— Не бойся, я не причиняю вреда таким малышкам, как ты. Кто тебя обидел?
— Я сама себя обидела. Давно и непоправимо…. Вы вампир?
— Нет.
— Тогда кто?
— Неважно. Случайный знакомый. К утру от нашей встречи не останется и памяти.
— А можно сделать так, чтоб памяти вообще не осталось?
— Нет. В твоем случае.
— Помогите мне.
— Уже.
— Нет, не так. Убейте, пожалуйста.
— …….
— Умоляю! Я буду благословлять вас за это!… Тогда укусите! Ведь вам нужна
кровь!…
— Нет. Все это сказки, девочка. Я не пью кровь. Мне она не более приятна, чем
тебе. И не убиваю людей. Вы убиваете себя сами. Сейчас тобой руководит отчаянье.
Но завтра все пройдет. Плохое забывается. Послушай моего совета: не стремись
расстаться с жизнью раньше отмеренного тебе срока. Она еще сможет порадовать
тебя рассветом.
— Зачем он мне? Вы уйдете, бросите меня. Я опять останусь одна. Нет, не могу,
не хочу. Возвращаться?! Нет!! В следующий раз вас не будет рядом…
— Бэфросиаст заглянул мне в глаза, считал прошлое и, наверное, понял, что он
единственный выход для меня… Мы долго разговаривали с ним. Он объяснял мне,
кто такие Варн, что меня ждет. Он пытался переубедить, а получалось наоборот. Я
все больше проникалась осознанием, что его как ангела-спасителя послал мне Бог.
Бэф сдался и поцеловал. Принес меня в это замок…
Нэш смолкла. На ее устах блуждала нежная улыбка, взгляд был чуть лукавым, чуть
задумчивым. Лесс заерзала на краю саркофага, ожидая продолжения рассказа, и Нэш
очнулась, улыбнулась шире:
— Бэфросиаст не только вожак. Он мой друг, отец, брат… Он мой Бог. Он подарил
мне свободу, а вместе с ней я обрела счастье, избавилась от одиночества, что не
давало мне покоя. Теперь я люблю и любима, такой как есть. Я хочу поделиться с
ним счастьем. Хочу, чтоб он познал то, что познала я — любовь. То, что не купишь
и не продашь, то, что невозможно отобрать, затоптать. То, что расплавит лед в
его сердце, лишит холода длинных ночей.
— Почему ты говоришь это мне?
— Ты знаешь, почему. Тебе нужно выбрать, кто ты и с кем. Это твое право, и
никто его не оспорит, запомни это. Но, выбирая — не предавай себя никогда, ни за
что, иначе ты предашь и тех, кто любит тебя. Слушай не ушами — сердцем, душой.
Она одна знает верный путь, знает, где правда, где ложь. А теперь спи, сестра, я
побуду рядом, помогу тебе вспомнить и понять. Не бойся, больше ничего не бойся.
Ты не одна….
— Ты очень странная, Нэш. Словно помешанная: любовь, любовь…
— Кто бы говорил, — с улыбкой качнула головой Варн. — Посмотри сначала на
себя.
И выставила ладонь, в которой виднелось что-то круглое. Лесс увидела чей-то
черный зрачок, и, не успев сообразить, что видит в зеркальце себя, провалилась в
сон.
Нэш встала, спрятала зеркало в кармашке у бедра и, тряхнув волосами, полетела
вон из залы, ничуть не сомневаясь, что правильно поступила.
У спальни ее грубо перехватил Бэфросиаст, впечатал в стену и выдохнул в лицо:
— Что ты наделала?!
Он был страшен в гневе, но не для Нэш. Она нежно улыбнулась ему:
— Все будет хорошо, Бэф, поверь.
— Глупая, глупая, — простонал тот, не найдя в себе силы ударить, выместить
отчаянье и ярость.
— Не сердись, Бэф, — провела по его волосам, успокаивая лаской.
`Что ей ответить, блаженной'? — зажмурился Варн. Мир людей искалечил ее и
отверг, но оставил четкий след привычек: судить по себе, бездумно творить добро.
— Зачем?! — выдохнул вожак, впечатав кулак в стену. Кладка дрогнула, осыпав
Нэш пылью и песком. Но Варн даже не моргнула:
— Так надо. Я спасла ее от сомнений, а тебя от тревоги за нее. Она вспомнит все
и поймет, что ты единственный, любимый. Навсегда.
Бэф ткнулся лбом в камень: Как объяснить ненормальной, что не излечилась и, став
Варн, что ее миссия спасения сестры всего лишь игра ее воображения. Что та
любовь, о которой она без устали болтает — мания, мечта несчастной Агнешки,
въевшаяся не только в душу, тело, в саму суть умершего человека, оттого и
передавшаяся в почти неизмененном виде воскресшей Нэш. Что она не помогла сестре,
наоборот, толкнула в ту яму, из которой не могла выбраться сама. Пока не
встретила Бэфросиаста.
— Зачем?.. Неужели ты не поняла? Что же ты тогда видела? То, что хотела видеть?
Ты обрекла Лесс на те страдания, что претерпела сама. Ты вытолкнула ее вон из
обители! Ее убили, понимаешь? Убили свои, пустили в расход по приказу твоего
Игната! Она была мертва, когда я сделал ее Варн! А ты помогла ей стать вновь
человеком, вернула туда, где ей не было места…
— Ты оживил ее? — потрясенно уставилась на него Нэш. До нее стал доходить
смысл сказанного. — Но это сказка.
— Как и мы для людей!
Нэш потрясенно сникла:
— Значит?… — прошептала в пол, не смея смотреть на вожака.
— Значит. Ты вернула ее в мир людей, который предал ее… Дважды преданная,
дважды отвергнутая… За что, Нэш?!
— Ты можешь поцеловать ее… — всхлипнула Варн.
— Нет!… Не-ет. Я не стану ломать Лесс.
— Она решит сама…
— Поздно, Нэш: ты уже решила за нее…
— Но она видела свои зрачки в зеркале лишь раз…
— Два. Уже два…. Уходи, Нэш.
— Не сердись, Бэф. Мы спрячем зеркала и будем смотреть за Лесс, пока ей не
исполнится год. Потом ей будет нестрашно любое отражение…
— Уйди! — сорвался вожак не в силах слушать вздор. Нэш сморщившись, побрела к
себе: о, если б она умела плакать…
— Ты заняла не ту гостиницу, — заявил Гнездевский с порога, придирчиво
оглядывая интерьер люкса.
— Какая разница? — насторожилась Алиса.
— Большая, — буркнул капитан, проходя внутрь номера. — Собирайся. Твоя
гостиница на другом конце города. Номер 315.
Сталеску вперила вопросительный взгляд в невозмутимую физиономию Игната. Тот
вытащил фото из нагрудного кармана, бросил на стол:
— Твой объект. Занимает соседний номер. Познакомишься, очаруешь, ликвидируешь.
Алиса подошла к столу, мельком взглянула на снимок и уставилась на Гнездевского:
