– Да, я в курсе того, что произошло, – сказала Ардит. – Неужели весь мир сошел с ума?

– Мне кажется, так было всегда. Только это острее воспринимается, когда затрагивает тебя самого.

Ним подумал, что сегодня Ардит явно в лучшей форме, чем в тот скорбный день примерно месяц назад, когда узнала о смерти Уолтера. На похоронах – тогда они виделись в последний раз – она запомнилась ему опустошенной и постаревшей. Между тем – и это бросалось в глаза – Ардит снова стала жизнерадостной и привлекательной женщиной. Ее лицо, руки и ноги, покрытые загаром, ладное тело под легким облегающим платьем из хлопка снова напомнили ему о возникшем тогда в них обоих желании. Когда-то, уже много лет назад, ему попалась на глаза книга «Похвальное слово старушкам». И хотя, кроме названия, он уже ничего больше не помнил, сейчас до него дошло то, что автор имел в виду.

– Уолтер всегда считал, – сказала Ардит, – что все происходящее в мире – войны, бомбардировки, загрязнение окружающей среды и все прочее, – это лишь необходимая составная часть природного баланса. Он когда-нибудь говорил с тобой об этом?

Ним только покачал головой. Хотя он поддерживал дружеские отношения с покойным главным инженером, их разговоры обычно касались чисто практических, реже – философских вопросов.

– Как правило, Уолтер держал такие мысли при себе, – сказала Ардит. – Хотя со мной он иногда ими делился. Он любил повторять: «Люди считают, что человек властен над настоящим и будущим, на самом деле это не так». И еще: «Свобода воли – это заблуждение; развратный характер человека – всего лишь еще один инструмент поддержания баланса природы». Уолтер считал, что даже войны и заболевания имеют свое предназначение в природе – сдерживать рост населения в разумных пределах. Однажды он сказал: «Люди как лемминги, которые сначала чрезмерно размножаются, а потом забираются на скалы, чтобы совершить самоубийство. Между ними одно отличие – люди проделывают это более изощренно».

Ним был поражен. Хотя Ардит и не удалось воспроизвести шотландский говор Уолтера Тэлбота, он реально предстал перед Нимом как живой, глубокомысленный и в меру циничный человек. Странным показалось и то, что Уолтер так откровенничал с Ардит, в которой Ним никогда не видел крупного мыслителя. Или ничего удивительного в этом нет? А может быть, размышлял Ним, до его сознания дошли какие-то глубинные тайны брака, всегда остававшиеся для него скрытыми за семью печатями.

Интересно, как Лаура Бо Кармайкл отреагировала бы на убеждение Уолтера в том, что загрязнение окружающей среды является необходимым элементом природного равновесия и крохотным винтиком в никем не познанном глобальном замысле. Вспоминая свои собственные недавние духовные терзания, он спросил Ардит:

– Ставил ли Уолтер равновесие в природе на одну доску с Богом?

– Нет, он всегда полагал, что это чересчур просто, слишком уж элементарное истолкование. Он говорил, что Бог – творение человеческое, соломинка, за которую ухватились скудоумные создания, страшащиеся тьмы… – Вдруг голос у Ардит сел, и Ним увидел, как по ее щекам покатились слезы. Она смахнула их. – Вечером я особенно скучаю по Уолтеру. Ведь в это время мы обычно вели всякие беседы.

На мгновение между ними возникла какая-то неловкость. Затем Ардит твердым голосом сказала:

– Все, нельзя раскисать.

Она придвинулась к Ниму, и он ощутил уже знакомый аромат духов. Ардит выдавила из себя какое-то подобие улыбки.

– Мне кажется, весь этот разговор о природе утомил меня.

Потом, когда они потянулись друг к другу, она едва слышно проговорила:

– Люби меня, Ним! Ты нужен мне больше, чем когда-либо.

Он крепко сжал ее в своих объятиях, и они стали страстно целоваться. Губы Ардит были влажными и податливыми. Она стонала от удовольствия, когда оба руками изучали друг друга, вспоминая, как все это было в прошлый раз. Распалившись от нахлынувшей страсти, он прошептал ей:

– Не так быстро! Подожди!

– Можно пройти в спальню. Так будет лучше.

Он чувствовал, как она трепещет.

Обнявшись, они поднялись по лестнице. В доме царила тишина, слышался только звук их шагов. Спальня Ардит находилась в конце короткого коридора, дверь была распахнута. Ним заметил, что с кровати были сняты одеяло и покрывало. Значит, Ардит все уже подготовила. Он вспомнил из давнего разговора, что у Ардит и Уолтера были раздельные спальни. И хотя сейчас их уже не сдерживали никакие препятствия, как месяц назад, он обрадовался, что они не окажутся в постели Уолтера. Он помог Ардит снять тесно обтягивающее платье, которое ему так нравилось, и быстро сбросил с себя одежду. Они вместе опустились на кровать, мягкую и прохладную.

– Ты была права, – довольно пробормотал он. – Здесь лучше.

Когда он полностью овладел ею, она подалась вперед и вскрикнула от наслаждения. Через несколько минут, приходя в себя от испытанного удовольствия, они еще какое-то время лежали рядом друг с другом. И Ниму припомнилась брошенная кем-то фраза о том, что половой акт опустошает и угнетает некоторых мужчин, вызывая удивление: мол, зачем терпеть все предшествующие ему неудобства. С Нимом же все было по-другому – он, как всегда, ощущал в себе легкость и обновленность. Ардит произнесла с теплотой в голосе:

– Ты такой милый и нежный. Может, останешься на всю ночь?

В ответ Ним покачала головой:

– Как-нибудь в другой раз.

– Наверное, мне не надо было задавать этот вопрос. – Ардит провела пальцем по его лицу, по линии губ. – Обещаю, не буду к тебе приставать, Ним. И не стану тебя тормошить. Просто появляйся здесь, когда сможешь.

Ним обещал заглядывать к ней, хотя не понимал, как это возможно при такой загруженности работой и всяких сложностях, которых с каждым днем только прибавлялось.

Когда они уже одевались, Ардит сказала:

– Я тут просматривала бумаги Уолтера и хочу кое-что тебе передать! Эти бумаги он принес домой из офиса. Их надо вернуть.

– Разумеется, я их заберу, – согласился Ним.

Ардит провела Нима в кабинет Уолтера. Документы были сложены в трех картонных коробках. Это были разные служебные отчеты и письма по профилю работы Уолтера. Ним раскрыл две из них и, пока Ардит готовила кофе на кухне, перелистал бумаги. От кофе он отказался.

Многие бумаги уже устарели и никакой ценности не представляли. В одной из папок были копии доклада Уолтера касательно краж электроэнергии. В свое время этот доклад привлек к себе пристальное внимание деловых людей, в том числе за пределами компании «ГСП энд Л». В результате за Уолтером утвердилось престижное звание эксперта. Однажды на Востоке даже проходил судебный процесс, в рамках которого он выступал как эксперт-свидетель. В качестве доказательства фигурировала часть его доклада. Впоследствии это дело, а вместе с ним и доклад, оказалось на рассмотрении судов более высокой инстанции.

Ним запамятовал, чем кончилась эта история, впрочем, сейчас это уже не имело никакого значения.

Ним пробежал глазами другие письма, потом сложил их в папки и закрыл коробки. Затем он вынес их в холл, чтобы не забыть захватить с собой в машину.

Земля под ногами дрожала. Оглушительный рев, как при одновременном взлете нескольких реактивных самолетов, сотрясал тишину. Широкая струя пара рвалась в небо. Словно спасаясь от нагрянувшего бедствия, группа людей на возвышении инстинктивно зажала уши руками. Некоторыми из них овладел страх.

Тереза ван Бэрен, вытащив на мгновение беруши, кричала, чтобы группа вернулась в автобус, который и привез их сюда. Однако никто не мог разобрать ее слова, хотя их смысл всем был ясен. Около двадцати мужчин и женщин бросились к припаркованному рядом автобусу с кондиционером и плотно закрывающимися дверями. Здесь оглушительный рев пара уже не казался таким устрашающим.

– Боже праведный! – возмущался кто-то из группы. – Это что еще за шуточки! Если бы я здесь оглох, то подал бы в суд на эту чертову компанию.