Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Я им так и сказал! – продолжал разоряться Крис. – Так и сказал этим уродам: я – музыкант! И не могу тратить время на всякую лабуду! Ведь каждую минуту меня могут позвать на ломовую вечеринку! Я всегда должен быть на стреме. Какие курсы?!

– Я тебя понимаю, – осторожно начала я. – Как бы это сказать, хм… мне понятны твои чувства. Но эти ребята ничего не захотели слушать, так?

– Козлы! Заявили, что мне хана. Что их задолбало платить пособие…

– О нет!

– …если я не пойду на курсы.

– Бедный мой Крис! Мне так жаль!

Я машинально промямлила это, и тут до меня дошло, что жалость – последнее, чего заслуживает Крис. На самом деле я просто запаниковала. Если брат лишится даже той символической суммы, которую получал в качестве пособия, он тяжелой обузой опустится на мои плечи. Именно так мне все и виделось. Как только государство сбросит с себя эту ношу, подобрать ее придется мне. Я не позволю Крису умереть голодной смертью. Так было всегда и будет, пока смерть не подкосит меня саму. Хорошо это или плохо, но я ответственна за брата. Если он влипает, я всегда его вытаскиваю. Иначе мне пришлось бы предстать перед судом нашей мамочки. При этой мысли я содрогнулась.

– А что все-таки за курсы? – попыталась я выиграть время.

– Компьютерные. Они даже заставили меня пройти тест, чтобы убедиться, что я подхожу, – хмуро пожаловался Крис, как малолетка, которого заставляют есть суп. – Сказали, я клево справился.

– Ну ты же всегда был настоящим профи по математике. А компьютерщикам сейчас платят просто офигительные деньги, – тоном искусительницы проговорила я. – Один мой знакомый выучил основы программирования по учебнику. И уже не первый год стрижет купоны. Мы с ним недавно завалились в бар, так, представляешь, он небрежно вытащил из кармана толстенную пачку купюр!

Крис фыркнул:

– Ну и что?

– Ты только вообрази, как славно было бы заработать деньжат – для разнообразия.

Гнетущая тишина подсказывала, что Крис готовится дать мне отпор. Тогда я быстренько зашла с тылу:

– Представь, сколько музыкальных прибамбасов ты смог бы купить!

Крис молчал. Я воспользовалась временным преимуществом:

– Крис, что тебя ждет, если ты откажешься? Они и впрямь перестанут платить?

– Ну я же сказал, – пробубнил он. – Хватит меня доставать.

Терпение. Если я стану настойчиво толкать его на путь истинный, он из принципа упрется.

– А если ты хоть пару-тройку раз заявишься на эти курсы, то они будут платить, так? – Каждое слово я подбирала с осторожностью параноика.

– Ага. Только они называют это стипендией на переподготовку, – угрюмо поправил он. – Потом они подыщут мне работенку. Чтобы я «использовал приобретенные навыки». – Крис до отвращения точно передразнил снисходительный тон, который пускают в ход эти крысы из агентств по трудоустройству.

– Тоже мне новость. Да они и так только и делают, что ищут тебе работу. Но по крайней мере в следующий раз, если им вздумается катить на тебя баллоны, ты сможешь ткнуть их носом, что прошел их долбаные курсы.

– Ага. В точку.

Слова Криса могли означать только одно: в результате жесточайшей и кровопролитной схватки крепость пала, и враг скрепя сердце выкинул белый флаг. Я стерла со лба пот ратных подвигов.

– Ты не глянешь на барахло, которое мне нужно заполнить? Ну, знаешь, анкета? Надо думать, ты сейчас такое с закрытыми глазами проделываешь… Ну, если у тебя дела… – Его голос оборвался.

Я с содроганием представила, как Крис, не вернув анкеты, решает похерить компьютерные курсы, его лишают пособия, и он с ликованием несется ко мне – за финансовой, моральной и творческой поддержкой.

– Я загляну к тебе после работы, хорошо? – сказала я, боясь спугнуть фортуну.

– Заметано, Джу, – выдохнул он. – Спасибки.

– Договорились. Позвоню перед выходом.

– Не парься особо. Загляни по дороге в паб. Если меня там нет, значит, я дома.

– Отлично.

Я повесила трубку. Оставалось повеситься самой. Я уронила руки на стол и уткнулась в них носом. Это помогло, но самую малость. Перед глазами выросла кипа анкет, напечатанных на голубоватой и зеленоватой бумаге с узкими прямоугольничками внизу – для росписи. Поверх всей кипы красными размашистыми буквами шла надпись: «В пособии отказано». Меня передернуло.

Дверь открылась, и возник Льюис с чашкой капуччино. Я подняла голову и уставилась на него помутневшим от усталости взором.

– Все норовят сесть тебе на шею? – жизнерадостно поинтересовался он. – Что я могу для тебя сделать?

Если бы я встречалась с Льюисом, меня бы неизменно терзало глубочайшее подозрение: что кроется за его перманентно хорошим настроением, его умением четко определить мое состояние и, поставив точный диагноз, предложить нужное лекарство. Я уж не говорю о маленьких неожиданных подарках, которые он мне делал, как, например, эта открытка с парнями-жеребцами, или букетик цветов, или чашечка кофе – все это убедительно и непогрешимо сулило беду.

И у меня имелись все основания для такой подозрительности. Льюис легко и уверенно прокладывал себе путь через постели юных самок Лондона. Впрочем, пока он не начнет путаться с нашими клиентами, я и бровью не поведу. Тревожная перспектива грозила возникнуть, уступи я сама зову плоти. Однако несмотря на почти потустороннюю привлекательность Льюиса, которая, на мой взгляд, отдавала инопланетностью, я не пала его очередной жертвой. Даже если бы он не был моим помощником, я бы на него не позарилась. У Льюиса в активе было больше побед, чем у самого Дон Жуана. Перспектива стать мисс Простушкой № 1004 меня не прельщала.

Короче говоря, раз уж Льюис был моим подчиненным, я могла пожинать плоды его положительных качеств, нимало не заботясь о дурных. Взглянув на жизнь с этой точки зрения, я расслабилась и смело посмотрела в лицо невзгодам.

– Братец звонил, – сказала я, щелчком скидывая крышку с пластиковой чашки.

– Правда? – Льюис отхлебнул кофе.

– Его снимут с пособия, если не пройдет курс переподготовки.

Льюис пожал плечами:

– Ты, кажется, говорила, что он музыкант. А в чем проблема? Можно же ходить на курсы и петь сколько влезет. Всего-то дел!

– Угу, – промычала я сквозь молочную пенку.

– И давно он занимается вокалом?

– Лет восемь.

– Господи боже!

– К тому же он урвал себе квартиру. Подкупил каких-то людей в жилищном отделе и выудил у них ключи. Ты же знаешь, как это делается.

– Вот дерьмо. – Брови Льюиса слились в одну линию. – Я такого не одобряю. Вот я, например, плачу бешеную ренту за жилье и каждый день хожу на работу. Не обижайся, но получается, что я содержу таких отбросов общества, как твой брат. В общем, ты ведь тоже их содержишь.

Его слова точно ножом полоснули меня. Я дернулась и пролила кофе на какие-то бумаги – слава богу, не из самых важных.

– И знаешь, что меня действительно достало? – продолжал Льюис, откидываясь на спинку стула и закидывая ноги на мой стол точно рассчитанным движением. Его ботинки расположились на самом краешке, выражая раскрепощенность, но отнюдь не хамство. Все его движения, не говоря уже о поступках, всегда точно рассчитаны. Этакий офисный вариант Дживза.

Не дожидаясь моей реакции, он продолжал:

– В наше время стоит заикнуться об этом, и тебя сразу записывают в воинствующие консерваторы. Безусловно, мы давно смирились, что среди нас есть обездоленные. Но я знаю некоторых из этих сопляков, выходцев из вполне обеспеченных семей, которые шляются по улицам дни напролет, а потом распускают нюни, когда кто-то из центра занятости пытается найти им работу. Они скулят, что им, видите ли, неохота вставать рано утром и идти на работу. Мне все это как бритвой по яйцам.

– Понимаю. Я тоже таких знаю. Или знала… в свои двадцать. В последнее время они куда-то испарились. Интересно, куда бы это?

– Уехали из Лондона. Здесь слишком дорого, особенно если не работать. Течение унесло их на север, где жилье дешевле, там теперь болтаются табуны безработных. На севере тебе позволят музицировать, вместо того чтобы приставать с какой-нибудь бумажной работенкой.

29
{"b":"11826","o":1}