— Что ты имеешь в виду, дорогой? Ты же не думаешь, что я совершу подобную нелепость — влезу в долги. Уверяю тебя, я не настолько безрассудна. Ротерхэм, не могу понять, почему ты так гнусно смеешься. Да у меня в жизни не было никаких долгов!

Маркиз бросил на нее насмешливый взгляд:

— Извини меня, Серена. Тогда расскажи мне, как ты умудрилась на семьсот фунтов в год, которые — как я считал в своем невежестве — ты тратила на наряды, содержать эту дорогую конюшню?

— Ты прекрасно знаешь, что все мои лошади были куплены папой.

— Ах да! Но сейчас тебе придется покупать лошадей за собственные деньги.

— Я с легкостью могу себе позволить это и не заботиться ни о чем!

— Ты права. И все же тебе придется быть поосторожней в тратах! Вряд ли разумно платить девятьсот гиней за какую-нибудь эффектную гнедую, от которой ты с радостью избавишься, поездив на ней всего один день.

Щеки девушки залил гневный румянец.

— Можно подумать, ты никогда не обманывался насчет лошадей!

— Бывало, — задумчиво проговорил Ротерхэм. — Но не могу припомнить случая, когда бы я заплатил бешеную сумму за кобылу, которая…

— Замолчи! — вскричала Серена. — Это было так давно… Я была совсем девчонкой… Только ты способен упрекать меня за это после стольких лет, Ротерхэм. Разве сейчас я совершаю ошибки? Отвечай!

— Нет, больших ошибок ты не совершаешь. Готов поспорить на любую сумму, что за ту кобылу, которую я видел в Милверли, ты заплатила слишком дорого, но…

Серена вскочила:

— Если ты посмеешь… Если посмеешь еще раз сказать, что она вислозадая…

— Серена, ради Бога! — взмолился майор. — Ты пугаешь леди Спенборо. Какое, черт возьми, это имеет значение, если лорду Ротерхэму вздумалось покритиковать твою кобылу?

Она не обратила на Гектора никакого внимания и продолжала с вызовом смотреть на маркиза.

— Ну что, милорд?

— Не пытайся запугать меня, девочка! — парировал тот. — Говорю тебе еще раз: у нее слишком низкий зад, — глаза его сверкнули, — и ты это знаешь!

Серена прикусила губу. Одну-две секунды она глядела Ротерхэму прямо в глаза, потом внезапно расхохоталась и снова села.

— Возможно, она и вислозадая, но только чуть-чуть. А тебе не следует быть таким противным и выставлять меня на посмешище перед моим женихом.

В глазах Айво все еще сверкала легкая усмешка.

— Я просто не мог не поддаться искушению проверить, клюнешь ли ты на эту приманку. Но можешь утешиться тем, что во гневе ты выглядишь просто ослепительно.

— Благодарю. Сама себе я не очень нравлюсь в таком состоянии. Кстати, о чем мы говорили до того, как началась эта глупая перепалка?

— Майор Киркби пожелал, чтобы твоим состоянием нельзя было воспользоваться. Если, как ты говоришь, я не должен провоцировать тебя, то я поостерегусь аплодировать этому мудрому предложению.

— Вы ошибаетесь, — сказал Гектор. — Я думал не о том, чтобы уберечь Серену от долгов. Я хотел бы, чтобы это состояние — или большая часть его, как хотите! — было защищено таким образом, чтобы ни она, ни я не могли бы вообще использовать его.

— Но, дорогой Гектор! Ты, должно быть, сошел с ума!

— Нет, нисколько. Ты просто не подумала хорошенько. Понимаешь ли ты, что твое состояние почти в десять раз превышает мое?

— Правда? И что, это имеет какое-то значение? Ты боишься, как бы люди не подумали, что майор Киркби женился на мне из-за денег? Почему это должно волновать тебя, если ты знаешь, что это неправда?

— Дело не только в этом. Серена, неужели ты не видишь, каким невыносимым будет мое положение?

— А почему оно должно быть таким? Если бы я использовала свое состояние для того, чтобы изменить твой образ жизни, это было бы ужасно, однако я обещала тебе, что этого не случится. Все состояние будет в твоих руках, а не в моих. Поэтому, если я вдруг сойду с ума и захочу купить дворец или еще что-нибудь в этом роде, у меня не будет на это никаких прав.

В смехе Гектора прозвучало что-то похожее на стон:

— Ох, дорогая, ты не понимаешь! Но лорд Ротерхэм должен понять меня.

— Да, я вас понимаю. Должен ли я отказать вам в согласии на ваш брак?

— Как бы мне хотелось, чтобы вы это сделали!

— А вот я этого не желаю! — вскричала Серена. — Я понимаю тебя, Гектор, но зачем такое донкихотство? Разумеется, мы не должны тратить мое состояние — то есть все состояние, — но почему я должна отказываться от него совсем? Кроме того, кому оно достанется, если его не получим мы с тобой? Ротерхэму? Моему кузену? Ты же не можешь рассчитывать на то, что я рехнусь настолько, что вручу то, что по праву принадлежит мне, им или кому-нибудь еще?

— Таких мыслей у меня не было. Конечно, я не прошу тебя отказываться от наследства. Я даже не прошу наложить ограничение на все состояние. Но не могли бы мы составить новый завещательный документ, когда дело дойдет до составления акта распоряжения имуществом?

Серена была озадачена:

— Не вижу в этом смысла. Какого рода документ ты имеешь в виду?

— Не совсем обычный, — неуверенно произнес майор, обескураженный тем, что невеста совершенно не понимает его. Он заметил, что Фанни глядит на него с искренним недоумением, и произнес поспешно:

— Думаю, об этом нам следует поговорить в другое время и в другом месте. Уверен, когда я обсужу данный вопрос с лордом Ротерхэмом, он согласится, что в моем предложении есть здравый смысл.

— Но при чем здесь Ротерхэм? — возмутилась Серена. — Что ты конкретно предлагаешь?

— Не будь такой дурочкой, — вмешался маркиз. — Насколько я понимаю, майор Киркби хотел бы, чтобы твое состояние было полностью сохранено для твоих детей.

— Моих детей? Ты именно это имел в виду, Гектор? Господи, почему же ты не сказал об этом прямо?

— Потому что здесь не место и не время об этом говорить, — заметил Ротерхэм, — майор прав.

— А если так, то почему же ты сейчас говоришь об этом?

— Наверное, потому, что у меня напрочь отсутствует деликатность.

Серена рассмеялась:

— А может, потому, что ты не считаешь нужным быть деликатным со мной? Знаешь, Гектор, я бы не стала отказываться от всего состояния в пользу детей.

— Нет, конечно, не всего! Я не столь неблагоразумен, чтобы требовать этого! Но если бы ты оставила себе десятую часть наследства… Серена, неужели ты не могла бы довольствоваться этим вдобавок к тому, что ты имеешь сейчас и что смогу дать тебе я? — умоляющим тоном спросил майор.

Она ответила, не задумываясь:

— Да, могла бы. И я довольствовалась бы гораздо меньшим, если бы обстоятельства вынудили меня к этому. Но ведь этого нет! И я твердо убеждена, что будет просто нелепо с нашей стороны жить на меньший, чем нам требуется, доход. А вдруг я задолжаю кому-нибудь? Или нам внезапно потребуется крупная сумма денег? Ну представь, дорогой мой, как невыносимо будет нам с тобой думать, что мы сами по собственной глупости лишили себя права использовать мое состояние!

Ротерхэм рассмеялся:

— Восхитительный здравый смысл, Серена! Надеюсь, тебе удастся обратить мистера Киркби в свою веру, что пойдет вам обоим только на пользу. В любом случае, у вас впереди несколько месяцев, чтобы обсудить данный вопрос.

— Да, давайте не будем сегодня возвращаться к этой теме, — попросила Фанни, поднимаясь с кресла. — Для вас обоих это трудная проблема.

Майор подошел к двери и открыл ее перед Фанни. Она остановилась рядом, взглянула ему в лицо и сказала с грустной улыбкой:

— Я уверена, вы найдете решение этой проблемы.

Напряженное лицо Гектора разгладилось, и он улыбнулся ей, хотя и с некоторым усилием.

Фанни и Серена вышли из комнаты, майор прикрыл за ними дверь и обернулся к маркизу.

Ротерхэм снова уселся за стол и налил вина себе и майору. Гектор встал рядом с ним, держась рукой за спинку стула.

— Ее нужно переубедить! — воскликнул он горячо.

— Не знаю, обладаете ли вы даром убеждения, но, боюсь, вам это не удастся.