Алиса вздохнула: помогла и то ладно. И пошла в казарму — скоро подъем.
— Ты где была? — подозрительно оглядела ее Донецкая, стоящая на посту у входа
в казарму.
— Рассвет встречала, — буркнула Сталеску, спеша пройти внутрь. Надо же, как не
повезло. Когда выходила, Татьяны не было, а как пришла, так наросла.
`Пронесите все святые', - вздохнула Алиса, хлопнувшись на кровать.
Грохот раздался перед завтраком.
Дом Стокмана сгорел, как факел. Самого хозяина собрали по частям и доставили в
лазарет, но всем было ясно — не выйдет, лечить нечего: множественные ранения и
ожоги, плюс сквозное в голову. Как такое случилось никто не понимал.
Сержант был в коме, а Сталеску в шоке. Она сидела в столовой и ковырялась в каше,
боясь оторвать взгляд от тарелки. За ее столом никого не было, все, от повара до
рядовых, обходили ее стороной, бросали косые взгляды и шептались. Их любовь с
сержантом была всем известна. Еще до прибытия группы из отдела расследований,
как только случилось несчастье и весть о нем разнеслась по дивизиону, во всем
обвинили Алису. А кого же еще?
Сталеску, конечно же, поняла, что Люция поменяла учебные патроны сержанта на
мощные, боевые заряды с самовзрывателями. А добытые Алисой петардные гильзы,
наверняка выкинула.
Они бы взорвались, стоило лишь Стокману сунутьобойму и передернуть затвор, и
опалили бы лицо, окрасили фосфорной краской, максимум поцарапало бы физиономию
или руки отбило. Все. Но Люси этого было мало и она переиграла, подложив
сержанту фактически бомбу. Даже если б он не трогал обоймы, заряды взорвались бы
сами, случись перепаду температуры или встряске. Так случилось. Почистил сержант
оружие, ввел обойму в паз, удар, щелчок — привет.
На вид самовзрыватели легко от учебных отличить — три красных полосы по
окантовке капсюля… Или все же перепутала? Где Люция их взяла? Может и не она —
Стокман арсенал держал? Исключено: он сволочь, но не идиот. А вот Люся…
Девушка также хорошо понимала, что не сейчас, так через час за ней явятся из
отдела и уведут на допрос, и она долго и нудно будет доказывать, что не золотая
рыбка. И ничего не докажет, только подставит Люцию в ответ на то, что та
подставила ее. Но если та сделала это скорей всего ненамеренно, то ей придется
сдавать ее целенаправленно.
`Что ж ты наделала, Люся'? — сжала ложку Алиса, еле сдерживаясь, чтоб не
расплакаться.
Нет, Люську она не сдаст, хватит с нее увечий и прессовки, совсем та сломалась,
раз на преступление решилась. Да и смысл выдавать Маликову, если утром
караульная видела Сталеску, а ту никто не видел. Для всех она — больной человек,
мирно ждущий манны небесной от начальства и способный разве что, дойти без
сторонней помощи до сортира.
Тогда, что говорить, что делать?
Да ничего! Не видела, не слышала, не знаю, а утром наслаждалась пением птиц на
плацу. Не верите — поймайте пару ворон и допросите. Они-то точно все знают…
— Рядовая Сталеску? — раздался голос за спиной. Алиса скрипнула зубами
предполагая, кто явился по ее душу, повернулась: перед ней стоял молоденький
лейтенант с лычками отдела внутренних расследований на рукаве, рядом двое
автоматчиков с дежурными физиономиями каменотесов.
`Приплыли', - похолодела девушка и медленно встала, вытянулась, как положено
перед старшим по званию:
— Так точно, рядовая Сталеску.
— Лейтенант Федосов. Отдел расследований. Попрошу пройти со мной.
— Зачем? — вот ведь спросила!
— За премией, — бросил лейтенант, развернувшись к ней спиной. Автоматчик
качнул дулом: ну что, побежали?
Глава 9
— Ваши документы, пожалуйста, — остановил Бэфросиаста патруль у метро.
— А в чем дело? — улыбнулся он хмурому мужчине в военной форме. Тот забыл, чем
привлек его внимание этот холеный мужчина в дорогой куртке. Ах, да — ростом и
ленивой походкой, в которой угадывалась грация хищника.
Сержант вздохнул, почувствовав себя виноватым за то, что побеспокоил человека с
такой очаровательной улыбкой и приятным голосом тенора.
— Вы артист? Я вас где-то видел, — заулыбался молоденький сопровождающий из
рекрутов академии правопорядка.
— Да, — качнул пепельными волосами мужчина и вновь посмотрел на сержанта, —
так, что вы просили?
— А-а… нет, ничего… По-моему это вы что-то хотели, — промямлил тот,
совершенно сдаваясь на милость карих глаз и мелодичного голоса, от которого
мурашки шли по коже и хотелось лишь одного — слушать его бесконечно.
— Да, если вам не трудно, не могли бы вы мне помочь? Я проездом в вашем городе,
и вот хочу навестить старых друзей, но, — мужчина развел руками, смущенно
улыбнувшись, — забыл их адреса и другие данные. Ничего кроме описания внешности
у меня нет.
Голос стал жестким, тон приказным, но сержант не уловил смены интонации. Для
него было важно лишь одно — он мог помочь этому замечательному человеку, явно
звезде мирового масштаба. И с готовностью отстегнул от пояса портативный
компьютер с базой данных городского отдела правопорядка.
— Давайте поищем.
— Эти двое засветились у парка отдыха, — Бэф ткнул пальцем в стопку фотографий,
предоставленную услужливым сержантом. — Сегодня возьмем их, — заверил
Дейнгрина, внимательно разглядывающего снимки.
— Ох, и лица, прямо выставочные экземпляры неандертальцев, — вздохнул тот. —
Н-да-а, прелести дикой природы…
— Согласен, они не очень фотогеничны, — хмыкнул Бэф и подал снимки Таузину. —
Охота сегодня в парке.
— А-а…Лесс? — осторожно спросил Дейнгрин, ноготком пытаясь пододвинуть
фотографию девушки.
Бэф накрыл ее рукой, пресекая маневры гостя:
— Про нее ничего не известно.
И отвернулся от сородича, чтоб скрыть обуявшую тоску.
В окна замка уже смотрел закат, и полумрак принялся растекаться по мебели,
стенам и полу, очерчивая их силуэты кривыми линиями сумрака.
— Бэф, Бэф…, - неосознанно шептали, казалось, покрытые инеем губы.
Лесс с трудом разлепила слипшиеся наверняка ото льда веки: холод внутри, снаружи,
и нет начала ему, и нет края. Бесконечность в стылом пространстве вечной жизни,
что отмерила ей чья-то жестокая рука.
Она со скрипом в каждой мышце расправила скрюченные пальцы и, опираясь на руки,
с трудом встала. Тело непослушно качнулось, ноздри дрогнули, улавливая странный
