Мсье де Шамбер отряхнул манжету платком.
- Я думаю, что уже несколько месяцев! Он, определенно, вносит свежую струю, не так ли? Такой молодой, такой милый...
- Милый, черт его побери! - огрызнулся Банкрофт. Де Шамбер посмотрел на него с удивлением.
- Как, вам не нравится наш маленький Филипп?
- Ничуть. Самодовольный молодой выскочка!
- Что вы? Вы ошибаетесь! Вы его совсем не знаете! Он пыжится, и это очень забавно, но он вовсе не самодовольный, а просто еще дитя!
- К черту! Любимое всеми дитя?
- Это же последний писк моды в Париже. Кто-то ревнует к его популярности, но все, кто его знает, любят его.
- Ревновать этого сосунка! - вскричал Банкрофт. Де Шамбер остудил его взглядом.
- Скажу только для вас, мсье! Не следует слишком широко распространяться о вашей неприязни. У маленького Филиппа здесь очень влиятельные друзья. На вас будут косо смотреть, если вы позволите себе высмеивать его.
Банкрофт стал осторожнее в словах.
- Не стану скрывать от вас, дорогой де Шамбер, что у меня с вашим маленьким Филиппом вышла стычка. Я уже один раз наказал его за излишнюю дерзость.
- Ага? Не думаю, что кто-нибудь посоветует вам попытаться это сделать снова. У него нет недостатка в друзьях, и он владеет шпагой, как сущий дьявол. Будет неосмотрительно выказывать свою враждебность. К тому же, он любимец дам. Ведь это само по себе уже о многом говорит, не так ли?
- Когда я видел его в последний раз, - сплюнул Банкрофт, - он был похож на немытого лакея, а разговор с ним не отличался от беседы с огородным пугалом.
- Да? Я тоже кое-что слышал об этом. Но все же он душка, наш Филипп.
- Пропади он пропадом! - в сердцах ответил Банкрофт.
Глава VIII
В КОТОРОЙ ФИЛИППА ПОКИДАЕТ СОСТОЯНИЕ ПОЭТИЧЕСКОЙ ЭЙФОРИИ
Через несколько недель после приезда мистера Банкрофта граф де Сен-Дантен устроил званый обед. Приглашены были только самые избранные гости, в числе которых оказался и Филипп. К половине шестого все приглашенные, за исключением одного, собрались в библиотеке, и Сен-Дантен сверил свой хронометр с часами над камином.
- Что случилось с Филиппом? - его вопрос не был адресован к кому-либо персонально. - Где наше дитя?
- Его вчера видели на балу, - сказал де Шателен.
- Но он уехал очень рано и в большой спешке. Филипп был потрясен жемчужиной в правом ухе мадам де Маршеран и тут же упорхнул.
- Упорхнул? Но почему?
- Кажется, чтобы сочинить балладу в ее честь. Сен-Дантен поднял руки вверх.
- Дьявол побери Филиппа с его стихами! Клянусь, что именно поэтому он и задерживается. Поль де Вангрис повернулся к нему.
- Вы говорите о Филиппе? Кажется, мне послышалось его имя?
- А о ком же еще! Генри утверждает, что на него напало вдохновение и он сочиняет балладу о жемчужине Жюли де Маршеран.
Де Вангрис подошел к разговаривающим.
- Увы, мой друг, вы совершенно правы. Я заезжал к нему сегодня утром и застал его в неглиже. Он попытался добиться от меня рифмы к одному слову, которую я, к несчастью, позабыл. поэтому я поскорее ушел.
Де Бержери жалобно посмотрел на окружающих.
- Неужели никто не убедит Филиппа, что он совсем не поэт?
В ответ де Вангрис безнадежно покачал головой.
- Вы можете ему говорить, что он плохой фехтовальщик, даже что он не кавалер; вы можете отрицать все его способности, и он лишь рассмеется в ответ; но его нельзя убедить, что он никогда не станет поэтом. Он вам просто не поверит!
- О, я полагаю, что он все-таки понимает это, - возразил Сен-Дантен. Стихи для него - забава. А, кстати, вот и он!
В комнате появился Филипп, облаченный во все желтое. В руках он держал свиток, перевязанный тесемкой янтарного цвета. От него веяло весной, а глаза светились неописуемой детской радостью. Он победоносно размахивал своим свитком. Сен-Дантен подошел поприветствовать его.
- Опаздываете, мой милый Филипп! - прокричал он и протянул ему обе руки.
- Тысяча извинений, дорогой Луи! Я закончил свою поэму всего лишь час назад.
- Поэму? - удивился де Вангрис. - Но, позвольте, еще утром это была баллада?
- Утром? Ба! Это было почти в прошлом году. С тех пор это стало еще и сонетом!
- Боже упаси! - искренне вырвалось у Сен-Дантена.
- Конечно, - согласился Филипп. - Сама тема требовала, чтобы стихотворение было непременно поэмой. К трем часам дня я в этом полностью убедился. Ведь вы были у меня сегодня утром, Поль?
- И вы просили меня придумать рифму, - напомнил ему де Вангрис.
- Вот именно! Я просил рифму к слову "помешанный", а вы мне предложили "повешенный"!
- Именно, а потом вы бросили в меня своим париком, и Мне пришлось ретироваться.
- "Повешенный", - повторил Филипп с негодованием. - "Повешенный"!
Сен-Дантен мягко, но настойчиво забрал у него свиток.
- Позже вы нам это обязательно прочтете, - пообещал он. - А теперь пойдемте обедать.
- Лучше послушать до еды, - взмолился Филипп. Эти слова были встречены с отчаянным протестом.
- Я не смогу слушать ваши стихи на голодный желудок, - заявил виконт. Мне нужно быть немного навеселе, чтобы оценить их по достоинству
- Вы бездушны, - горько произнес Филипп. - Зато у меня есть желудок, мой маленький английский друг, а он вовсю взывает к поддержанию своего существования.
- Мне жаль вас, - сказал Филипп. - К чему на вас растрачивать свой поэтический дар?
Сен-Дантен взял его под руку и повел к дверям.
- Ей-богу, Филипп, нам всем на терпится послушать вашу поэму. Вы прочтете ее за обедом.
В середине трапезы виконт что-то вспомнил. Он кивнул Филиппу, который сидел напротив него и был увлечен оживленным и остроумным спором с де Бержери, и прошипел.
- Кстати, Филипп, ваш столь любезный друг говорил о вас!
- Какой друг? - спросил Филипп. - Жюль, если бы вы приняли мои объяснения, что Жанна де Фонтаней может соперничать с Ля Саливье в...
- Послушайте же, Филипп! - настаивал виконт. - Я говорю .об англичанине... об этом Банкрофте... тьфу, какое трудное имя!
Филипп прервался посредине фразы. Его глаза поблескивали при свете свечей.
- Банкрофт? И что же он говорил?
- Много всякой всячины, если все, что я слышал, конечно, правда.
Филипп поставил свой бокал.
- В самом деле? Что же вы услышали, дорогой де Равель?
- Похоже, что этот Банкрофт не испытывает к вам больших симпатий, бедный вы мой. Если верить де Грону, то он возмущен вашим присутствием здесь и уверяет, что ошибся в вас. Это все очень грустно.
- Да, - согласился Филипп и нахмурился. - Это неприятно. Но что же он все-таки говорил?
- Он открыл так тщательно охраняемую вами Тайну! - торжественно ответил виконт.
- О! - Филипп облокотился на край стола, придвигаясь поближе. - Возможно, мне придется напомнить мистеру Банкрофту кое о чем. Продолжайте, Шарль!
- Он говорил о леди, - не унимался виконт, - что живет в Литтл Фитлдине, у которой голубые глаза и...
- Давайте оставим, наконец, ее глаза в покое! - улыбнулся Филипп.
- Да-да, конечно! А ее волосы...
- И волосы тоже. Не станем же мы обсуждать все ее достоинства?
- Кажется, он безумно влюблен, - громко прошептал де Бержери.
Филипп покраснел и улыбнулся.
- Безумно, дорогой Жюль. Продолжайте, виконт. Тот сделал глоток вина.
- Банкрофт говорило вашей влюбленности. Он описал эту леди...
Он улыбнулся и поджал свои тонкие губы. Филипп закивал головой.
- Продолжайте! Продолжайте!
- Виконт, неужели вас забавляют эти сплетни? - довольно резко спросил Сен-Дантен.
Но виконт, слывший ужасным интриганом, не обратил внимания на замечание.
- Милая штучка, так он ее назвал; но не более! Просто обычная деревенская девушка. А зовут ее...
- Прекратите, в конце концов! - резко оборвал его Сен-Дантен.
