– О нет, кто это. Кит?

– Мистер Чарлз Стейвли, который, по-видимому…

– Ах, этот! – прервала она. – Весьма вероятно, что они могли быть знакомы, но совсем немного, так что это не будет иметь никаких последствий!

– Совершенно верно, но если Ивлин не вернется вовремя, чтобы спасти меня от Лактона, я пропал! Он один из закадычных друзей Ивлина?

– Молодой Лактон? Избави Бог, нет! Не хочешь ли ты сказать, что и он был приглашен на этот прием?

– Именно это я имею в виду, мама! Более того, я предполагаю, что Ивлин вступил с ним в какие-то деловые отношения, о характере которых я ничего не знаю, и что-то подсказывает мне, что ты знаешь не больше.

Она покачала головой.

– В самом деле нет. Как это было тягостно для тебя!

– Не правда ли? – согласился он. – Особенно, если он заявляет, что придет ко мне завтра узнать, какое я принял решение! Это я называю – вызывать волка разговором о нем.

– Очень досадно! – сказала она беспечно. – Но ты не беспокойся, мой мальчик! Может, Ивлин вернется, а может, Фимбер знает, чего хочет это глупое создание. А если и не знает, то Бригг скажет, что тебя нет дома. Я не вижу трудностей в том, чтобы отделаться от Лактона.

– Мама, милая, в этом я не сомневаюсь! Но даже мой ужасный братец не мог бы согласиться принять человека по делу, а потом заявить, что его нет дома!

– Но, Кит, какой ты глупый! – сказала она с упреком. – Ты должен был от него отделаться!

– Я бы так и сделал, если бы он не заявил мне прямо, что я с ним плохо обхожусь, избегая его уже в течение десяти дней. Но, осмелюсь сказать, с этим я как-нибудь справлюсь, а что меня действительно пугает, – это то, что мисс Стейвли попросила меня прийти к ней завтра утром, чтобы закончить прерванный разговор, который был у нее с Ивлином в день, когда он попросил ее руки.

– Да, это неприятно, – воскликнула она в смятении.

– Не то слово, мама. Одно дело, переодеться Ивлином на один вечер, но совсем другое – выслушивать признания мисс Стейвли под видом ее жениха.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – согласилась она, морща лоб. – Но, скорее всего, ты зря волнуешься. Я бы удивилась, если бы узнала, что она может сообщить Ивлину что-то очень секретное, потому что она вовсе не так уж близко с ним знакома и, кроме того, весьма сдержанна. Поверь, ты не услышишь ничего такого, что могло бы привести в замешательство. Действительно, чем больше я думаю об этом, тем с большей уверенностью считаю, что это, скорее всего, какая-нибудь банальность, иначе Ивлин рассказал бы мне, что их прервали. И более того. Кит, если он думал, что Кресси хочет сообщить ему что-то важное, он бы не уехал из Лондона, не повидав ее снова.

– Ей показалось, что это он собирался сообщить нечто важное. Похоже, он хотел поставить какое-то условие.

– Условие? О чем он, Боже ты мой, думал? Должно быть, он лишился разума! Если только… – она замолчала, глаза ее расширились. Затем она произнесла:

– Я знаю, что он намеревался ей сказать, и очень рада, что его прервали, потому что я говорила ему, чтобы он ни в коем случае этого не делал. Он рассчитывал на то, что мы все будем жить вместе, а это вовсе не входит в мои намерения, так как подобные опыты очень редко бывают успешными. Ты знаешь, я всегда считала большой удачей для себя, что родители твоего папы умерли до того, как я вышла за него замуж. Если Кресси поднимет вопрос, скажи ей, что ты передумал, или забыл, или что она тебя не правильно поняла!

– Я едва ли смогу это сделать, мама, – возразил он. – Ясно, что Ивлин не это хотел сказать.

– Это именно то, что я говорю! – пылко ответила она. – Я намерена задать ему очень серьезный нагоняй, и если ты будешь смотреть на меня таким отвратительным взглядом, то и тебе тоже! Расскажи мне о старой леди Стейвли. Она тебя напугала?

– Она пыталась это сделать, но я попробовал на ней эффект вежливого отпора, и это сработало очень хорошо.

Леди Денвилл поразилась:

– Кит, какой ты храбрый!

– Да, не так ли? Ну, ладно, мама, ты же меня знаешь! Храбрец до мозга костей! Она засмеялась.

– Ну, я никогда бы не осмелилась сделать подобную вещь.

– Ты должна попытаться: она будет третировать тебя, если ты не попытаешься!

– О, я намерена держаться от нее подальше! Она приехала в Лондон, чтобы познакомиться с тобой, а теперь, когда это сделано, я полагаю, она вернется в Беркшир через день или два! – ответила ее светлость резко.

– Ты ошибаешься, милая мама! – сказал Кит, хитро глядя на нее. – Она остается в Лондоне до следующего месяца, а затем она собирается, как сказала мне леди Эбчестер, поехать на лето в Уэртинг и берет с собой Кресси. Она попросила меня передать тебе, чтобы ты ее навестила как-нибудь утречком!

– Нет! – вырвалось у нее с неподдельным ужасом. – Кит, ты это придумал!

– Нет! Она буквально так и сказала.

– О, ты ужасное создание! Почему ты не сказал ей, что я нездорова, уехала за город или что-нибудь еще? Она никогда меня не любила. Когда Стейвли увивался за мной, она была готова на любые крайности, лишь бы отговорить его делать мне предложение, хотя в этом и не было ни малейшей необходимости, потому что ваш дедушка никогда бы не согласился на этот брак, ведь было так много других предложений! О Кит, как мог ты подвергнуть меня такой пытке? Она меня уничтожит!

– Ничего подобного! Ты должна постоянно помнить, что Ивлин – завидный жених, и это придаст тебе чувство превосходства.

Но хотя леди Денвилл и признала, что Ивлин представляет собой большую ценность для невесты, это ее не утешило. Она сообщила Киту, что если грозная старая леди знает кого-то с колыбели, то подобные соображения на нее не действуют. И подбирая блестящие складки своего платья, чтобы подняться по лестнице, она добавила трагическим тоном:

– Я знаю из верных источников, что она описывала меня как хорошенькую дуру! А когда она смотрит на меня своим пронзительным взглядом, я начинаю чувствовать себя действительно дурой.

– Но очень хорошенькой! – вставил ее сын.

– Да, но ей на это наплевать! – ответила ее светлость. Она поднялась до середины лестницы и добавила:

– И не навлекай на себя неприятностей, говоря, что я занимаю более высокое положение, чем она, потому что на это ей тоже наплевать!

С этими словами, полными горечи, она поднялась на второй этаж. Он догнал ее и сказал с обидой, что, если она уйдет спать, не поцеловав его на ночь, он не сможет заснуть ни на минуту. Это вызвало у леди Денвилл приступ смеха, и когда сын заметил, что испытание, ожидающее ее, ничто по сравнению с тем, что перенес он, она полностью растаяла, сказав:

– Нет, в самом деле, мой бедный дорогой мальчик, можешь на меня рассчитывать, я окажу тебе любую поддержку! Чего бы только я не сделала для любого из моих сыновей!

Поцеловав ее с поразительной сердечностью, он поблагодарил ее, и они расстались очень довольные друг другом. Фимбер ожидал его в спальне. Помогая ему освободиться от сюртука Ивлина, он спросил тоном человека, знающего заранее, узнал ли его кто-нибудь. Услышав, что никто, он произнес:

– И не следовало ожидать, что кто-нибудь узнает, сэр. Когда я помогал вам одеваться нынче вечером, мне пришла в голову мысль, что я бы и сам ни о чем не догадался. Вы просто слепок с его светлости, мистер Кристофер!

На вопросы о мистере Лактоне он строго и весомо сказал:

– У этого молодого джентльмена все показное, сэр, можно было бы сказать, липовое!

– Можешь называть как хочешь, – сказал Кит, расстегивая рубашку, – но не знаешь ли ты, что за предложение он сделал моему брату, ответ на которое ожидал получить на следующий день?

Надолго Задумавшись и освободив Кита от его жилета, Фимбер, наконец, сказал:

– Нет, сэр, об этом его светлость мне не сообщил. Но по тому, что я знаю о мистере Лактоне, я осмелился бы предположить, что он хотел продать его светлости одну из своих охотничьих собак.

– Кому придет в голову покупать охотничью собаку в это время года? – спросил Кит скептически. – Не моему же брату?