У хобов есть привычка утаскивать жертвы с собой в свои неосвещённые туннели.

Я задрожал. Я бы предпочел иметь проблемы с Летом: все граффы просто хотели убить меня, и это было бы все. Меня уже однажды уносили в темноту монстры. Это не то, что я пожелал бы кому-либо. Когда-либо.

Это действительно невозможно пережить, даже если удается выжить. Это изменяет тебя.

Я отодвинул плохие воспоминания и попытался игнорировать их, сейчас надо было подумать. Некоторые из хобов, очевидно взяли своих жертв и бежали. Согласно книгам это был их принцип работы. Хотя это все нападение, казалось, указывало более высокий уровень организации чем среднее волнение, очевидно, кто бы ни стоял за этим, не мог их контролировать полностью. Фэйри имеют одну универсальную черту – их собственная природа не терпит подчинения, и общеизвестно, что ими очень трудно командовать.

Хобы на лестнице отличались от тех, кого я уже видел. Они все имели более продвинутое оружие, вероятно сделанное из бронзы, и носили броню, сделанную из непонятного материала. Чтобы сгруппироваться так плотно на лестнице, они должны были по крайней мере немного организоваться.

Что-то заставило этих хобов нападать вместе. Черт, если число поверженных хобов передо мной было каким-нибудь признаком, банда, которая прибыла после того, как Майкл и я забаррикадировались в комнате, пошла по своим делам, ища что-то, что было нужно забрать с собой.

Так, и какова же была цель нападения? Что, черт возьми, привлекло их всех к лестнице?

Независимо от того, что было наверху, очевидно.

Выше меня свет святого Меча замерцал и начал гаснуть. Я с пыхтением понесся вверх по лестнице, все еще держа мои пальцы, как щит, перед глазами, и нагнал Майкла. Он трудно дышал, и держал Меч все еще поднятым над головой, готовый при малейшей тревоге нанести удар. Я мимоходом отметил, что зловоние застойной воды исчезло, сменившись тихим, сильным ароматом роз. Я поднял свое лицо вверх и почувствовал, как прохладная чистая, пахнущая розами вода падает мне на лицо. Падая сквозь свет святого Меча, она преображалась, или мне это так кажется.

Последний лежащий хоб, большой скот размером с чертову горную гориллу, вытянул ноги возле Майкла. То, что осталось от бронзового щита, и меч лежат в аккуратно нарезанных фрагментах тела. Его кровь медленно растекалась вниз по лестнице, покрытая сине-белым пламенем, и его тело также горело.

– Все могут расслабиться, – выдохнул я, догнав Майкла. – Я здесь.

Майкл приветствовал меня с поклоном и быстрой улыбкой.

– Ты как?

– Не плохо, – сказал я, – Извини, что не смог помочь тебе.

– Да без тебя вообще бы ничего не получилось, – сказал Майкл серьезно. – Спасибо.

– De nada , – ответил я.

Я поднялся по последним ступенькам и посмотрел на то, что там было.

Дети.

Должно быть, около тридцати десятилетних детей наверху лестницы, все они в школьных униформах, все они запиханы вместе в угол, все они напуганные, большинство из них плачут. Там была ошеломленно выглядящая женщина в спортивной куртке, того же стиля, что и у детей, и две женщины, одетые в униформы стюардов Амтрэк.

– Поезд только что прибыл, – пробормотал я Майклу, так как понял то, что случилось. – Я думаю, хобы кого-то встречали.

Майкл щелкнул Амораккиус по одной стороне, стряхивая маленькое облако черного порошка с лезвия. Потом он убрал оружие. – Теперь тут уже должно быть безопасно, – сказал он спокойным голосом. – И власти будут здесь с минуты на минуту. – И добавил более тихим тоном, – Вероятно, нам нужно уходить.

– Нет еще, – сказал я спокойно. Я зашел в Большой Зал достаточно далеко, чтобы видеть область позади первого из ряда коринфских колонн, которые вытянулись вдоль стены.

Там стояли три человека.

Первый был человеком, ростом с Майкла, но строения более поджарого, от него исходила опасность. У него были волосы цвета темного золота, которые падали на плечи, и тень бородки, какая бывает, если несколько дней не бриться. Он был одет в темно-синий спортивный костюм и белую футболку, и в обеих руках держал бронзовые мечи хобов, запятнанные их темной кровью. Он расценил меня спокойными, отстраненными глазами большой кошки, и показал мне зубы, когда узнал. Его имя было Кинкейд, и он был профессиональным убийцей.

Рядом с ним была молодая женщина с длинными, вьющимися каштановыми волосами и сияющими темными глазами. Ее джинсы были достаточно тугими, чтобы демонстрировать некоторые приятные кривые, но не такие тугие, чтобы мешать двигаться, и она держала в одной руке тонкий прут футов пять длиной, с вырезанными на нем рунами и символами. У капитана Люччио была длинная пластиковая туба на ремне через плечо, ее верхушка свободно свисала. Внутри находился серебряный меч. Я знал, что, когда она улыбается, у нее чертовски милые ямочки на щеках – но сейчас выражение ее лица ничего хорошего не сулило. Ее черты были тверды и сдержанны, но не могли полностью скрыть жестокий гнев. Я надеялся, что он предназначался для нападавших хобов, а не для меня. Я бы не хотел, чтобы Капитан сердилась на меня.

Между ними и немного позади этих двух взрослых стояла девочка, не намного старше, чем все другие дети, которые нашли убежище в Зале. Она выросла больше, чем на фут, с тех пор, когда я видел ее в последний раз, то есть приблизительно лет пять назад. Она все еще была похожа на аккуратно одетого, отлично ухоженного ребенка – за исключением ее глаз. Ее глаза были дьявольски неуместны на этом невинном лице, тяжелые от знания и всех трудностей, которые его сопровождают.

Архив положила руку на локоть Кинкейда, и наемный убийца опустил свои мечи. Девочка вышла вперед и сказала, – Привет, Мистер Дрезден.

– Привет, Плющ, – я ответил, вежливо кивая.

– Если эти существа были под Вашей командой, – сказала маленькая девочка ровным тоном, – я собираюсь казнить Вас.

Она не угрожала. Для этого в ее голосе недостаточно было эмоций. Архив только заявила это, как простой и бесспорный факт.

Страшно было то, что, если бы она решила убить меня, я вряд ли смог бы что-то противопоставить ей. Этот ребенок не был просто ребенком. Она была Архивом, воплощенной памятью человечества, живым складом человеческих знаний. Когда ей было шесть или семь лет, я видел, как она убила дюжину самых опасных воинов Красной Коллегии. Для этого ей понадобилось не больше усилий, чем мне, чтобы вскрыть упаковку крекеров. Архив была Силой с большой буквы С, и действовала совершенно на другом уровне, не сравнимым с моим.

– Конечно, они были не под его командой, – сказала Люччио. Она поглядела на меня и выгнула бровь. – Как Вы могли подумать такое?

– Я нахожу, что вряд ли нападение такой величины могло быть чем-то иным, кроме преднамеренной попытки похитить или убить меня. Мэб и Титания вовлечены в это дело, – сказала Архив сухим тоном. – Мистер Дрезден в настоящее время является эмиссаром Зимы в этом деле – и нужно ли вам напоминать, что хобы являются подданными Зимы, то есть Мэб?

Мне не нужно было это напоминать, хотя я отодвигал эту мысль от себя уже некоторое время. Факт, что хобы были подданными Мэб, означал, что дела были еще более темными, чем я думал, и получалось, что сейчас было самое время, чтобы начать паниковать .

Но сначала: Надо сделать так, чтобы страшная маленькая девочка не убила меня.

– Я понятия не имею, кто командовал этими типами, – сказал я спокойно.

Архив уставилась на меня в течение бесконечной секунды. Потом этот древний, непримиримый пристальный взгляд, переместился на Майкла.

– Сэр Рыцарь, – сказала она вежливым тоном. – Вы можете поручиться за этого человека?

Возможно, это только мое воображение, но Майклу, чтобы ответить, потребовалось на секунду дольше, чем было бы в прошлом. – Конечно.

Она уставилась на него также, и затем кивнула головой.