устроено. Расскажи, что произошло с тобой, с братьями? Я слышала, у вас вышла
размолвка с Юзифасом.
— Очередная распря. На этот раз он нарушил границы дозволенного, чем возмутил
старшин. Мы потеряли семерых, из них троих детенышей. Горькая потеря,
неоправданная. Хоф только проснулся после ранений. Вот и все.
— Нет.
— Что же еще, милая? — прищурился вожак.
— Лесс.
— А! — Бэф отвернулся, нахмурившись.
— Она странная.
Бэфросиаст молча рассматривал каминную полку. Лицо стало замкнутым, отрешенным.
— Впрочем, ты знаешь, что она странная, знаешь, в чем и почему… — поняла Нэш.
— А другие?
— Знают, — отрезал Варн. Нэш улыбнулась, нежно развернув голову мужчины лицом
к себе, заставляя взглянуть на нее. Был бы на ее месте кто другой, его сдуло б
вместе с камином и стеной, и летел бы нахал до провинции Гон-джу, забыв дорогу
обратно. Никто не смел так вольно вести себя с вожаком. Но Нэш можно. А еще —
Лесс.
— Расскажи о ней…
— Оставь, милая.
— Наоборот. Я вижу, что ты готов только о ней и говорить. Мысли твои полны Лесс.
А еще, у тебя бьется сердце, когда ты думаешь о ней, видишь. Твои зрачки
становятся теплыми, жаркими, лицо мягким, взгляд ласковым.
— Ты фантазерка.
— Нет, Бэф. Я знаю тебя лучше других, хоть мы вместе всего семь лет. Ни разу я
не видела тебя таким…
— Если вычесть периоды разлуки, втрое меньше, — улыбнулся он. А взгляд говорил
— оставь — больно.
— Нет, Бэф, не оставлю, как ты не оставил меня тогда. Что печалит тебя? Лесс
явно привязана к тебе. Влюблена.
— Все меняется…
— Она не Ойко, ей не свойственна ветреность.
— Ты не знаешь ее…
— Мне было достаточно посмотреть в ее глаза, чтоб понять то, что скрыто в душе
твоей избранницы. Мне показалось, я действительно встретила сестру.
— Возможно. Меж вами есть общее.
— Что? — насторожилась Нэш.
— Он.
Варн резко села, непроизвольно зашипев. Одно воспоминание о том человечке, что
превратил ее в морального уродца, вил из нее веревки на протяжении восьми лет,
будило дикое желание найти его сейчас же, вгрызться в сонную артерию и напиться
его крови в прямом смысле. И пусть противно, но зато показательно. О, да! И
правильно.
— Не стоит, — качнул головой Бэф.
— Твое великодушие порой шокирует, — синие глаза сузились.
— Нет, Нэш, — качнул головой Варн. — Это брезгливость и естественное
стремление оградить тебя от неприятных впечатлений. Наверняка его кровь так же
безобразно противна, как он сам. Даже в отместку не стоит портить себе аппетит.
Оставь его, он прошлое, живущее в другой плоскости. Мир людей не мешает нам, мы
не мешаем им. Все гармонично и размеренно. Зачем уподобляться глупцам, нарушая
равновесие, установленное природой?
— Тем не менее, мир людей волнует тебя. Отчего?… Она?… О, я поняла, ты
думаешь, что Лесс, осознав свою свободу, вернется в мир людей, забудет тебя? Что
за пессимизм?
— Перестань лезть в мои мысли! — разозлился Бэф и предпринял попытку стряхнуть
Варн с колен. Но та крепко обвила его шею руками и зарылась пальцами в волосах:
— Тише, тише. Все это не правда, Бэф. Не держи ее, позволь вспомнить все,
отпусти и ты убедишься, что ваша любовь существует вне времени и пространства,
вне любого общества! О, как ты не видишь этого, как не понимаешь?! Я видела ее
всего пару минут, и то поняла! О, Бэф, ты влюблен, твое сердце растаяло и
тревожит тебя!
— Ты ничего не знаешь, — глухо прошептал вожак.
— Я смотрела в твои зрачки, как и в ее. Я видела, как вы встретились, знаю, как
ты превратил ее в Варн. Но неординарность ее посвящения ничего не изменила,
поверь! Даже если она вернется в людское сообщество. Любовь Бэф не знает границ,
тлена, ей неведомы условности. А это любовь. Я сама — люблю, и поэтому знаю, что
говорю. Оставь сомнения.
— Оставил. Еще вчера. Она свободна. А насколько ты права, покажет время, —
сказал вожак. Он хотел верить, но понимал, что не стоит. Человек переменчив, как
юная Варн. Надежду же потерять так же легко, как и обрести. Но терять — больно,
а боли Бэф никому не желал. Разве что физической, людям, вернее одному — Ему. И
не за Нэш…
Лесс появилась в зале перед рассветом. Смеясь, влетела за Урва, столкнулась с
Таузином и упала на пол, не переставая смеяться. Тот хмуро уставился на `деточку',
покосился на ее учителя, что сровнялся под этим взглядом с тенью от канделябра,
и вновь воззрился на хохотушку:
— Я так смешон?! — рыкнул, оскорбившись.
— Оставь ее, — не поворачиваясь к собратьям, приказал Бэф. Голос был тих, но
морозил. Таузин недовольно скривился, при этом его лицо напомнило Лесс
сморщенное печеное яблоко и вызвало новый приступ смеха. Она пыталась его
сдержать, боясь недовольства вожака, но не могла: вода в ручье на дне ущелья,
куда Урва, играя, окунул ее, возвращаясь из города, опьянила.
Бэф смотрел сквозь хрустальные грани фужера на гобелен над камином и невольно
улыбался, слушая смех Лесс.
— Эй, — позвала ее Тесс. — Я тоже хочу повеселиться.
— Не получится. Ха! Для этого нужно лететь обратно в город.
— Вы что, напали на магазин элитных вин? — спросил Соувист у Урва, не скрывая
укора. — Меня взять не могли?
— Мы играли в приведений! — возвестила Лесс. Таузин разочарованно посмотрел на
хитреца:
— Опять ты за свое, — махнул рукой и, выплывая из залы, заметил. — Отдежуришь.
У того вытянулось лицо.
— Всем спать, — приказал Бэфросиаст, вставая, чем пресек дебаты.
Варны молча начали расходиться. Лесс закусила губу, чтоб сдержать смех и не
нарушить повисшую в зале тишину. Но Мааон смешно растопырил руки, нависнув над
ней с мордочкой голодного варана, и Варн вновь засмеялась. Гаргу с завистью
покосился на них и удостоился той же пантомимы от Май, только в более изощренном
варианте: она взмыла вверх и, засучив ногами, принялась клацать челюстями, сведя
глаза на переносице. Гаргу остолбенел: такой красоты женщин ему еще видеть не
доводилось. Коуст, наткнувшись на брата, проследил за его взглядом и выдал Май
ответный пируэт, засучив уже ручками. Пудовый кулак невзначай попал в глаз Гаргу,
