— Убейте его!

Конан почему-то подумал, что именно это сказала женщина, указав на незнакомца. Тот, казалось, услышал ее голос, потому что обернулся, и на его открытом обветренном благородном лице появилась брезгливая усмешка. Он вытянул из ножен саблю, и в следующий миг клинок его скрестился с клинком Безымянного. Шагр поспешил к ним и, обойдя сражающихся, остановился позади туранца. Следом появилась амазонка, и в тот же миг ее хлыст просвистел погребальную песнь, предательским змеиным жалом обвившись вокруг руки, державшей саблю. Чей Чен недовольно поморщился, но возразить не успел: не утруждая себя переходом через открывшиеся врата, Родгаг послал стрелу из своего огромного лука, и черное древко с несущим смерть кованым наконечником пробило сердце незнакомца, отбросив его на шаг назад и заставив глухо вскрикнуть. В тот же миг Шагр опустил свой молот на белый тюрбан, едва ли не вбив голову человека в грудную клетку, и все кончилось.

Тяжело вздохнув, Пелиас расслабился, и картина тотчас померкла.

— Какой ужас…— прошептала Зенобия.

— Они бьют нас поодиночке,— сказал Мэгил,— а силы слишком неравны. Рано или поздно они расправятся со всеми — это лишь вопрос времени.— Лицо его исказилось страданием.— Если бы я смог быть там!— простонал он.

— Это был юг Вилайета.— Конан попытался направить разговор в иное русло, увести его от горьких и бесплодных сожалений.— Я хорошо знаю те места.

— Но как они уходят обратно?— задумчиво спросил Пелиас.

— При помощи вот этого.— Конан бросил на стол лист пергамента с начертанным на нем изображением колдовской подковы.

— Ага!— возбужденно воскликнул маг.— Копыто Нергала! Так я и думал! Проход, созданный Вратами Сета, остается открытым, но чтобы войти в него с другой стороны, они используют магию Владыки Царства Мертвых.

— Хватит!— Конан решительно встал.— Мне надоела эта говорильня! Врата Сета, Копыто Нергала! Быть может, об этом и интересно порассуждать на досуге, но меня сейчас интересует одно: как добраться до тех, кто рисует на земле эти копыта!

— Именно поэтому я здесь,— спокойно ответил Пелиас,— и незачем так кричать!

Конан, только что энергично мерявший комнату шагами, замер и изумленно уставился на мага,

— Ну, извини…

Сказав это, он бухнулся в кресло, жалобно заскрипевшее под ним, налил себе бокал вина и уставился на колдуна, явно ожидая продолжения.

— Так вот,— начал Пелиас,— есть, по крайней мере, еще один магический атрибут, позволяющий перенестись в то место, которое ты видишь с его помощью. Это Шар Всевидения.

— Где его можно найти?

Конан вновь вскочил, и по всему было видно, что он готов немедленно отправиться в путь.

— Остынь, повелитель!— жестом остановил Конана маг.— Я не знаю, где его искать, но знаю человека, который занят его поисками всю жизнь и сейчас близок к цели.

— Что за человек?

— Это купец,— ответил Пелиас.— Имя его — Велорий. У него два дома. Один в Шандаре, маленьком городке, расположенном на тракте, почти на границе с Кофом. Большую часть времени он проводит там, но есть еще домишко в небольшой деревне, неподалеку от Хоршемиша.

— Ты не понял меня,— Конан недовольно поморщился,— я ведь спросил, что он за человек?

— Не знаю, что тебе и сказать…— Пелиас сокрушенно вздохнул.— Он приветлив, щедр, отзывчив. Сам Шар ему вряд ли нужен, но он одержим идеей вернуть сокровища предков, а ты знаешь, что такое одержимость…— Маг посмотрел на короля, и тот кивнул.— У него много друзей среди жрецов Митры, Эрлика, Иштар, Адониса в Аквилонии, Немедии, Заморе, Туране и прочих странах. Все они ищут сильных воинов и направляют к нему. Раз в пять-семь лет набирается серьезная команда, которую он отправляет на поиски. Ни один человек пока не вернулся. Велорий занят этим всю свою жизнь, и если посчитать, сколько ни в чем не повинных людей загубил за это время… Вряд ли тогда можно сказать о нем хоть что-то хорошее.

— То есть дело почти безнадежное…— задумчиво произнес Конан.

— Брось, милый!— Зенобия подбежала к нему и обняла за шею.— Одна смерть ничем не лучше другой! Не лучше ли подождать их здесь? Ты наверняка сумеешь отбиться от этих уродов.

— Не-ет…— Конан покачал головой.— Жить в постоянном страхе, каждое мгновение оглядываться и ждать, что кто-то появится у тебя за спиной… Это не по мне! — Он мягко отстранился от жены и посмотрел в темные глаза Пелиаса.— Послушай-ка, колдун… Ты хоть представляешь, где находится это место с Вратами Сета?

— Это Лур-Дун,— просто ответил тот, словно речь шла об одном из городов Аквилонии,— одно из тайных хранилищ знаний поверженного Ахерона. Я нашел древние, чудом уцелевшие гравюры, на которых изображены некоторые из его помещений, и в частности зал с вратами. Скорее всего, сохранились лишь подвалы, но где они находятся,— он покачал головой,— я и понятия не имею.

— Значит, обычным путем туда не добраться…

— Я бы не слишком рассчитывал на это,— согласился Пелиас.

— Значит, остается безнадежный вариант,— пробормотал киммериец, который, впрочем, не выглядел слишком обескураженным: не впервой ему было браться за безнадежные дела.— А ты уверен,— вновь обратился он к магу,— что этот Велорий согласится уступить Шар?

— Думаю, да,— кивнул Пелиас после некоторого раздумья.— Он ведь не колдун — к чему ему Шар Всевидения? Ему нужны сокровища.— Пелиас помолчал.— Во всяком случае, ты можешь заранее потребовать его как плату за свое участие в поисках.

Ранним утром по тракту, протянувшемуся в юго-восточном направлении, неспешной, размеренной походкой шел немолодой уже человек. Хотя правильно оценить его возраст было достаточно трудно.

С одной стороны, на волевом скуластом лице путника при всем желании невозможно было отыскать и следа юношеской романтичности и молодого задора. Цепкий, оценивающий взгляд внимательных глаз, впитавших в себя пронзительную голубизну южного неба и пронизывающий холод северных льдов, говорил о привычной для него спокойной уверенности, которая обычно приходит лишь с годами.

Многочисленные шрамы красноречиво говорили о том, в скольких стычках побывал этот человек, а раз до сих пор оставался жив и здоров, значит, умел и нападать, и защищаться, а потому из всех драк выходил победителем, и если уж не обходился без потерь, то никогда не терял слишком много. И он был невероятно, просто чудовищно могуч, чего не скрывал даже просторный серый плащ, застегнутый на левом плече стальной кованой фибулой, украшенной незамысловатым узором.

В то же время ни лицо, ни грация хищника, с которой он двигался, не говорили о тяжелом грузе прожитых лет. Скорее уж наоборот.

Ко всему прочему незнакомец имел вид человека, твердо знающего срок и цель и не привыкшего попусту тратить ни время, ни силы. Насколько хватал глаз, он был один, но, несмотря на это, в его грациозной походке замечалась настороженность — чувствовалась выработанная годами привычка не позволять застигнуть себя врасплох.

Был он, как уже говорилось, в плаще, но когда несильный порыв ветра распахивал его полы, становились видны мягкие, тонкой кожи штаны, заправленные в невысокие, до колен, легкие сапоги, порядком уже запыленные. Могучий торс облегала просторная замшевая рубаха с распахнутым воротом. За спиной висел длинный тяжелый меч в потертых кожаных ножнах.

Но главным все-таки в его облике была сила. Впечатление огромной, неестественной для человека физической мощи сразу бросалось в глаза любому: и опытному воину, и далекому от ратных дел крестьянину, не говоря уж о наметанных взглядах многочисленных кабатчиков, в чьих заведениях путник поневоле останавливался на ночлег.

Звали человека Конан, и был он королем Аквилонии — самого могущественного государства цивилизованного мира. Он шел на восток уже не первый день, но путь его лежал вовсе не в Шадизар, где он когда-то постигал ремесло вора. Целью его путешествия был Шандар — неприметный городишко на западе Заморы, о котором и не знал бы никто, если бы он не лежал на тракте.