Сначала Джой чувствовала себя очень одиноко. Она не сумела ни с кем подружиться, она не примыкала ни к одной из группировок. Каждый день она шла из школы и в школу одна, и никто не приглашал ее в субботу прошвырнуться до «Блумингдейла» или в «Кинг-Кэрол» послушать записи. Джой не хотела опускаться и на карманные деньги покупать «травку», чтобы разделить ее с другими ребятами и таким образом приобрести друзей. Такая дружба – купленная, а Джой была слишком горда. Она чувствовала, что единственно верный путь ждать, пока кто-нибудь первым подойдет к ней.

И в октябре такой момент наступил. Иви Хеллман, которая сидела за Джой в комнате для домашних занятий, обратилась к ней с просьбой подделать записку, позволившую бы Иви уехать из школы во вторник вечером.

В продажу должны были поступить билеты на концерт «Битлз», и Иви позарез нужно было добраться до билетной кассы в Гардене. Джой не отказала, чувствуя, что это и есть то приглашение, которого она давно ждет. И на изысканной, очень дорогой почтовой бумаге миссис Хеллман появилась фальшивая записка: «Поскольку Иви назначен прием у дантиста во вторник вечером, не могли бы Вы быть любезны отпустить ее в это время с занятий?»

В понедельник вечером Иви сообщила Джой, что учитель ничего не заподозрил и разрешил Иви уйти. Само собой разумеется, Иви спросила, не хотела бы Джой тоже купить билет.

Джой и Иви быстро стали неразлучными подругами.

Иви жила в двухэтажном особняке из четырнадцати комнат на перекрестке Парковой и 73-й улиц. Ее отчим вел дела по бракоразводным процессам людей богатых и знаменитых. Мать Иви была родом из Виргинии и постоянно моталась в Олд-Вестбюри в свой любимый охотничий клуб. Ее настоящий отец являлся наследником крупной бумажной корпорации в Западной Европе. По словам Иви, он превратился в гомика, что и послужило причиной развода родителей. Застав своего супруга в постели с декоратором, занимавшимся оформлением их нового шикарного дома, мать Иви немедленно подала заявление о разводе Джеку Хеллману, который не только помог ей добиться расторжения брака и получить огромную компенсацию, но и женился на ней.

Подруги поболтали о том, как ведут себя в постели гомики. Девочки не раз слышали это слово, но не знали точно, что оно означает. Разговор зашел в тупик, они сменили тему на свою излюбленную: о себе, своих мечтах и планах.

Иви заявила, что хотела бы заполучить в любовники Мики Джаггера, а когда он ей надоест, она станет поэтессой и, несомненно, будет бисексуальна – надо ведь все испытать в жизни, не правда ли? Еще она хотела бы приобрести огромный особняк где-нибудь на пустынном берегу, может быть, в Тунисе, куда бы она водила своих любовников.

Джой еще не определила, чем бы ей хотелось заниматься. Она хорошо знала только то, чего бы ей не хотелось: взрослеть, выходить замуж и становиться похожей на свою мать.

Она испытывала к ней жалость. Все, чем та занималась, сводилось к одному и тому же: строго указать горничной и проследить за тем, чтобы та вытерла пыль с массивных рам; съездить в парикмахерскую; заранее, до прихода мужа, положить в кувшин лед и лимон, чтобы отец мог немедленно, прямо с порога, выпить стаканчик-другой. Хотя Джой было всего двенадцать, она уже убедилась, что отец гораздо лучше проводит время, чем мать. Он ежедневно ездил в офис, часто играл в теннис, посещал сезонные футбольные игры, под его контролем находились все денежные средства семьи

Джой была совершенно уверена, что у отца есть подружка.

– Почему ты так думаешь? – спросила Иви.

– Иногда он не ночует дома, и я не считаю, что это деловые поездки.

– А что думает твоя мама?

Иви прекрасно представляла, какими бывают семейные скандалы, ведь ее отец – она привыкла считать отчима отцом – преуспевал именно благодаря таким скандалам.

– Ничего, – Джой пожала плечами. – Она верит ему.

– Я бы на месте твоей матери тоже завела любовника. По крайней мере, они были бы квиты.

– Так или иначе, – заметила Джой, которой вовсе не понравилась мысль, что у матери могут быть любовники, – я точно никогда не выйду замуж.

– Ну а я, – сказала Иви, – выйду замуж обязательно. По моим расчетам, у меня будет три или четыре мужа.

– А папаша займется твоими бракоразводными процессами! – добавила Джой, и они, смеясь, плюхнулись на кровать Иви.

– Нет, я ни за что не выйду замуж, – продолжала Джой, когда они успокоились, – никогда! Я бы покончила с собой, если бы жила, как мама.

В июне 1966 года Джой стукнуло четырнадцать, и она, как и Иви, которой исполнилось уже пятнадцать, была озабочена сексом. Джой оставалась девственницей, тогда как Иви вовсю крутила роман с мистером Кэненом, школьным психологом. Он был привлекателен, даже красив в своей несколько усталой манере, но Иви заявляла, что в постели он настоящий тигр. Ей удалось соблазнить его, когда учитель математики выгнал Иви из класса и направил в кабинет мистера Кэнена. В «Ардслее» существовало правило, согласно которому все, кто плохо себя вел на уроке, должны были побеседовать со школьным психологом. Администрация считала, что необходимо с пониманием относиться к детским проблемам и выявлять причины их возникновения, для того чтобы разрешать все вопросы наилучшим образом.

Джой завидовала подруге, ей тоже хотелось кого-нибудь окрутить. Она подробно расспросила Иви, каким образом ей удалось заполучить мистера Кэннена.

– О, я ему сочинила целую историю, – охотно поделилась Иви. – Я рассказала про свое несчастное детство, что мой отец – гомик, и начала рыдать. Тут он обнял меня, чтобы утешить, – понимаешь, исключительно в интересах психологии, – а я его. Он поцеловал меня, я приоткрыла рот, ну, и дело было сделано.

Иви в свои пятнадцать считала себя чувственной женщиной. Она рассталась с девственностью два года назад и охотно взяла на себя роль наставника Джой в вопросах секса, всячески поучая ее и вдохновляя. Иви не раз рассказывала подруге о своем «первом». Это произошло в летнем лагере в Мэйне.

– Лагерь был паршивенький. Мои предки просто не могут выносить мое общество целое лето, чтобы я невольно наблюдала за ними и их друзьями, и отсылают каждый июль куда-нибудь подальше. Одним словом, он работал там инструктором по плаванию.

– Но как это все произошло? – спросила Джой. – Я имею в виду, что ты делала, что он делал?

Джой думала о сексе все время, но никак не могла воочию представить себе полную картину. Она не раз видела фотографии в иллюстрированных секс-журналах, которые ей показывала Иви, но в ее голове с реальностью они не уживались. У Джой вообще были нелады с пространственным воображением; тесты на трехмерное измерение не удавались, этим она себе и объяснила недостаток фантазии.

– Я знала, что нравлюсь ему. Он все время хватал меня за сиськи, делая вид, что учит австралийскому кролю. Словом, я сама наметила этот день. Когда все заснули, я слиняла, и мы встретились внизу, в лодочной. Я пришла прямо в пижаме – мне показалось довольно глупым являться одетой, зная, что будет дальше.

– Тебе не было страшно?

– Нет, – ответила Иви, но, немного подумав, добавила: – Ну, если честно, – чуть-чуть.

– Но не настолько, чтобы ты передумала?

– Нет, конечно. Мне было ужасно любопытно.

– Ну и что он сказал? – спросила Джой. – Я имею в виду – на эту тему.

– А ничего. На нем были белые парусиновые штаны, он быстро снял их, и у него уже стоял. Я тоже сняла пижаму. Потом он несколько раз меня поцеловал и сразу воткнул его в меня.

– Тебе понравилось? – Этот вопрос интересовал Джой больше всего.

Она читала в книжках, будто в этот момент происходит что-то необыкновенное, вроде землетрясения и тому подобная чепуха. Но представить было трудно, впрочем, как и все остальное в сексе, и ей необходимо было свидетельство того, кто это испытал.

– Не так плохо для первого раза, – ответила Иви тоном человека с богатым опытом. – Я не кончила, но изобразила это.