– Отступник! – пробормотал Кишкарь, но как-то не слишком уверенно.

– Сам такой, – вяло огрызнулся Саблезубый.

– Друзья!.. – воззвал Сэм и поперхнулся, поняв, что выбрал не самое удачное слово. – Господа! – поправился он. – Позвольте напомнить, что Десница находится у меня.

Он направил реликвию на двух звероящеров и снова попытался припомнить, как несколько минут назад ему удалось привести эту штуку в действие.

– И только я один знаю, как высвободить заключенную в ней могучую энергию, – добавил Сэм с уверенностью, которой на самом деле не ощущал.

– Это просто меч. Старый сломанный меч. – Кишкарь сплюнул. – Кроме того, он был нужен нам только для того, чтобы убедить миссионеров: у нас есть право отдавать приказы.

– Если на самом деле это не святыня, – спросила Роксана, – почему тогда вы хотели, чтобы я ее отыскала?

Саблезубый пожал плечами.

– Я не мог допустить, чтобы остальные ситхи считали этих ортодоксальных кретинов облеченными законной властью. Тот, кто владеет Десницей, действительно пользуется безоговорочным авторитетом вне зависимости от того, насколько далеки от Истинной Веры его собственные убеждения. – Он немного помолчал. – Я только не понимаю, как сумел завладеть Десницей этот идиот Потрошитель?

Кишкарь слегка откашлялся.

– А он ею и не владел. Никто не верил, что он сумеет добиться обращения еще одного народа, и ему пришлось пойти на хитрость. Он украл из музея копию подлинной реликвии и сумел с ее помощью сформировать делегацию для переговоров.

– Гхм… – сказал Сэм. – Как же она тогда выстрелила?..

Никто ему не ответил. Только Кузнечик, повернувшись к Сэму, укоризненно покачал головой.

– Я знал, что должен был застрелить тебя уже давно, – пропел он. – Ты испортил такую замечательную игру! Если бы я не был твоим другом, я бы надрал тебе задницу!

– Пожалуй, пора возвращаться на станцию, – шепнула Сэму Роксана. – И поскорее, пока он не передумал.

Через пару дней Сэм успешно завершил переговоры по созданию Новой Реформированной фракции в составе Реформированной Универсалистской делегации ситхов. Официальная церемония включала, к несчастью, и ритуальные действия, содержащие разнообразные проклятья и традиционное кровопускание, но также и «шведский стол» с великолепной выпечкой для подкрепления сил. Кульминацией церемонии стал потрясающий по жестокости финальный бой между Кишкарем и Саблезубым, каждый из которых претендовал на место младшего священнослужителя фракции.

– На самом деле они собирались убить друг друга, – сообщил Сэму новый лидер Новых Реформаторов по имени Рассекатель. – Но решили обойтись малой кровью, поскольку ты все равно не сумеешь в должной мере оценить их искусство и артистизм.

Сэму, правда, показалось, что, вопреки заверениям Рассекателя, крови было, пожалуй, слишком много, однако он действительно не считал себя компетентным в этих вопросах и испытал огромное облегчение, когда церемония наконец завершилась. Особую благодарность к ситхам Сэм испытывал и в связи с тем, что они приставили к нему почетный караул, днем и ночью охранявший его от раздосадованных аразонитов. Пожалуй, это порадовало его даже больше, чем несколько миллиардов глицинтий, которые ситхи выплатили ему за успешное предотвращение гуманитарной катастрофы.

Роксана, разыскавшая Сэма, получила несколько более скромную сумму, но ее все же хватило, чтобы она могла позволить себе билет первого класса на ближайший трансгалактический лайнер.

– Ну, куда ты теперь? – спросила Роксана, когда они наконец оказались в межгалактическом зале ожидания. Туда, к счастью, не пускали посторонних, и они могли чувствовать себя в относительной безопасности.

– Моя агентша желает, чтобы я летел на Бенганнию. Какой-то спор из-за недвижимости, насколько я понял. Должен признаться, однако, что уезжать мне вовсе не хочется… – Сэм улыбнулся и был награжден ответной улыбкой. – Может, где-нибудь посидим до посадки? – с надеждой осведомился он, оглядываясь по сторонам в поисках какого-нибудь укромного уголка. Впрочем, кроме них в зале ожидания были только инопланетяне, поэтому они могли заниматься чем угодно, не привлекая к себе внимания.

Роксана негромко хмыкнула и погладила его по щеке тыльной стороной ладони.

– Ты такой душка, Сэм… Знаешь, какая мысль только что пришла мне в голову? Раз нам все равно придется ждать посадки несколько часов, почему бы не составить партию в покер? – предложила она с лукавой улыбкой. – Скоротаем время, а заодно и узнаем друг друга получше. А чтобы было интереснее, можно играть на деньги, которые мы с тобой только что заработали. Ну как, согласен?..

Устоять перед ее улыбкой Сэм не мог, хотя и знал: девчонка не понимает, чем рискует. Ну ничего, он постарается обойтись с ней помягче. Быть может, для начала он даже позволит ей выиграть разок-другой. Не хочет же он в самом деле раздеть ее догола!.. В переносном смысле, конечно…

– И какая сумма способна возбудить твой интерес? – галантно спросил он.

Роксана робко улыбнулась.

– Даже не знаю, Сэм. Что ты скажешь, если я предложу не ограничивать ставки? – сказала она и покраснела. – Мне почему-то кажется, что тебе можно доверять.

Перевел с английского

Владимир ГРИШЕЧКИН

Имя Ливиза ей совсем не подходило: она была большой и сильной. Не худенькой и легкой. Большие объемы делали ее похожей одновременно и на женщину, и на мужчину: мощью отличались не только плечи, но и бедра, не говоря уже о массивных грудях.

Зато глаза у нее были прекрасными, круглыми и черными. Она, можно сказать, была склонна к размышлениям: челюсти постоянно двигались, словно имитируя непрерывный круговорот мыслей в голове. И вид она имела такой, словно вечно прислушивалась к чему-то далекому, отстраненному.

Как большинство крупных людей, Ливиза легко смущалась, и тогда грива топорщилась на макушке и вдоль спины. Она могла быть жесткой – и одновременно мягкой и доброй. Мне нравилось беседовать с ней. Слышать ее голос, высокий и нежный, хотя в каждом жесте сквозили порывистость и одиночество.

Но этот голос, когда речь шла об опасности! Если Ливиза видела Кота, поджидавшего в траве, ее ржание было внезапным, яростным и неукротимым. Все мы, охваченные паникой, мгновенно разворачивались. Ее крик неизменно достигал цели.

Итак, она была африрадором, одним из наших снайперов, и постоянно вставала на дыбы, чтобы обозреть окрестности. Всегда носила с собой винтовку. Всегда служила мишенью. Моя большая храбрая подруга. Ее ягодицы еще больше отяжелели от постоянного стояния. Она могла целый день ходить на задних ногах, как Предки. А ее шкура! Лучшее, что было в ее внешности! Она была поистине неотразима: блестящая, темно-гнедая. И никаких проблесков рыжины, досадного наследства Предков. Такие же яркие ненасыщенные цвета, как почва бескрайней саванны.

Мы были подругами, тогда, в наши дни чудес.

Я расчесывала ее так, что каждая мышца подрагивала от удовольствия. Ливиза вольготно поворачивалась под зубьями скребницы. Шкура ее растягивалась, как сливочная тянучка. Мы примеряли серьги, завязывали гривы бантиками или заплетали в длинные косы. Но Ливиза никогда не довольствовалась простыми радостями или вещами, которые легко понять и принять.

Даже в молодости, еще до наступления брачного возраста, она выглядела серьезной и какой-то взрослой. Я помню, как совсем маленькой кобылкой она лежала у ног жеребцов, пока те курили трубки, играли в шашки и толковали о том, что сделали бы, знай они, как добыть электричество.

Ливиза твердила, что мы могли бы изготовить вращающиеся лезвия, чтобы охлаждать воздух или накачивать воду для полива травы; кипятить воду или получать тепло, чтобы высушивать и хранить лепешки из жвачки. Старики посмеивались, слушая ее фантазии.