Облокотившись на более-менее сухой камень, я включила фотоаппарат и поставила его на беззвучный режим. Теперь жмешь кнопочку спуска, и устройство не издает никаких звуков. Очень удобно для съемок в музеях, чтобы не покупать лишний билет. Я так прошлым летом все интерьеры в Цюрихском музее засняла. Да, я живу в Швейцарии, но русское желание халявы мне не чуждо.
Итак, я брела по невзрачному коридору, который закончился, о, ужас, вовсе не в царских хоромах, а вывел меня в некий сарай, заставленный мешками, помеченными египетскими иероглифами. Красота-то какая. На карточке у меня еще целый гигабайт свободный, поэтому заснять надписи на макросъемку вполне себе можно позволить. Чем я и занялась. Птички, руки и ноги, солнышки и месяцы, зигзаги и прочие знакомые по картинкам из учебника рисунки кому-то складывались во вполне осознанные слова. А для меня были достопримечательностью. Покажу Карлу фотки — он оценит, да. Или Грете, его кузине. Ей, помнится, нравилось все древнеегипетское.
По углам сарая стояли палки, на стенах — подвешены серпы, пол засыпан обычным сеном, — колхоз какой-то, только коров и свиней не хватает. Сфотографировав все достопримечательности, я выбралась наружу, в длинный неосвещенный коридор, ведущий неизвестно куда. Как бы не заблудиться! Мелка, чтобы оставлять пометки, я не припасла, клубка ниток имени Ариадны — тоже, приходилось рассчитывать на собственную память и внимание. Спортивное ориентирование — не мое увлечение. Я даже в Стансе, где прожила двенадцать лет, могу запросто заблудиться. Чего и говорить о незнакомом дворце. Ну и ладно, вожатому придется меня искать и спасать, романтика.
Шла я долго, переходила из одного здания в другое и фотографировала все, что считала необычным. Нашла я себе и ночлег, заброшенную комнатушку с твердой кроватью. И, когда устала, решила вздремнуть. Жаль, что в комнате не было окна, поэтому я не понимала, спала ли я ночью, или днем. А потом продолжила путь, пока не очутилась на улице перед гигантским строением, утопающем в густых зеленых садах. Щелчок — и вид дворца в моем фотоаппарате. Можно идти дальше. Я осмотрелась и заметила, что я отнюдь не одинока за залитой солнцем поляне. Две женщины в белых ночнушках, почти таких же, как и моя, развешивали простыни на веревках, протянутых между пальмами. Мужчина, на котором из одежды была только набедренная повязка, тащил черный котел. Три девочки примерно моего возраста играли с огромной кошкой размерами с рысь, только рыжей. Я незаметно прокралась ко дворцу, изрядно исцарапав локти и коленки в колючих зарослях, и через некоторое время нашла один из неохраняемых входов.
Сказать по правде, это было нелегко. Вооруженные мужчины в красных юбках стояли чуть ли не у каждого прохода, и только у одной двери, скрытой от любопытного взгляда за раскидистыми кустами акации, никого не было. Чуть не попавшись на глаза выходящей оттуда старухе с огромной корзиной, я юркнула в очередной не очень ухоженный проход.
И это называется царский дворец. Вонь и мох! Но вскоре мое мнение изменилось. Я стояла в узком коридоре, когда услышала за спиной истошный скрип открывающейся двери. Робко обернувшись, я заметила темный силуэт, стоявший на пороге и вздрогнула. Не хотелось попадаться столь бесславно. И я припустила так, что преподаватель физкультуры мог бы зачесть нормативы до выпускного класса включительно и отправить на спартакиаду.
В спешке я уже не запоминала, куда и когда сворачиваю. Двери комнат, отделанные самоцветами, красивые картины на стенах, изредка встречающиеся люди: все это до смерти пугало меня. Хотелось найти укромный уголок, где можно отсидеться и отдышаться. Лишь бы никто меня не заметил. Страх погони становился все сильнее, и я бежала куда глаза глядят, несмотря на то, что никому до меня не было дела. Кто-то кричал вслед: 'Госпожа, что с вами? Наверное, перепутали с одной из обитательниц дворца. Странно, тут все брюнеты, а я — белая ворона, блондинка с длинной косой.
Силы закончились, когда я выскочила на веранду, усаженную вьюнами. Солнечные лучи ударили в глаза, и я на мгновение зажмурилась. Я так много времени провела в темноте, что солнце оказалось неимоверно ярким. Глубоко дыша, я оглядывалась по сторонам. Одна! Наконец-то одна! Никто за мной не гонится.
Сделав несколько снимков, я было шагнула обратно в коридор, но тут же замерла. Прямо навстречу мне шла невысокая красавица, одетая в роскошное белое платье. Украшения из самоцветов переливались на ее груди, а на предплечьях сверкали золотом широкие обручи. Многочисленные тесьмы и пояски, развевались при ходьбе. Вслед за красавицей шла одетая куда проще девушка и несла золотую чашу.
Я отступила, готовая бежать прочь, но споткнулась и упала. Да и скрываться некуда, я ж на террасе. Только шапка-невидимка мне помощник. Но ее в наличии не имеется.
— Ты кто такая? — спросила красавица, сдвинув брови на переносице, когда подошла ко мне.
Язык словно парализовало, и я лишь в ужасе смотрела на женщину, с которой свел случай, и дрожала, держа в правой руке включенный фотоаппарат. Как хорошо, что в древности люди не знают о папарацци и не понимают, что в коробочку для сбора картинок (таким странным сочетанием называл фотик мой вожатый) можно поместить память обо всем виденном. Стоит только захотеть.
— Ты не бойся, — она протянула руку, — вставай.
— Ы…Ы…Ы… — я онемела то ли от страха, то ли от удивления.
Убегая от обитателей дворца, я не допустила и мысли о том, что они могут быть приветливыми и общительными. Глянув в грустные черные глаза женщины, я поняла, что ее не стоит опасаться, фотоаппарат она у меня не отнимет и при случае поможет выбраться отсюда целой и невредимой. А если сравнить ее роскошное платье с нарядами встреченных мной слуг, то можно сделать простой вывод — это либо сама госпожа, либо личность, к ней приближенная. От этой мысли сердце перевернулось в груди! Передо мной взаправдашняя древнеегипетская царица! Палец сам нажал на спуск мыльницы, и портрет стоящей передо мной красавицы сохранился в файл.
— Вставай, вставай, девушка, — служанка госпожи, пристроила чашу у колонны, а затем протянула мне руку. — Откуда ты взялась, хеттская дева? Следила? Вызнавала? Куда смотрят боги?
— Мерит, — властным голосом приказала служанке красавица, — она не из Хатти. Проводи ее ко мне, есть разговор.
Та покорно кивнула и, указав мне на коридор, попросила следовать за ней. Вряд ли меня ждет нечто страшное. Госпожа, глядя в мою сторону, нервно кусала нижнюю губу, а в ее глазах стояли слезы. Наверняка она хочет у меня узнать нечто особенное или поговорить о сугубо личном. Иначе бы она не велела проводить меня в комнату, а спросила б тут, на террасе, и отпустила.
В нашем мире постоянно предупреждали не разговаривать с незнакомцами и не ходить за ними следом. Но сейчас я доверяла своим провожатым. Они не были агрессивны, и вряд ли бы бросили в клетку со львами или крокодилами. Интуиция мне подсказывала, что госпожа не собиралась обманывать. Ее большие черные глаза излучали добрый свет, а грустная улыбка на круглом личике вряд ли могла скрывать за собой жестокую месть. Тем более, девушка, скорее всего, и была принцессой либо царицей: так красиво ее платье, царственна ее осанка.
Когда мы очутились в небольшой, но роскошной комнате, уставленной богато украшенными ларцами и вазами с цветами, госпожа попросила Мерит подождать на тюфяке за дверью, а сама пригласила меня сесть на невысокий стульчик напротив ее золотого кресла кровати.
— Я Милагрес Янсен, — поспешила представиться я, разглядывая интерьер, — я родом из Станса, городка в Альпах. А вы, как понимаю, принцесса?
— Я супруга фараона. Меня звать Анхесенпаамон, — представилась собеседница. — И меня интересует…
— Жена фараона? — к черту вежливость, когда перед тобой такая достопримечательность, не полуразложившаяся вонючая мумия, не каменный истукан, а живой человек. — Вау, круто!
Женщина наклонила голову, печально улыбнувшись моим восторженным возгласам, а потом тихо сказала: