— Это отдых, да, капитан?
— Некогда отдыхать, солнышко. В гробу отоспимся.
Девушка скрипнула зубами, взяла фото, внимательно разглядела, сложила некоторые
факты и опять воззрилась на Игната:
— А начальство в курсе?
Гнездевскому явно не понравился ее взгляд. Игнат недовольно нахмурился, но
буквально через пару секунд мило улыбнулся:
— Естественно, лейтенант.
— Свяжемся с полковником Горловским? Пусть продублирует приказ, ага? —
скопировала улыбку мужчины Алиса.
— Я твое начальство, — напомнил тот, предостерегающе прищурившись.
— Угу. Только я на отдыхе, капитан… как и ты, — поддалась к нему Алиса.
Игнат с минуту рассматривал девушку и понял одно — его решение верное — ее нужно
срочно убирать. Сейчас, потому что уже завтра, возможно, будет поздно. Слишком
много знает, слишком много понимает и говорит, все больше и больше может. Уже не
скрывает, что против него. Пойдет завтра к Горловскому и что? Терять звание,
теплое место, неограниченные возможности из-за какой-то идиотки?
— Ты, деточка, рапорт на отпуск не писала. Выполнишь задание, получишь месяц на
развлечения. Лети хоть на Канары, хоть домой. Ясно?
— Нет, — упрямо качнула головой Алиса, не спуская пристального взгляда с
капитана: занервничал, милый? А почему? В точку попала?
— Под трибунал захотела?
— А под каким соусом ты меня под трибунал отправишь?
Вот сука! — скривился Гнездевский: выучил на свою голову! Нет, убирать, убирать
так, чтоб и следов не осталось. Пропала без вести, навеки!
— Ладно, Алиса, хватит угроз. Давай поговорим по-человечьи, как друзья, —
предложил спокойным, серьезным тоном, присев на край стола.
Сталеску пристроилась рядом, сложив руки на груди, и кивнула:
— Давай. Начинай, капитан.
— Игнат.
— Боюсь не выговорю.
Гнездевский вздохнул: ну, что за баба! Ладно, милая, и не на таких пули отливали…
— Что ты хочешь?
— Откровенности. Только не уверяй меня, что этот загорелый мэн импозантной
наружности древних викингов, враг народа и возмутитель спокойствия Отчизны.
Спорю, Горловский вообще не в курсе о его существовании. Разубеди.
`А ты свяжешься с полковником, особистами, и вместе с этим всплывут и масса
других заказанных. Меня возьмут в оборот, вытрясут и счета, и фамилии заказчиков.
Ну, а что дальше и ежу ясно', - прикинул Игнат: `Ладно, умница, хочешь правды,
узнала б сначала ее цену'…
— Ты права, Алиса, он мой личный враг. Это не приказ, просьба, одолжение. Я в
свое время сделал для тебя немало…
— Например?
— Оставь личное, вспомни о матери и о братьях.
Лицо Сталеску закаменело:
— В переводе на внятный язык это звучит так: хочешь спокойствия и защищенности
родных, сделаешь, как я сказал. Иначе их в расход, а ты живи, как хочешь. Если
сможешь.
— Примерно, мрачные краски убери — будет в самый раз, — кивнул Игнат. — Но
чтоб лишних вопросов не возникло, добавлю: этот человек первый и последний, кого
я прошу убрать лично для себя. А потом проси, что хочешь, считай, я у тебя и в
долгу, и на крючке.
`Китов на крючок не ловят', - глянула на него Алиса, вздохнула и взяла снимок,
чтоб еще раз просканировать фото: лет тридцать, элитный самец не менее элитных
кровей, не самодур и далеко не дурак. Волевой, просчитанный, способный на
поступок. Ясно, почему Гнездевский выбрал для его устранения именно Алису: такой
мужчина спит с открытыми глазами и опасность чует, как волк кровь — за версту.
Не каждому по зубам. Точно — не Гнездевскому.
— Насчет твоей матери упадет сумма в десять раз большая, чем обычный тариф.
Оп-па! А мачо-то дорогой. Позолоченный.
— Чем же он тебе не угодил? Накопал на тебя компромата? Только не говори, что
он тебя шантажирует, не в его стиле.
Игнат развернулся к девушке, решив выложить ей часть правды:
— Личное. Он убил мою жену.
Алиса хлопнула ресницами: неожиданный поворот, что и говорить. Вот только веры
тебе нет, капитан…
Игнат словно угадал мысли девушки, отстегнул компьютер от поясного ремня, открыл,
набрал код доступа к нужному документу и отошел от стола, чтоб Алиса сама смогла
посмотреть все, что ей надо. Лишнего Игнат не хранил. А то, что было, наверняка
придется по вкусу этой чистоплюйке.
Сталеску с трудом скрывала удивление, просматривая личный архив капитана. Она
видела фото жены капитана, но снимок не отображал истинной красоты женщины. На
видео Агнешка была обворожительно красива: золотистые волосы, огромные синие
глаза, в которых залегла печаль и усталость, лицо и фигура — идеальны. Вот она в
бутике, вот на вечеринке, а вот… в объятьях мачо. Странно…
— Я чувствовал, что она мне изменяет, вел слежку, — пояснил капитан.
Угу? А это, значит, любовное свидание? В темноте, на дамбе? И личико у изменщицы
со следами слез и побоев, наверное, после не слабых любовных игр, прямо там же,
на цементных перекрытиях, в россыпи банок, окурков, обрывков газет и журналов.
Какой изысканный вкус! И ведь не подумаешь так сразу, не на утонченную Агнешку,
ни на элегантного мужчину, у которого уважение к себе проступает не только во
взгляде — в каждой клеточке кожного покрова лица. Да, и не предаются запретной
страсти с такими лицами, с такими взглядами. Скорее прощаются навеки…
Нет, не любовное это свидание, далеко не любовное. Так что килограмм лебеды с
ушей прочь, капитан.
А вот они целуются… Ничего себе потенция у мужичка — один поцелуй, и женщина в
обмороке…
Вот он обнял ее и приник к шее… Все. Стоп — кадр.
— Что дальше? — не сдержала любопытства Алиса, обратившись к Игнату.
— А дальше труп.
У Алисы брови непроизвольно взлетели вверх:
— Своновец? Агент?
— Нет, — качнул головой капитан, ухмыльнувшись. — Вампир.
— Ага? — хохотнула Алиса. — Дивный экземпляр.
— Не смейся. Агнешка стала жертвой вампира.
— А я все голову ломаю, где эту физиономию видела? Так это тот актер, что
Дракулу играл? — с ехидством спросила девушка.
