Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Болезнь, отнявшая у меня бабушку, бабушку мне и дала. Бабушку, которую буду любить и помнить до конца своих дней.

Она очень много рассказывала мне про свою жизнь. В ее памяти всплывали все новые и новые истории. Одни веселые, другие грустные, третьи забавные или курьезные, четвертые трагические. Один случай почему-то особенно запал мне в душу. Я не могла выкинуть его из головы, все время думала, как такое могло случиться. В результате родился роман – последний написанный мною при бабушкиной жизни.

История эта произошла с ее двоюродным дядей. Сам он жил в Москве, но однажды по каким-то делам поехал в Ленинград и там, в Эрмитаже, познакомился с девушкой. Они приглянулись друг другу и на прощание обменялись адресами. В тот же день они оба уезжали. Девушка в Псков, а бабушкин двоюродный дядя – в Москву.

Около года они переписывались. Затем он не выдержал и сделал ей предложение. Она приехала к нему. Он встречал ее на вокзале. Она сразу узнала его и подошла. А он ее не узнал. Совершенно. И долго отказывался верить, что эта Нина – его Нина, которая запомнилась ему совсем другой, о чем он с изумлением сообщал родственникам и знакомым. Тем не менее они поженились и счастливо прожили душа в душу до конца своих дней.

Я так и сяк прокручивала в воображении бабушкин рассказ, и в результате сочинила сложнейшую детективную коллизию с подменой людей на основе мимолетной встречи мужчины и женщины, полюбивших друг друга с первого взгляда, которым обстоятельства долго мешали соединить свои жизни. Книга так и называлась: «Невеста была не та…».

Бабушка продержалась до последней ее страницы, после каждой прочитанной главы восторженно повторяя:

– Выходит, мы с тобой вместе роман придумали!

– Да, бабушка, – я изо всех сил старалась не разрыдаться.

Едва последняя фраза была дочитана, бабушка умерла. Я осталась одна. Роман я посвятила ей.

Я осталась одна, но теперь у меня была собственная отдельная квартира. Бабушка завещала ее мне. После похорон я сделала небольшой ремонт и теперь уже навсегда уехала от мамы.

– Только не вздумай там прописывать своего Виталия, – не удержалась от напутствия моя добрая родительница. – После хлопот не оберешься. Уверена: рано или поздно он тебя обязательно бросит.

– Кого что волнует! Ты забываешь: ему не нужна прописка. Она у него уже есть.

– Зато жилплощади нету. Сама говоришь, он квартиру жене оставил, так что отхватить при случае кусок от твоей ему не помешает.

– Мама, если мне понадобится его выселить, я другую ему куплю. Денег хватит. Тиражи мои растут не по дням, а по часам.

– Процветание не вечно, – зловещим голосом Кассандры изрекла моя мать. – Советую не мужикам квартиры дарить, а на черный день откладывать. Вот я помру, и тебе совсем не на кого будет рассчитывать. Одна останешься на белом свете.

Вот как интересно повернула! Ведь это я давно уже постоянно ей деньги подкидываю, а не наоборот. Может, она имела в виду моральную поддержку? Тогда я вообще молчу. Нет, я совершенно не жажду ее смерти, однако давно привыкла рассчитывать только на себя, и в моей жизни без нее мало что изменится.

И мы с Виталием снова, можно сказать, с чистой страницы начали совместную жизнь. Теперь уже на моей территории. Официально моей. Возразить Виталию было нечего. Не снимать же квартиру, когда есть своя. Впрочем, на сей раз он отнесся к этому даже с некоторым облегчением: дела на его многочисленных работах шли как-то не очень. На одной практически не платили, на другой, хоть и платили, но там у него возникли какие-то сложности, и он собрался уходить. Заработков его едва хватало на содержание сына.

Я вообще его уговаривала уволиться со всех трех мест и найти одно, но нормальное. Он возражал: не получится; сейчас все крутятся на нескольких местах. Я продолжала убеждать. Пусть даже ему платить будут меньше, главное, чтобы на Егора хватало. Иначе выходит, что он целыми днями надрывается, достаточных заработков это все равно не приносит, а мы с ним из-за этого практически не видимся. Он говорил, что не может жить за мой счет. Тогда я его попросила поступить по-моему хотя бы на год.

– Будем считать, что ты берешь творческий отпуск. Устройся в какой-нибудь институт преподавать то, что тебе нравится. Ну если так хочешь побольше получать, возьми вдобавок учеников, порепетиторствуй. Даже с этим у тебя останется для нас уйма свободного времени. Во всяком случае, гораздо больше, чем сейчас. Пойми, надоело мне постоянно сидеть одной!

– Ну да, – он с недоверием посмотрел на меня. – Я освобожу кучу времени, чтобы смотреть, как ты сидишь, уткнувшись в компьютер.

– Обещаю немедленно прекращать работу, как только ты будешь возвращаться домой.

Я видела, что он заколебался. И, крепко прижавшись к нему, ласково добавила:

– Ну, Виталий, пожалуйста. Послушайся меня хоть раз.

– Ты действительно этого хочешь?

– Конечно! – я усилила натиск. – По-моему, если уж есть такая возможность, тебе нужно заниматься любимым делом, а не растрачивать себя на халтуру.

– Видишь ли… – Вид у него стал задумчивый. – Мне тут как раз бывший однокурсник предложил место у себя в институте. Замдекана. Я даже еще не успел отказаться. Позволил себе помечтать.

Он смущенно отвел глаза, будто признался мне в тайном, порочном и неблаговидном поступке.

– И ты еще думаешь! – воскликнула я, ибо действительно за него обрадовалась. – Только дурак на твоем месте от такого откажется.

– Нда-а, но зарплата…

– Плевала я на твою зарплату! Ты же не виноват, что у нас так платят преподавателям! И зачем тогда я зарабатываю, если никто этим не пользуется? Думаешь, мне приятно все время думать, что могу на себя потратить сколько угодно, а ты вместо своего любимого дела зачем-то мучаешься, берешься за всякую неинтересную ерунду! И для чего? Только чтобы не быть мне обязанным. Давай хотя бы на год попробуем по-другому. Ладно я, но у тебя и на Егора больше времени останется. Он ведь растет, ему не только деньги твои нужны, но и внимание.

Почти запрещенный прием, однако подействовало.

– Знаешь, меня самого Егор волнует. Парню нужен отец. Мать-то последнее время совсем его избаловала. А я, получается, вроде как откупаюсь. Ладно, Тася, уговорила.

– Ур-ра!

Я кинулась ему на шею, и мы закружились по комнате в дикарском веселом танце. Давно я не видела у Виталия такого счастливого лица. Бедный, как же ему, оказывается, хотелось пойти на новую работу, но чувство долга не позволяло. Боюсь, не заведи я сама этот разговор, он ничего бы мне не сказал, мы бы по-прежнему мучились, и у него копилось бы раздражение. Ибо чувство долга – это одно, а любимое дело – совсем другое.

Ближайшие месяцы показали, насколько я была права. Виталий просто расцвел. Во-первых, потому что не так уставал как прежде, а во вторых, его лекции пользовались популярностью и собирали полную аудиторию студентов. Ему даже административная работа нравилась. Он что-то там сразу организовал по-другому, разрешив застарелый конфликт, и по этому поводу все его полюбили.

И сил у Виталия теперь оставалось столько, что он взвалил на себя целиком работу по дому. Сперва я немного стеснялась. Но он возразил:

– Должен же порядочный муж чем-то компенсировать то, что его содержит жена.

– Перестань! – крикнула я.

– Ты, Тася, не кипятись, а спокойно выслушай, – с улыбкой продолжал он. – Давай взглянем на вещи трезво. Ты пишешь отличные романы.

– Откуда ты знаешь? – удивилась я. – Сам ведь говорил, что подобную литературу не приемлешь.

– Почитал, пока ты за бабушкой ухаживала. Понимаешь, скучал очень, вот случайно и начал читать. Как-никак частичка тебя.

– И ничего не сказал!

– Вот теперь говорю. Мне понравилось. А главное, тебе нравится этим заниматься, да еще хорошо платят. Вот и трать на это силы. Потому что убираешься ты и готовишь, прямо скажем, не очень здорово. А у меня как раз это получается. К тому же благодаря тебе у меня образовалось свободное время. Вот давай я и возьму решение этих проблем на себя.