Ты с силой бьешь дубинкой ему по лицу, ломая нос, а когда он падает, ударяешь его ногой в пах. Он, лежа на боку, складьгеается пополам, хлюпает, глотает воздух.

Ты с опаской оглядываешься — не появится ли откуда-нибудь, размахивая бейсбольной битой, дюжий слуга, вторая твоя рука — в кармане — сжимает браунинг, но никто не появляется. Ты наклоняешься и бьешь мистера Оливера дубинкой по затылку. Он обмякает.

Ты заламываешь ему руки за спину и застегиваешь наручники, потом идешь к своему портфелю за тем, что тебе понадобится.

Наконец все закончено, видеокамера подготовлена, и тебе остается только ждать, когда он придет в себя. Ты идешь к входной двери, запираешь замок и накидываешь цепочку, затем обходишь квартиру, убедиться, что там никого нет.

Спальня мистера Оливера вся в дереве, меди, мехах и красном бархате. В стеклянном шкафчике коллекция всяких военных побрякушек, «Ваффен СС». На книжной полке множество книг о нацистской Германии и Гитлере. Личная видеотека мистера Оливера хранится в платяном шкафу, отделанном под орех и тик. Под персидским ковром большой вделанный в пол сейф с кодовым замком.

Ты приносишь более-менее представительную выборку видеозаписей в гостиную, где мистер Оливер, все еще без сознания, сидит, чуть сгорбившись, скованный наручниками и привязанный к обитому кожей хромированному стулу, который ты принес из второй спальни. Ты заткнул ему рот носком и шелковым шарфом, захватив их из его спальни. Его правая рука крепко привязана к отделанному кожей подлокотнику стула. Ты снял с него кардиган и засучил рукав рубашки.

Дожидаясь, когда мистер Оливер придет в сознание, ты просматриваешь видеозаписи, которые принес из его спальни.

На некоторых — групповое развращение детей; в основном мальчиков и в основном из Азии или Южной Америки. На других — в помещениях, похожих на тюремные камеры, ослы и другие животные покрывают женщин. У всех наблюдающих за этим мужчин — усы и военная форма. Похоже, что это вторые или третьи копии; изображение не очень четкое, чтобы можно было сказать на все сто, но тебе кажется, что форма иракская. На двух-трех кассетах, очевидно из того же источника, людей — мужчин, женщин, детей — пытают утюгами, фенами для сушки волос, щипцами для завивки и тому подобным. Непосредственно убийств здесь нет, но тебе интересно, что же хранится в сейфе под ковром.

Мистер Оливер начинает стонать сквозь кляп, и ты надеваешь свою маску гориллы. Дождавшись, когда он откроет глаза, ты включаешь маленькую видеокамеру «Сони». Вынимаешь из портфеля газовый баллон, поворачиваешь клапан и дышишь.

— Мистер Оливер, — говоришь ты нелепо высоким детским голосом, — с возвращеньицем.

Он смотрит на тебя широко открытыми глазами, затем на видеокамеру, установленную на маленькой треноге на кофейном столике.

Ты еще раз дышишь гелием.

— Вы сыграете главную роль на собственном видео, забавно, правда?

Он сотрясает свое седалище, ревет под кляпом. Ты подходишь к портфелю и достаешь аптечный пузырек. Широкое горлышко закрыто липкой пленкой, стянутой для надежности резинкой. Ты взбалтываешь содержимое, затем вытаскиваешь из портфеля шприц.

Мистер Оливер, видя все это, визжит.

Ты снова вдыхаешь гелия, затем поднимаешь бутылочку, чтобы показать ему густую беловатую жидкость внутри.

— Догадайся, что это такое, — говоришь ты ему голосом малолетнего маньяка.

Шприц — большая дура, ничуть не похож на миниатюрные одноразовые, которыми пользуются медики и наркоманы. Эта штуковина сделана из нержавеющей стали и стекла, с обеих сторон цилиндра опоры для пальцев, а его емкость — двести кубиков. Ты держишь бутылочку пленкой вниз и вводишь внутрь срезанный наискосок кончик иглы, она входит в густую кремообразную белесую жидкость. Мистер Оливер продолжает визжать под кляпом.

Ты снова вдыхаешь газ, а потом рассказываешь ему, что собираешься с ним сделать.

Его приглушенные крики набирают высоту и наконец звучат так, словно и он надышался гелием.

На следующий день я стреляю у Розы из отдела иностранных новостей одну штуку «Ламберта и Батлера», выкуриваю ее за своим рабочим столом и получаю настоящий кайф, затем проникаюсь отвращением к самому себе и даю клятву, что это моя последняя сигарета. На сей раз я исполнен решимости и потому считаю, что заслужил награду — куплю себе что-нибудь по кредитке с новым лимитом. Нужно заняться машиной, мне бы не помешал новый костюм, да и ковер в квартире здорово полысел, но статус вознаграждения у всех этих претендентов на мой кошелек невысок — коэффициент подъема настроения у всех них минимальный. Я сижу, уставившись на свою статью о виски (ее переделка продвигается очень медленно), во рту у меня пересохло, и я думаю, на что потратить свой куш. Куш/чушь. Хм.

Я открываю ящик стола и достаю оттуда компьютерный журнал. Пятьсот глянцевых полноцветных страниц плюс дискетка с программами — и все за два фунта. Номер ноябрьский, но цены, может, уже устарели; цены на компьютеры обычно понижаются, но сейчас они могли и подскочить, потому что у нас больше не действует механизм образования курса валют, и фунт по отношению к доллару падает, так что цена закупаемых за границей компонентов непременно возрастет.

Я перелистываю страницы, ища рекламу лэптопов.

Черт, я могу себе позволить одну из таких штук; наконец-то я могу себе позволить лэптоп с цветным монитором и под «Деспота». К тому же эта сумма не будет облагаться налогом — ведь я покупаю его для работы. К тому же я бросаю курить, а на этом я экономлю не меньше двадцати фунтов в неделю, даже если и не откажусь от спида. В последнее время цены на 386-е лэптопы быстро падали, цветной экран на рынке портативных компьютеров уже не роскошь. Ура!

Пока благоразумные клеточки моего мозга не начали приводить убедительные аргументы против этой покупки, я звоню в компанию в Камбернолде, о которой слышал много хорошего, и говорю с одним из продавцов. Я объясняю ему, что мне нужно, и мы сходимся на том, что я вполне могу купить 486-й. Правда, это будет стоить чуть больше, чем я рассчитывал, но деньги не будут потрачены впустую. Без жесткого диска достаточного объема не обойтись, да и запасной аккумулятор тоже, естественно, нужен. Кроме того, мне понадобятся кабеля, чтобы перекачивать файлы с домашнего компьютера на портативный и обратно. И конечно, за небольшую дополнительную плату я могу получить сменный жесткий диск — с ним надежность хранения моих файлов повысится, а к тому же он упростит апгрейд винчестера, если тот со временем станет маловат. И вообще, я получу отличный компьютер, который будет мне верно служить несколько лет, не требуя замены. Так что небольшое увеличение расходов вполне оправданно. Компания бэушные компьютеры в зачет не принимает, но продавец уверен, никаких проблем с продажей моей «Тошибы», даже старенькой, не будет: это все же хорошее имя.

Мы обговариваем конфигурацию. У них на складе есть именно такой компьютер. Я могу забрать его сегодня, завтра, когда захочу, или за десять фунтов они могут доставить его мне в течение сорока восьми часов.

Я решаю съездить за компьютером сам. Для гарантии даю им номер моей кредитки и обещаю приехать в течение двух часов. Придется мне делать покупку в кредит; у производителей вполне приемлемый договор с финансовой компанией. (Еще чуть-чуть, и мой кредит в банке будет превышен, даже с учетом того, что у меня на носу жалованье, которое выведет мой банковский счет в плюсовую зону, но ненадолго — вскоре он вернется назад в привычную минусовую, где и останется до конца месяца.) У меня несколько неоплаченных счетов, но они могут и подождать.

Я так возбужден, что за полчаса заканчиваю статью про виски.

— Фрэнк, — говорю я, натягивая пиджак, — я в Камбернолд.

— Ты хочешь сказать, Камбуз ноль.

— Что?

— Проверка орфографии. «Камбуз ноль». Ха-ха.

— Ах да, ха-ха.

— Ты еще появишься?

— Вряд ли.