Я поспешил к дереву. Карч еще не вернулся, так что у меня оставалось время обдумать, куда спрятать ключ длиной тридцать сантиметров. Он был довольно тяжелый, и я решил сунуть его в брюки под ремень. Затем застегнул пиджак, чтобы не было видно, как отвисают брюки под тяжестью ключа, схватил лопату и стал быстро копать, чтобы наверстать потерянное время.

Через некоторое время послышались чьи-то шаги, и я остановился, чтобы закурить и привести свои нервы в порядок. Из-за деревьев вынырнули два силуэта.

– Добрый вечер, – задыхаясь, произнесла Мария, когда они подошли ко мне. – Мистер Карч решил, что будет лучше, если я присоединюсь к вам, чем сидеть одной в машине. – Она засмеялась нервным смехом. – А ты, я вижу, ищешь клад?

– Можно сказать и так, – ответил я, состроив в темноту гримасу. – Все идет хорошо, Манни?

– Отлично! – Он внезапно направил мне в лицо луч фонарика, на мгновение ослепив, потом осветил яму.

– Осталось примерно тридцать сантиметров, – сказал я, ощущая беспокойство.

– Ладно, завязывай с этим делом, дружок, – заявил Манни. – Уже достаточно глубоко.

Раздался глухой стук, и Мария с криком свалилась в яму лицом вниз.

– Что это значит?.. – закричал я, но Манни вытянул правую руку, и в свете фонарика блеснул «Магнум» с коротким стволом.

– Я хочу обратно те три тысячи, дружок, – сказал он. – Брось мне конверт, только аккуратно.

Луч фонарика резко переместился, и я увидел в глубине ямы перекошенное от ужаса лицо Марии.

– Скажи своей девчонке, что если она попытается вылезти из ямы, я тебя застрелю, – спокойно продолжал Манни, направляя на меня фонарик. – Ну же, давай, сыщик, – холодно произнес он.

Я достал из кармана конверт и бросил ему.

– Что случилось? – спросил я. – Ты сошел с ума или что?

– Лу сказал, что ты неравнодушен к деньгам, – прошептал он. – И Лу был прав. Стоило мне потрясти перед твоим носом этими тремя тысячами, и ты попал в западню!

– Мы заключили соглашение, – настаивал я. – Почему же вы нарушили его?

– Это ты во всем виноват! – прохрипел он. – Разрушил самую замечательную комбинацию, которую когда-либо проворачивал Лу. Пять тысяч каждый месяц, и Харлингфорд был только рад, выплевывая их. Но теперь убийство Шау насторожило ищеек, и Лу решил навести порядок. Мы приготовили для полиции хорошую сказку, достаточно правдоподобную.

– Все еще не понимаю, о чем ты говоришь, – раздраженно сказал я.

– Ты слишком много знаешь, дружок, – пояснил он, – и есть только один выход. На метровой глубине лежит Манделл, а сверху будешь ты! Дальше все просто. Ищейки явятся сюда, обнаружат твое тело и решат, что с тобой разделался этот подонок – Харлингфорд. Ему останется только застрелиться вот из этого пистолета, который сначала прикончит тебя.

– Ты его вежливо попросишь покончить с собой в нужный момент? – иронически спросил я.

– Он такой же, как и ты, дружок, – спокойно ответил Карч, – и у него нет никаких шансов оправдаться. Давай, спускайся к своей девчонке!

Я спрыгнул в яму и обнял прижавшуюся ко мне плачущую Марию.

– Меня раздражает ее присутствие, – прошипел он. – Ложитесь оба на живот, живее!

– Нет! Я не хочу! – закричала Мария. – Дэнни, спаси меня!

– Я могу покончить с ней без труда, – спокойным тоном продолжал Манни. – Когда я делаю свою работу, никто не подсказывает мне, как ее делать, даже Лу. Так что скажи, чтобы она легла, иначе ее конец будет менее приятен!

Я взял Марию за плечи и осторожно пригнул ее вниз. Она со стонами стала вырываться.

– Слушай меня внимательно, – прошептал я ей на ухо. – Делай все, что я тебе скажу, и ни о чем не думай! Ты меня слышишь, Мария? – Я резко встряхнул ее. – Доверься мне, и с тобой ничего не случится. Все будет хорошо. Ты поняла меня?

– Да! – простонала она, и я услышал, как у нее стучат зубы.

– Тогда ложись и ни о чем не беспокойся, – громко сказал я.

– Многие девочки будут жалеть о тебе, – скрипуче засмеялся Манни. – Ловко ты их уговариваешь!

Повернувшись спиной к Карчу, я нагнулся над Марией, делая вид, что помогаю ей лечь, и осторожно вытянул ключ из-под брючного ремня.

– Отличная работа, – издевательски сказал Карч, – теперь твоя очередь.

– Да, – ответил я, медленно выпрямляясь. – Последний вопрос, прежде чем ты займешься своей работой, ладно?

– Поторопись, дружок, мне еще многое надо сделать, – нетерпеливо сказал он.

– Ты забыл про парня, который подслушал разговор между Харлингфордом и Лу в то утро.

– Не забыл, дружок, – насмешливо ответил Манни. – Он молчал в течение двух лет, не так ли? Тогда что же он, по твоему мнению, сделает, когда узнает, что случилось с таким смельчаком, как ты?

– Я полагаю, что он… – начал я и как бы невзначай придвинулся к краю ямы, поближе к бандиту.

Я располагал временем не больше секунды и должен был добиться успеха с первого удара – или отдать богу душу в яме, вырытой собственными руками. Размахнувшись, я с такой силой нанес удар в сторону Манни, стараясь попасть ему в челюсть, что не смог удержать ключ в руке, и он упал где-то в темноте. Послышался неясный шум падающего тела, и фонарик скатился в яму, прямо к моим ногам. Мгновение спустя я был наверху и в двух метрах от себя обнаружил неподвижно лежавшего головореза. Опустившись перед ним на колени, я попытался приподнять его, но он вел себя как большая тяжелая кукла. Приглядевшись внимательнее, я понял, что ключ, не задев челюсти, ударил его по адамову яблоку и раздробил шейный позвонок. Ни крови, ни царапин. Чисто проделанная работа! Я невольно подумал, что такая работа доставила бы удовольствие Манни. Поэтому я с чистой совестью обыскал его и забрал конверт с деньгами, которые заслужил.

После того, что с нами случилось, я решил, что не стоит церемониться. Отыскав в сарае огромный заступ, я выставил самое большое окно в доме Харлингфорда и отправился к Марии. Заметив на краю ямы револьвер Манни, я положил его в карман. Мария лежала без сознания, и мне пришлось нести ее до самого дома. Включив свет, я положил ее на диван. Все лицо Марии и даже меховое манто были покрыты липкой глиной. Сейчас она была похожа на персонаж фильма ужасов.

Шестое чувство привело меня прямо к бару. Взяв ближайшую бутылку бурбона, я наполнил половину большого стакана и опорожнил его одним глотком. Потом наполнил второй стакан и направился к Марии, по дороге очищая грязь со своих ботинок о ковер, который, вероятно, привезен прямо из Персии. Мария уже пришла в себя и теперь пыталась подняться.

– Спокойно, моя прелесть, – сказал я. – Теперь все идет хорошо.

– Дэнни? – Она устремила на меня вопрошающий взгляд. – Вероятно, я потеряла сознание? Я не помню….

Внезапно она выпрямилась и бросилась ко мне.

– Этот ужасный тип! Этот злобный сумасшедший! Он нас убьет!

– Успокойся! Я о нем уже позаботился, так что тебе ничто не грозит. Вот, выпей это.

Я протянул ей стакан с бурбоном. Она сделала несколько глотков, потом подняла голову.

– У меня жуткое состояние, – простонала она. – Такое ощущение, будто я не мылась три месяца.

– У нас достаточно времени, – заверил я ее. – Когда ты допьешь свой стакан, я разыщу ванную, и ты сможешь помыться. Мне все равно нужно позвонить по телефону в два места.

Вернувшись, я застал Марию порозовевшей от выпитого бурбона и довольно оживленной. Объяснив ей, как дойти до ванной, я долил в свой стакан и устроился за столиком с телефонным аппаратом. Немного отхлебнув бурбона, чтобы придать голосу необходимую хрипоту, я набрал номер Харлингфорда. Мне пришлось долго ждать, прежде чем на другом конце провода подняли трубку.

– Приемная мистера Харлингфорда, – произнес женский голос, и я сразу узнал его, хотя в нем не чувствовалось то спокойствие, с каким мисс Ден говорила со мной сегодня днем.

– Мне нужно немедленно переговорить с ним, – хрипло прошептал я. – Вопрос жизни и смерти!