Присылаю тебе сто пятьдесят рублей, — больше не сумел. Если нужны будут деньги, сообщи мне, сколько сумею пришлю. Привет знакомым».

Сталин — Е. Г. Джугашвили. 25 апреля 1929 г.

(Здесь и далее переписка Сталина цит. по: Иосиф Сталин в объятьях семьи. Из личного архива: Сб. документов. М.: Родина, 1993).

«Здравствуй мама — моя!

Письмо твое получил. Получил также варенье, чурчхели, инжир. Дети очень обрадовались и шлют тебе благодарность и привет».

Сталин — Е. Г. Джугашвили. 24 марта 1934 г.

Я вспомнила, как в 1934 году Яшу, Василия и меня послали навестить бабушку в Тбилиси, — она болела тогда...

Аллилуева С. С. 179–180

«Маме — моей — привет!

Присылаю тебе шаль, жакетку и лекарства. Лекарства сперва покажи врачу, а потом прими их, потому что дозировку лекарства должен определять врач».

Сталин — Е. Г. Джугашвили. Май 1937 г.

«Несколько раз мы были у бабушки. Бабушка мне очень понравилась. Я ее полюбила и еще к ней поеду».

С. Аллилуева — Сталину. Июнь 1935 г.

Она жила в каком-то старом красивом дворце с парком. Она занимала темную низкую комнату с маленькими окнами во двор.

Аллилуева С. С. 123

Мы (журналисты «Правды». — Е. Г.) пришли в гости к матери Иосифа Виссарионовича Сталина. Три дня назад — 17 октября — здесь был Сталин. Сын. 75-летняя мать Кеке (домашнее имя матери Сталина. — Е. Г.) приветлива, бодра. Она рассказывает нам о незабываемых минутах.

— Радость? — говорит она. — Какую радость испытала я, вы спрашиваете? Весь мир радуется, глядя на моего сына и нашу страну. Что же должна была испытать я — мать?

Мы садимся в просторной светлой комнате, посредине которой — круглый стол, покрытый белой скатертью. Букет цветов. Диван, кровать, стулья. Над кроватью — портреты сына. Вот он с Лениным, вот молодой, в кабинете...

— Пришел неожиданно, не предупредив. Открылась дверь — вот эта — и вошел, я вижу — он. Он долго целовал меня и я тоже. — Как нравится тебе наш новый Тифлис? — спросила я. — Он сказал, что хорошо вспомнил о прошлом, как жили тогда. Я работала поденно и воспитывала сына. Трудно было. В маленьком темном домике через крышу протекал дождь и было сыро. Питались плохо. Но никогда, никогда я не помню, чтобы сын плохо относился ко мне. Всегда забота и любовь. Примерный сын! <…>

Мы прощаемся. Новый Тифлис бурлит, сверкает и цветет. А в памяти еще звучат слова матери:

— Всем желаю такого сына!

Правда. 1935. 23 окт.

Его мать никогда не приезжала к нему в Москву. Можно ли представить грузина, который, став царем, не позовет к себе свою мать? Он никогда не писал ей. Не приехал даже на ее похороны.

Н. Гоглидзе.

Цит. по: Радзинский Э. С. 27

В музее Сталина в Гори никак не хотели увеличить прекрасную — и единственную — фотографию отца вместе с его матерью при последнем посещении в 1936 году. Они сидят рядом за столом, очевидно, в ее комнате, и она держит руку на его плече, а у него такое счастливое, такое любящее выражение лица, какого я вообще никогда у него не видела!

Аллилуева С. С. 210

В 1936 году в возрасте восьмидесяти лет мать Сталина умерла.

Грей Я. Сталин. М.: ИнтерДайджест, 1995. С. 21

В ту осень в Грузии я думала о своей бабушке Екатерине. Она похоронена рядом с Грибоедовым на Давидовой горе в Тбилиси, возле церкви св. Давида. Там покой и красота, ничем не испорченные, ничем не опошленные.

Аллилуева С. С. 179

...Прежде всего бросается в глаза тот факт, что официально собранные воспоминания обходят почти полным молчанием фигуру Виссариона, сочувственно останавливаясь в то же время на трудовой и тяжелой жизни Екатерины. «Мать Иосифа имела скудный заработок, — рассказывает некто Гогохия, — занимаясь стиркой белья и выпечкой хлеба в домах богатых жителей Гори. За комнату надо было платить полтора рубля». Мы узнаем, таким образом, что забота об уплате за квартиру лежала на матери, а не на отце. И дальше: «Тяжелая трудовая жизнь матери, бедность сказывались на характере Иосифа», — как если бы отец не принадлежал к семье. Только позже автор вставляет мимоходом фразу: «Отец Иосифа — Виссарион — проводил весь день на работе, шил и чинил обувь». Однако, работа отца не приводится ни в какую связь с жизнью семьи и ее материальным уровнем. Получается впечатление, будто об отце упомянуто лишь для заполнения пробела. Глурджидзе, другой товарищ по духовному училищу, уже полностью игнорирует отца, когда пишет, что заботливая мать Иосифа «зарабатывала на жизнь кройкой, шитьем и стиркой белья». Эти не случайные умолчания заслуживают тем большего внимания, что нравы народа далеко не отводили женщине руководящее место в семье.

Троцкий Л. С. 221

Он говорил, что она была умной женщиной. Он имел в виду ее душевные качества, а не образование, — она едва умела нацарапать свое имя. Он рассказывал иногда, как она колотила его, когда он был маленьким, как колотила и его отца, любившего выпить. Характер у нее был, очевидно, строгий и решительный, и это восхищало отца. Она рано овдовела и стала еще суровее…

Аллилуева С. С. 140–141

Сталин рассказывал о своем отце, что тот был сапожником и сильно пил. Так пил, что порою пояс пропивал. А для грузина пропить пояс — это самое последнее дело. «Он, — рассказывает Сталин, — когда я еще в люльке лежал маленьким, бывало, подходил, обмакивал палец в стакан вина и давал мне пососать. Приучал меня, когда я еще в люльке лежал». Об отце его не знаю, как сейчас в биографии Сталина написано. Но в ранние годы моей деятельности ходил слух, что отец его — вовсе не рабочий. Тогда придирались, кто какого происхождения. Если обнаруживалось нерабочее происхождение, то считался человеком второго сорта. И это было понятно. Самый революционный и самый стойкий — рабочий класс. Он выносил всю тяжесть борьбы на своих плечах и поэтому к другим классам и прослойкам общества, непролетарским, имел придирчивое, не настороженное, а именно придирчивое отношение. К таковым относились с большим недоверием.

Итак, говорили, что у Сталина отец был не просто сапожник, а имел сапожную мастерскую, в которой работало 10 или больше человек. По тому времени это считалось предприятием. Если бы это был кто-либо другой, а не Сталин, то его бы на партчистках мурыжили бы так, что кости трещали. А тут находились объяснения обтекаемого характера. И все-таки люди об этом говорили. Я этот факт здесь просто припоминаю. Он не служит поводом для каких-нибудь особенных выводов, ибо не имеет никакого значения. Я просто рассказываю, как тогда относились к такого рода вопросам.

Хрущев Н. Время. Люди. Власть. М.: ИИК «Московские новости», 1999. Т. 2. С. 118

По описаниям, Бесо Джугашвили был худощавым, с черными волосами, бородой и усами. Современники отмечали, что в молодости Сосо внешне очень походил на отца.

Такер Р. С. 80

Отец Сталина был сапожником по профессии и горьким пьяницей по репутации.

Слассер Р. Сталин в 1917 году. Человек, оставшийся вне революции. М.: Прогресс, 1989. С. 17

Мастером он был знатным, сработанные им сапоги славились в Гори.

Яковлев Н. Н. С. 18

Достоверно известно, что Бесо был суровым, вспыльчивым человеком и большим любителем выпить. В конце концов он умер после драки в трактире. Екатерина и Сосо постоянно страдали от его побоев. В 1885 г., когда Сосо было пять лет, Бесо вернулся на фабрику Адельханова в Тифлисе, не порывая, однако, связи с семьей. Между тем Екатерина с трудом сводила концы с концами, работая прачкой, швеей и кухаркой в богатых домах Гори.