Клеона напряглась. Ее ноготки крепко впились в руку сэра Морриса.

- "...Жеттан пользуется невероятной популярностью среди парижских франтов, которые устроили этому делу громкую шумиху, они даже начали делать ставки по поводу предстоящей дуэли; и, как я слышал, больше ставили на Жеттана. Чтобы его поддержать, они все решили присутствовать на этой дуэли, несмотря на самые решительные протесты Жеттана. Говоря это, маркиз многозначительно засмеялся и сказал, что Жеттан даже угрожал своим друзьям тем, что прочтет им специально написанную по этому случаю оду, как раз накануне дуэли. Маркиз пространно намекал на поэтическое дарование молодого Жеттана..."

- Поэтический дар, у Филиппа? - подавленно переспросил сэр Моррис. Извините, Банкрофт, продолжайте, пожалуйста.

- На чем мы остановились... ага: "сам маркиз хотел непременно присутствовать, как только до него дошли слухи об этом; он также клятвенно пообещал прихватить меня с собой. Можешь вообразить, что я не мог пропустить подобное приглашение. Итак, ранним утром, в восемь часов с половиною, мы встретились в условленном месте, в Нейи. Там уже собралась приличная толпа молодых зевак, кто верхом, кто в экипаже. Они были очень возбуждены и делали ставки. Разрази меня гром, если поблизости не стоял скрипач. Вскоре подъехала карета, из нее вывалились три человека, один из которых громко негодовал по поводу собравшихся. Это был Жеттан. Он выглядел исключительно элегантным: напудренный, весь в бархате и шелках и Бог знает в чем еще. Несмотря на свой гнев, он то и дело смеялся, ибо ситуация оказалась крайне забавной и не могла не развеселить и его самого, в глубине души. Он набросился на своих секундантов и принялся их отчитывать, но те в ответ только держались за бока, помирая от хохота. Потом молодой Жеттан попросил нас всех убраться, в особенности маркиза. Затем он со смехом достал из кармана свиток и собрался было декламировать посвященную всем присутствующим оду, как трое человек из толпы поспешили вырвать сочинение из его рук. Наконец, он взмолился, чтобы убрали скрипача, но ему был дружный ответ: всему свое время. Не успел он им что-либо возразить, как подъехал еще один экипаж, из которого вышел твой Генри со своими секундантами. Они тут же увидели, что происходит вокруг, и, как ты догадываешься, были немного обескуражены. Генри даже покрылся красными пятнами, заявляя, что не потерпит подобного оскорбления. Его секунданты оживленно беседовали с Жеттаном, высказывая свое недоумение. При этом они отчаянно жестикулировали и пританцовывали, по крайней мере, один из них, другой же реагировал более непосредственно и с явным одобрением происходящего. Затем Жеттан подошел к Генри, поклонившись ему торжественно и с достоинством. Он сказал, что и сам не предполагал ничего подобного и приносит ему чистосердечные извинения за своих невоспитанных и нахальных друзей. Генри поначалу от бешенства буквально проглотил язык, но, оправившись, заявил, что он мог снести многое, но все имеет предел. Скрипачу приказали замолчать, а все присутствующие стали заверять в серьезности своих намерений посмотреть поединок. Жеттан даже предложил Генри встретиться на следующий день. Но Генри был вне себя от ярости и сказал, что раз уж они сошлись сегодня, то он намерен довести дело до конца. Секунданты советовали Генри отложить до завтра, но он рявкнул, чтобы те лучше подыскали подходящее место. Наконец, все было готово, и оба дуэлянта сняли свои камзолы и жилеты. Наступила напряженная тишина. Все словно слегка протрезвели, с беспокойством сравнивая молодого Жеттана с его противником, который был значительно крупнее и смотрелся, как настоящий убийца. Генри сражался очень рьяно, ты же знаешь, он очень искусный фехтовальщик, но молодой Жеттан перемещался, словно капля ртути; его шпага с легкостью отражала все выпады Генри. Скоро мы все поняли, что Генри был ему совсем не пара, он мог быть продырявлен множество раз. Жеттан играл с ним, как кошка с мышкой, и мне было очень жаль видеть, что Генри совсем не понимал этого и лез на него, как разъяренный бык. Он изловчился и нанес Жеттану едва ощутимый укол, но прежде, чем мы сообразили, что произошло, Генри отлетел назад, а его шпага очутилась на земле. Жеттан вежливо поклонился, быстро подобрал шпагу и протянул ее Генри. Тот рвался продолжать бой, он очень славный и смелый малый, но секунданты ему не позволили, и дело было окончено. "Надеюсь, вы удовлетворены, сэр?" - спросил Жеттан. - "Чертовски удовлетворен!" - ответил Генри, потирая раненое плечо. "Я бы советовал вам хорошенько запомнить мои предупреждения, - сказал ему Жеттан и ушел прочь, после чего мы все разъехались". Банкрофт закончил читать.

- Я полагаю, что эта шутка в мой адрес. Что вы скажете, сэр Моррис?

Сэр Моррис с трудом перевел дыхание.

- Боже, как жаль, что меня там не было, - с жаром произнес он.

- А-а! Веселенькое зрелище. Но вы слыхали что-либо подобное? Ох уж эти дети, сэр Моррис! - Банкрофт хихикал себе под нос. - И мой-то задиристый петушок каков!

Раскрасневшаяся Клеона поднялась, подошла к окну, распахнула его пошире. До ухода Банкрофта она оставалась там, усевшись на маленькую кушетку.

Когда сэр Моррис проводил гостя и вернулся, он нашел девушку бледной и напряженной.

- Гм! - протянул сэр Моррис и тут же быстро добавил: - Вздор и сплетни!

- Вы так думаете? - с надеждой посмотрела на него Клеона.

- Вне всякого сомнения! Мальчик делает только то, о чем я его просил: приобретает лоск и, как бы это сказать, учится обращению с вашим полом.

Клеона вскочила, словно пружина.

- Вы его просили... Да как вы могли?

- Дорогая моя, это же совершенные пустяки, заверяю вас. Но чтобы Филипп смог так натянуть нос этому Банкрофту! Филипп - любимец общества! Боже праведный, я никогда не смел на это надеяться!

- Я тоже, - сказала Клеона с явным сожалением. - Это... я во всем... виновата... это... я... так... ж-жестоко... прогнала его, но все же как он... как он мог?

Сэр Моррис слушал ее, не перебивая.

- Он, он... я думала, что он... - она замолчала, прикусив губу, а после короткой паузы заговорила вновь с плохо разыгрываемым оптимизмом. - Вы знаете, я думаю, что все же поеду к своей тетушке после рассказа.

- Неужели, дорогая моя? - спросил сэр Моррис.

Этим вечером он занялся, что случалось крайне редко, процедурой написания письма своему брату в Лондон. Результатом этого письма явилась короткая записка Тома, которую Филипп получил неделю спустя: "Дорогой племянник, не сомневаюсь, что нас попутал нечистый. Старый хрен Саттерсвайт присутствовал на твоей сумасбродной дуэли и обо всем написал Гарри Банкрофту, который, да будь ему неладно, прочитал это письмо твоему отцу и Клеоне. Он наболтал, что вы с Банкрофтом сцепились из-за какой-то французской девки, что может вполне сойти за правду. В любом случае, Клеона чертовски негодует и собирается в город к своей тетке, старой дуре Малмерсток. Моррис мне это все написал и хочет, чтобы ты вернулся. Жаль девушку, но я втайне за тебя рад и был бы непрочь и сам почитать это письмо. Конечно, делай, как тебе удобнее, но я просто обязан предупредить тебя, мой мальчик, что Клеона в состоянии совершить любую глупость, как обиженная горничная. А она удивительно милая крошка. Мой искренний привет Шато Банво и, конечно, тебе. Твой Том".

Глава XI

В КОТОРОЙ ФИЛИПП УДИВЛЯЕТ СВОЕГО ДЯДЮ

Томас был увлечен чтением, когда его отвлек стук колес проезжавшей мимо дома пролетки. Он поднялся с насиженного места и сладко потянулся, недоумевая, кого это леший принес к нему в такой день. Он выглянул в окно и уставился на затянутую густым туманом улицу. К своему удивлению, он увидел не обычную городскую пролетку, а целый экипаж с большим количеством багажа, в который были запряжены четыре лошади. Он наблюдал, как дверь экипажа распахнулась и наружу выскочил стройный джентльмен, который даже не стал дожидаться, пока ему опустят ступеньку. На нем был широкий плащ парижского фасона, на ногах сверкали кожаные туфли. Том был несколько обескуражен. Затем из экипажа вылезли еще двое, по всей вероятности, слуги; один был низок и грузен, другой - высок и костляв. Оба были до крайности озабочены. Мужчина в плаще замахал руками, отдавая указания. Маленького человечка было почти не видно под чемоданами, которые он перетаскивал к парадному подъезду. Затем тот, что был в плаще, взобрался на крыльцо. По всему дому раздался продолжительный трезвон колокольчика. Том приблизился к пылающему камину, напряженно гадая, кто бы это мог быть. Вполне возможно, что это был приятель Мейнворинг. Но к чему ему так много багажа? Том надеялся, что незнакомец просто ошибся домом. Но человек торопливой поступью быстро пересек холл, и дверь библиотеки распахнулась. Незнакомец со шляпой в руке уже отвешивал Тому низкий поклон.