Это была уже зрелая женщина, но выглядела она молодо, поражая своей чрезвычайной красотой. Ним прикинул, что ей было лет тридцать шесть. Позже он узнал, что на самом деле она на три года старше. У нее было удлиненное лицо с удивительно пропорциональными чертами, вздернутым носиком, обладатели которого отличаются дерзким нравом, пухлыми чувственными губами, на которых как раз сейчас застыла улыбка; большие голубые глаза пытливо разглядывали Нима. Казалось, что ее безупречная кожа переливалась. Длинные светлые волосы обрамляли лицо Карен. Разделенные посередине пробором, они ниспадали ей на плечи, поблескивая золотыми струйками в лучах солнечного света. Руки с длинными пальцами и покрытыми лаком ухоженными ногтями лежали на заменявшей столик доске. Одета она была в изумительное светло-голубое платье.

Карен сидела в кресле-каталке. Выпуклость на платье означала, что под ним находится прибор для искусственного дыхания. Трубка, выведенная из-под подола платья, соединялась со специальным устройством в виде чемоданчика, закрепленного позади кресла. Респираторный механизм выдавал равномерные импульсы, проталкивая в обе стороны шипящий воздух соответственно нормальному ритму дыхания. С помощью электрошнура кресло присоединялось к установленной на стене розетке.

– Хэлло, мисс Слоун, – сказал Ним, – я электрический человек.

Она широко улыбнулась:

– Вы работаете на батарейках, или вас тоже надо подключать к сети?

В ответ Ним улыбнулся, чуточку застенчиво и, что в общем-то было ему несвойственно, на мгновение ощутил нервное напряжение. Входя в эту квартиру, он даже не предполагал, с чем столкнется. Тем не менее сидевшая перед ним изящная женщина оказалась абсолютно иной, чем он ожидал.

– Я объясню, – сказал он.

– Объясните, пожалуйста. И присаживайтесь.

– Благодарю.

Он выбрал мягкое кресло. Карен Слоун, слегка качнув головой, прижалась ртом к пластмассовой трубке, похожей по форме на гусиную шею. Она осторожно дохнула в трубку, и ее кресло мгновенно развернулось так, что теперь она смотрела прямо на Нима.

– Ого! Здорово придумано, – сказал он.

– Но это еще не все. Если я буду только вдыхать, но не выдыхать, кресло повернется назад. – И она продемонстрировала это восхищенно наблюдавшему Ниму.

– Такое я вижу впервые, – произнес Ним. – Поразительно.

– Единственное, чем я могу двигать, – это голова. – Карен произнесла это так обыденно, словно речь шла о маленьком неудобстве. – В общем, можно научиться проделывать кое-какие необходимые вещи таким необычным способом. Но мы отвлеклись. Вы пришли, чтобы что-то мне рассказать. Пожалуйста, я вас слушаю.

– Я уже начал объяснять, какова цель моего прихода, – проговорил Ним. – Все это началось две недели назад, когда произошли отключения энергоснабжения. Я видел вас на карте, где вы были обозначены маленьким красным кружком.

– Я – на карте?

Он рассказал ей о Центре управления энергоснабжением и о том, с каким вниманием «ГСП энд Л» относится к таким особым потребителям электроэнергии, как больницы, дома, оснащенные оборудованием жизнеобеспечения.

– Честно говоря, – признался Ним, – меня разбирало любопытство. Поэтому я и заглянул сегодня к вам.

– Это очень приятно, – проговорила Карен. – Я имею в виду, приятно сознавать, что о тебе думают. Мне хорошо запомнился тот день.

– Как вы себя чувствовали, когда отключили электричество?

– Мне кажется, в первый момент слегка испугалась. Вдруг погасла лампа и другие электрические приборы. Кроме респиратора. Он мгновенно переключился на батарею.

Ним заметил двенадцативольтовый аккумулятор, который обычно используют в автомобилях. Он стоял на полке, тоже прикрепленной к задней части кресла, ниже механизма респиратора.

– Всех всегда интересует, – сказала Карен, – долго ли не будет электричества и сколько времени протянет аккумулятор.

– Его должно хватить на несколько часов.

– При полной подзарядке на шесть с половиной. Это при пользовании только респиратором, без передвижения кресла. Но если я выхожу в магазин за покупками или мне надо к кому-нибудь зайти – а это происходит сплошь и рядом, – аккумулятор используется на всю мощь и, естественно, разряжается.

– Стало быть, если отключили электроэнергию, то…

Она закончила фразу за него:

– Тогда Джози, та самая, которую вы встретили при входе, вынуждена срочно что-нибудь предпринять. – Потом Карен добавила со знанием дела: – Респиратору требуется пятнадцать ампер да еще креслу, если оно перемещается с места на место, двадцать ампер.

– Вы хорошо разбираетесь в электроприборах.

– Если бы ваша жизнь зависела от них, вы бы их знали?

– Думаю, знал бы. А вы всегда одна?

– Никогда. Большую часть времени рядом со мной Джози. Иногда ей на смену приходят двое других. Кроме того, привратник Джимини тоже очень добрый человек. Он помогает моим гостям, вот как только что вам. – Карен улыбнулась. – Он никого не впустит, пока не убедится, что человек нормальный. Вы прошли его тест.

Они непринужденно болтали, словно давние знакомые.

Ним узнал, что Карен заболела полиомиелитом как раз за год до широкого применения в Северной Америке противополиомиелитной вакцины «Солк» и за несколько лет до того, как благодаря вакцине по Сэбину было окончательно покончено с этим заболеванием.

– Я слишком рано заразилась, – сказала Карен. – Надо было протянуть какой-то год, не более.

Нима тронул этот чистосердечный рассказ.

– Вы много думаете о том самом годе, которого вам не хватило?

– Раньше думала много. Одно время из-за этого просто заливалась слезами, задавала себе вопрос: ну почему именно мне было суждено оказаться одной из последних жертв? Если бы вакцина появилась чуточку раньше, все было бы по-другому. Я бы ходила, танцевала, могла бы писать, работать руками… – Она замолчала, и в этой тишине до Нима доносилось тиканье часов и легкое урчание респиратора Карен. Мгновение спустя она продолжила: – Тогда я стала внушать себе: какой толк себя изводить? Что случилось, то случилось. Возврата нет. Поэтому я стала максимально использовать то, что у меня осталось, научилась ценить каждый прожитый день. Когда действуешь таким образом, то любая неожиданность заставляет тебя быть благодарной. Вот сегодня вы пришли. – Ее лицо осветилось улыбкой. – А ведь я даже не знаю, как вас зовут. Ним это от Нимрода?

– Да.

– По-моему, есть что-то в Библии?..

– В Книге Бытия. – Ним процитировал фразу оттуда: – «Хуш родил также Нимрода; сей начал быть силен на земле; он был сильный зверолов пред Господом».

Он помнил, что слышал это свидетельство от деда – раввина Голдмана. Старик выбрал имя для своего внука, и это была одна из немногих уступок прошлому, которую позволил сделать отец Нима Исаак.

– Вы охотник, Ним?

Ответив отрицательно, он вспомнил сказанное не так давно Терезой ван Бэрен: «Ты охотник на женщин, не так ли?» Быть может, он поохотился бы и за этой красивой женщиной Карен, если бы вакцина не опоздала на год. Жаль, что все так сложилось.

Потом Карен рассказала, что двенадцать лет пролежала в больницах, по большей части в устаревшей барокамере, «железном легком». Затем появилось более современное портативное оборудование, позволявшее пациентам вроде нее не быть привязанными к больницам. Поначалу она вернулась к своим родителям, но из этого ничего не получилось.

– Это был для всех нас такой крест.

Потом она переехала в эту квартиру, где и живет уже почти одиннадцать лет.

– Правительство выделяет субсидии для покрытия этих расходов. Иногда приходится откровенно туго, но в основном я справляюсь.

Карен рассказала, что у ее отца небольшая слесарно-водопроводная мастерская, а мать работает продавщицей в универсальном магазине. Сейчас они копят деньги на небольшой автофургончик, чтобы приспособить его для кресла-каталки Карен. Водить автофургончик могли бы Джози или кто-нибудь из семьи Карен.

Хотя Карен практически ничего не способна делать сама, кому-то приходится ее мыть, кормить и укладывать в постель, она выучилась рисовать, держа кисть во рту.