в ее благоухающие волосы. Ее голова едва доставала до его плеча. Почему-то ощущение от прикосновения к ней показалось ему знакомым. – Думаю, я затронул больную тему. – Она не ответила, и Гейб приподнял ее подбородок, заставив Саммер посмотреть ему в глаза. И тут же пожалел об этом.

Полные губы робко приоткрылись. Она дрожала, а ее глаза были наполнены слезами. Гейб знал, что должно было случиться до того, как сделал это. Если он не оттолкнет ее от себя сейчас же, то в полной мере осознает значение слова «сожалеть».

Он вдруг понял, что ему все равно.

Он наклонил голову, чтобы прикоснуться к ее губам. Они были мягкие, как лепестки цветка. Раздвигая ее губы своими губами, он поцеловал ее с жадностью, которая удивила даже его самого.

Городская девица. Надушенная, избалованная, изнеженная.

Прижав ее крепче, он наслаждался ее запахом, вкусом ее губ, ощущением ее тела. Когда она попыталась оттолкнуть его, он сначала даже не заметил этого.

– Перестаньте. – Она отвернулась. Гейб продолжал целовать ее кремовую шею. – Пожалуйста, я серьезно. – Она каким-то образом выскользнула из его объятий.

Как будто одурманенный, Гейб почувствовал себя опустошенным, уязвленным и жаждущим.

– Думаю, вам лучше уйти. – Ее дыхание было затрудненным, голос дрожал.

Гейб не мог поверить, что он это сделал. Он медленно покачал головой, чтобы прояснить зрение.

– Я не знаю… это… – Он замолчал, не находя слов. Все еще потрясенный произошедшим, он мог только смотреть на ее припухшие губы и удивляться.

Ее глаза вспыхнули янтарным огнем.

– Вы застали меня врасплох. Может быть, мне и нужен помощник на ранчо, но не настолько безнравственный.

Он не мог винить ее за такое мнение. Все еще не отрывая глаз от ее прекрасного в ярости лица, он хотел прикоснуться к ней снова, унять ее гнев. Боже, помоги, он снова хотел поцеловать ее.

Она подошла к двери и распахнула ее.

– Уходите. Я не шучу.

Он видел, что она не шутит. Не говоря ни слова, он резко повернулся и вышел. Она была права. Ему было нужно убраться подальше от нее и выяснить, что за чертовщина с ним происходит.

После ухода Гейба Саммер почувствовала, как напряжение постепенно отпускает. Откуда взялось это безумное влечение? Оно было таким сильным, словно что-то предназначенное свыше. Но она видела этого мужчину всего дважды.

Предназначенное. Саммер покачала головой. Вообще-то надо найти ту книгу о родстве душ и перечитать ее. Если бы ей нужно было выбирать родственную душу, это был бы человек, совершенно не похожий на надменного Гейба Мартина.

Глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, она осмотрела результаты своих утренних трудов. Дом выглядел совершенно другим. Кафельные полы сияли, окна сверкали. По крайней мере когда привезут мебель, пространство, чтобы ее поставить, будет чистым.

Она прикоснулась к своим губам, слегка распухшим от неожиданного поцелуя Гейба. Она подумала о его запахе, мускусном и лесном, и ощущении его мускулистого тела. От того, как он сказал «городская штучка», мурашки пробежали по ее телу. Он напомнил ей эту землю, дикую и пустынную. Что-то в нем, казалось, взывало к ней, как красно-коричневая земля и бескрайнее синее небо.

Но она не может позволить себе быть глупой. Ему нужно ее ранчо, а не она.

С усталым вздохом она взяла щетку и ведро и направилась в глубь дома. Осталось еще две комнаты. Одна из них, очевидно, использовавшаяся раньше как кабинет, была в ужасном состоянии. Огромные стеклянные двери были давно разбиты. Годами пыль и дождь превращали большую комнату в рай для полевых мышей. Саммер решила, что придется потратить весь остаток дня, чтобы как следует здесь все отчистить. Потом надо будет заколотить окно и заказать новое стекло.

С грязью и пылью она могла справиться, но от паутины у нее кровь стыла в жилах. Пауки трудились здесь многие годы, расставляя ловушки для мух, залетавших в разбитое окно. От этой мысли она содрогнулась. Лучше побыстрее обмести паутину и продолжать.

Взяв веник, Саммер опасливо вошла в комнату.

Громкое злобное жужжание заставило ее замереть. Готовая к броску змея лежала, наполовину свернувшись, посреди комнаты. И не просто змея, а гремучая змея.

Медленно отступив назад, Саммер захлопнула облупленную дверь. Ошеломленно-спокойная, она подошла к телефону, сняла трубку и набрала 911.

Ничего.

Осторожно, как будто она была сделана из стекла, она положила трубку, сняла ее снова и опять набрала номер. Ничего. Очевидно, Сабин не был подключен к сети 911.

Один ноготь сломался оттого, что она кусала его, пытаясь решить, что делать.

Получилось! Вчера она видела полицейскую машину; разумеется, в городе был шериф.

Она сняла трубку, чтобы позвонить ему.

В трубке слышались голоса.

– Алло?

Из трубки донесся треск и приглушенный шум.

– Кто это? – подозрительно спросил пожилой женский голос.

– Саммер Шоу. Мне нужно позвонить в полицию. Можете вы…

– Джулиана, ты слышала это? Малышка, которая поселилась в Бар-Дабл-Эс, на нашей линии. Давай, поздоровайся с ней.

– Здравствуйте, – послушно произнес такой же старушечий голос.

Никогда не попадавшая в такую ситуацию, Саммер решила продолжать осторожно. Тем временем гремучая змея могла подползти к закрытой двери.