— Не смотри им в глаза, Неб, — шепнул Иван, — не то она обернется твоей любимой, зачарует и в омут утащит! Утопит, то бишь!
Я тут же живо представил, как вульгарно одетая девица превращается в мою милую Маш-шу. И мне это, надо сказать, понравилось. Мне так хотелось не просто увидеть невесту и обнять ее. Я живо представил, как беру ее на руки и уношу со сцены. Куда — придумаем, решим по обстоятельствам, особенно, когда впереди целая ночь. Пускай даже такая короткая как тут, в России. Но сразу же другая, страшная мысль, пресекла все мечтания: это получится не настоящая Маш-шу! Я буду ласкать другую, целоваться с ней до самого рассвета, пока золотые лучи бога солнца не прояснят мой разум, и я не увижу, какую страшную ошибку совершил! Бедная девушка себе места не находит в Москве, а я заглядываюсь на упругие груди русалок, и то, благодаря их магии. Если б не колдовство, я бы на эту синекожую уродину и не посмотрел бы.
Я пришел в себя, когда Иван отволок меня достаточно далеко от сцены. Иллюзия развеялась, однако я чувствовал желания собственного тела и с трудом сдерживал их. Будь проклята магия этих водных дев!
— Так, где Милли? — буркнул Иван.
Он-то знал, чем чревато заглядываться на русалок, заявил, будто читал об этом в руководствах молодого агента ОСЯ. Правда, мне почему-то сдается, что попался он пару раз в зачарованные сети синекожих дев. Так. Янсен. И, правда, где она? Пока я оглядывался по сторонам, стараясь избегать сцены, лишь бы не пересечься с изумрудными глазами танцовщицы, Дураков справился с задачей и приволок девочку. Оказывается, она собиралась выскочить к микрофону и подпевать коричневому зайчику.
— Это моя любимая песня! — вопила девочка на весь клуб.
Но вопли ее тонули в ритмичной громкой музыке. Нет, не лесоморской народной. Я узнавал московские мелодии, слышанные мной через вещательные коробочки в доме у Юли, в магазинах торговцев большого города.
Давешний медведь, покрытый не одним десятком пластырей, подпирал толстую колонну в углу, неподалеку от сцены. Вот этот персонаж меня очень заинтересовал. Он участвовал в нападении на нас. Поэтому следовало разузнать, кто подослал животное с заданием: лангсуяр ли, развесившая ориентировку, иль кто-то еще.
Косолапый прикладывал к левому глазу тампон с чудодейственными травами и жаловался невысокому старичку с волосами из березовых веток, мол, обманули его пришельцы.
— Так вот кто заказчик, — шепнул мне на ухо Иван Дураков. — Леший! Фигня, значит.
Рядом с лесным стариком стоял маленький чумазый человечек в красной рубашке на желтом пояске и все время оглядывался.
Иван предложил побыстрее скрыться с глаз этой компании. Но толпа, рвущаяся к сцене отблагодарить исполнителя, потащила за собой и моего напарника. А пока женская часть публики кидала шоколадному зайцу цветы, на сцену вышла на двух задних лапах настоящая лиса. Она, облаченная в длинный красный сарафан наподобие того, что был у Милли, взяла микрофон и ласковым напевным голосом объявила:
— Уважаемые дамы и господа, мы сегодня собрались тут, чтобы отпраздновать юбилей любимого всеми Змея Горыныча.
Дальше можно было уши затыкать, потому что лесоморская нечисть принялась скандировать, свистеть и вопить.
— Поприветствуем нашего юбиляра! — объявила рыжая, и заиграла торжественная музыка.
Черти отвлеклись от автоматов, упыри, разносящие присутствующим коктейли, застыли безмолвными статуями, а стоящие на сцене русалки аплодировали, заражая этим публику. И лишь мы с Иваном да Милли выделялись из всей толпы. Открыв рты, мы внимательно наблюдали за происходящим. Однако Змей так и не вышел.
— Где же виновник торжества? — искренне удивилась лиса, оборачиваясь к кулисам.
Но оттуда выглядывало несколько коротышек вроде того, что сопровождал Лешего, и удивленно пожимали плечами.
— Что-то здесь нечисто… — шепнул Иван, — собралось столько гостей, а именинника нет. Похитили?
— Похоже на то, — кивнул ему в ответ я. — Только не надо сваливать на лангсуяр. Змей явно не тянет на наследницу Кощея.
Дуракову понравилась моя шутка, и он улыбнулся в ответ. Милли все пыталась подпрыгнуть, чтобы расслышать, то ли о чем мы болтаем, то ли разглядеть происходящее на сцене. Она на голову ниже меня. И если мне со своими метром шестьюдесятью совсем ничего не видно из-за затылков, то что говорить о девочке.
— Так, — хлопнула в ладоши лиса, — с кем не бывает. Устроим конкурс народной песни. Быть может, своим пением мы разбудим нашего именинника.
— Ха! — с облегчением вздохнул Иван. — Праздник по сценарию! Пытаются развеселить публику! И все дела!
Хотелось бы верить. Не то ингредиентом в мази против рогов меньше.
Первым на сцену поучаствовать выкатился небезызвестный Колобок. Он прыгнул на колени сидевшей за стеклянным столиком лисы и запел свою любимую: 'Я от дедушки ушел, я от бабушки ушел…
— Замечательная песня, — похвалила его ведущая, — но смотрелось бы куда эффектнее, если бы ты сел мне на нос, и исполнил ее повторно. А я подержу микрофон!
Эти слова лисы послужили командой для Ивана, и он, расталкивая локтями увлеченную публику, пробрался под самую сцену. Лиса стояла посередине, а кондитерское творение стариков-отшельников ловко прыгнуло ей на кончик носа и начало напевать единственный известный ему мотив. Ведущая медленно открыла рот.
Колобок умело поворачивался на черном носу хитрюги и не заметил, как соскользнул и полетел прямо в широкую пасть лисицы.
Однако она осталась без ужина, потому что вдруг на сцену выскочил мой напарник и, словно опытный игрок в мяч, поймал Колобка чуть ли не в самой пасти животного.
Обозленная лиса, стиснув зубы, с ненавистью посмотрела на парня в белой рубахе с красной вышивкой, сидевшего на сцене в двух метрах от нее и прижимавшего к груди запеченный шар.
— У вас что, денег нету, коли за черствым хлебом гоняетесь? — сощурившись, поинтересовался Иван.
И тут на сцену вышел старый знакомый, медведь, и Дураков, заметив его, вытащил из кармана карточку. При ярких светильниках красивыми цветами отливала печать на левом плече его портрета.
— Отдел странных явлений, Москва, командированный в Лесоморье Иван Дураков, — на полном серьезе заявил программист, пряча удостоверение обратно. — Мое задание — привезти Колобка в наш мир. Так что…
Но хищные звери наотрез отказались слушать московского агента. Рыча и скрипя зубами, лиса с медведем наступали на него.
— А поиграем в пионербол, — сходу придумал программист, и кинул не успевшего отойти от шока Колобка в толпу.
Разъяренные медведь с лисой бросились разгонять гостей, чтобы найти запеченный шар. Но Колобок попадал от одних рук в другие, и хищники не успевали уследить за траекторией его полета.
Пока толпа увлекалась сомнительной игрой, перепуганный до полусмерти Колобок успел откатиться в дальний угол и спрятаться за портьерой. Так что забава в публике продолжалась уже без его участия. Кидались шариками, которые кто-то догадался отвязать от сцены, булками со стола и даже чертями. Последние, визжа, с превеликим удовольствием летали над толпой. А Иван тем временем пробирался через развлекающуюся нечисть в поисках дитятка лесных стариков.
Милли под шумок пробралась-таки на сцену. Сбылась мечта швейцарской девочки. Она беспрепятственно взяла со стеклянного стола микрофон и звонким голосом объявила:
— Самая модная песня!
Шум в зале тут же стих. Все услышали незваного гостя и насторожились. Медведь с лисой, все еще злые и голодные (не судьба, что ли, пирожным отужинать?!) пробрались в первый ряд и, открыв рот, уставились на незнакомку.
— Heavy clouds no rain… — запела она хорошо поставленным голосом.
И сразу же публика потеряла к ней всякий интерес…
— Never, never let you go! — вопила Милли, но все зевали от тоски.
Хоть нам с Иваном из рояля на сцене вылезай и танцуй партию маленьких лебедей: именно такую сценку под эту песню поставили вожатые первого отряда в 'Березке'. Да нет такого инструмента в Лесоморье.
