– Ну, ходили разные слуги. Я думаю, что Кастерс убил их обеих, – сказал он прямо. – Ну, может, он это сделал не намеренно, но один раз я видел, как он ударил миссис Джулию, свою первую жену. Говоря по чести, он нередко бил ее. Но однажды это было здесь, в загоне… Она была такой маленькой и, наверное, сделала что-то, что ему не понравилось. В общем, он накинулся на нее с кулаками, и она рухнула, как подкошенная. И ударилась головой о край кормушки.

– О Боже!.. – пробормотал Джем. – И что, никто не мог помочь ей?

Джона ответил коротким смешком.

– Конечно, никто не мог ей помочь, вы прекрасно это знаете. Это дорого стоило бы защитнику, может быть, даже жизни. Через несколько минут она сама поднялась, и казалось, что все нормально, но примерно через неделю она слегла. Доктор назвал это горячкой мозга, и примерно через три дня она умерла.

– А его вторая жена? – прошептал Джем.

– Однажды она убежала из дома. Мы слышали, как он ее избивал. Горничная сказала, что были слышны звуки ударов. Это была холодная ночь, шел проливной дождь. Она убегала все дальше и дальше. Кастерс взял несколько слуг и погнался за ней, но нашли ее только через несколько часов, промокшую до нитки, в церковном дворе. Она заболела воспалением легких и где-то через неделю умерла.

– Я знал, что он был чудовищем, – сдавленным голосом сказал Джем, – но, похоже, не знал и половины. Даже зная его, трудно было представить себе, сколько зла было в его душе.

– Да… – протянул Джона, – здоровый был мужик, прямой и откровенный.

Джем кивнул, давая понять, что помнит.

– Всегда готов был посмеяться и хлопнуть по спине того, – продолжал Джона, – кого считал достойным себя. Все соседи-аристократы обожали его. Они не видели, как он ругает и избивает тех, кто ему служит.

– Но, – прервал его Джем, – ты говоришь, что с миссис Кастерс он обращался по-другому?

– Начал он с ней так же, как и с остальными. Как-то ночью он избил ее в кровь. Но, – Джона почесал свою грязную голову, – больше этого никогда не повторилось. Я не знаю, но казалось, что он сам боится ее. И обращался с ней, ну, можно сказать, с уважением. По крайней мере он стал слушать ее больше, чем кого-либо. И…

– А как умер Кастерс? В деревне говорят, что он упал с лошади.

– Похоже, так оно и было. Как-то вечером он возвращался домой, вроде бы был пьян. С ним был его приятель, и они начали шуметь и распевать песни. Ну, этот второй мужик – Минчин его звали – рассказал, что вдруг лошадь Кастерса испугалась чего-то и понесла. А затем Минчин уже увидел Кастерса в канаве со сломанной шеей. Правда, я не знаю никого, кто бы огорчился, узнав об этом. По крайней мере, никого, кто бы хорошо о нем отозвался.

– Да, я думаю, он был таким же плохим хозяином, как и мужем, – сказал Джем.

– Хуже. Бесился из-за мелочей. Я помню, как он врывался в конюшню с одним из своих списков в руке. Он любил составлять такие списки: кто что должен сделать за день. Обычно эти списки были совершенно бессмысленными, но если что-то не выполнялось, то был шанс узнать, какие тяжелые у него кулаки или даже насколько остры каблуки его ботинок. А на важные вещи он не обращал внимания. Он получил это предприятие из рук вашего отца, – Джона указал рукой на конюшни, сейчас казавшиеся мрачными и темными, – и довел все до разорения. Он продавал все подряд, когда ему хотелось, а потом, когда стало ясно, что дело плохо, он продал почти всех оставшихся животных за гроши – слава Богу, хоть Ворлока оставил. – Джона тяжело вздохнул. – Если бы только ваш отец не отдал ему поместье…

Он впал было в меланхолию, но вздрогнул, услышав слова Джема:

– Мой отец не продавал поместья Кастерсу, Джона. Кастерс украл его.

Джона широко раскрыл рот.

– Что вы хотите сказать? Но… Нам ведь говорили, что ваш отец проиграл…

– А потом ему пришлось отдать поместье Кастерсу за долги. – Джем был спокоен, но его голос громко звенел в тишине. Он стал говорить тише. – Это должно остаться между нами, старый друг. Ты помнишь Джайлса Давентри? – спросил он Джону.

– Да, это племянник сквайра Фейрворти. Обычно он приезжал сюда на лето. Фейрворти уехали отсюда, они потеряли свое поместье лет пять назад. Сказать по правде, мне никогда не нравился молодой Джайлс.

Джем мрачно усмехнулся:

– И мне тоже, Джона, и мне тоже. Но через некоторое время, после того как он уехал отсюда, я столкнулся с ним, и он мне многое рассказал о том, что действительно произошло между Кастерсом и моим отцом.

– О чем он вам рассказал? – спросил изумленный Джона.

– Это долгая история, Но хватит и того, что Эмануэль Кастерс обманом завладел Рейвенкрофтом, а затем убил отца. Потом он сделал жизнь моей матушки сущим адом и заставил ее сбежать ночью со мной и двумя моими сестрами.

Джона открыл рот, но не мог сказать ни слова.

– О Боже, – вымолвил он наконец, – но…

– Ты хочешь сказать, почему бы мне не войти в дом и не заявить всем присутствующим, что Джереми Стендиш, лорд Гленрейвен вернулся, чтобы заявить о своих правах?

– Ну, да…

– Потому что существует еще несколько небольших препятствий. Допустим, для начала все это нужно еще доказать.

– Но я думал, что вы сказали…

– Я сказал, что Джайлс Давентри много знал о том, что произошло. Дело в том, что он сам участвовал в этой махинации Кастерса. И Давентри признался в своем участии, но этого недостаточно. Он сделал заявление, после того как его арестовали за участие в других преступлениях, а эти признания он сделал, надеясь на снисходительность суда в отношении него. Поэтому хороший адвокат может доказать, что его признания носят весьма сомнительный характер. Однако доказательства есть и в самом Рейвенкрофте, и я должен найти их, прежде чем смогу безоговорочно сказать, что поместье принадлежит мне.

– А что будет с миссис Кастерс?

– Да, действительно… – медленно сказал Джем. – Что будет с миссис Кастерс…

– Даже не знаю, чем могу помочь тебе, парень, я хотел сказать, милорд. И если вы хотите избавиться от миссис Кастерс, я вам не помощник. Еще до того, как умер Кастерс, она начала разводить лошадей, то есть попыталась восстановить то, что еще осталось, и она вкладывает в это дело все свое сердце. Это пока еще не золотая жила, но мы двигаемся в нужном направлении. Она использовала те небольшие деньги, что оставил ей Кастерс, для того чтобы купить несколько кобыл для Ворлока. Она не так уж хорошо разбирается в лошадях, но она спрашивает совета у меня, а что касается ее деловых качеств, то здесь ей нет равных…

– Что ей еще остается, как не положиться на тебя, – Джем засмеялся и слегка хлопнул старика по плечу. – Скажи, а овцы все еще являются для вас источником дохода?

Джона засмеялся:

– Не могу вам точно сказать. Кастерс продал часть земли и овец тоже. Постоянного пастуха у нас теперь нет. Думаю, это потому, что и овец у нас осталось не так много. Похоже, миссис Кастерс сама занимается ими. Она особо об этом не распространяется.

Джем тяжело вздохнул:

– Вот ведь как все сложилось…

Помолчав немного, Джона спросил:

– Если вы не возражаете, милорд, я бы хотел спросить: а где вы были, с тех пор как…

Джем рассмеялся:

– Ну, конечно. Я жил в Лондоне. Там я быстро понял, что мне стоит взять псевдоним, что я и сделал в тот же месяц, как приехал. Сначала дела шли ни шатко ни валко, но потом я нашел кое-что и для себя в водовороте столичной жизни.

– И что же это было?

– Ну, сначала просто мелкое жульничество. А затем я научился обращать себе на пользу людскую жадность.

Старик внимательно посмотрел на него.

– Азартные игры, Джона. Эта страсть процветает в Лондоне повсюду – начиная от клубов, где собираются джентльмены, до последних забегаловок. Нет, – улыбнулся он, увидев смятение в глазах Джоны. – Я сам этим не занимался. Скажем так, я научился использовать тех, кто этим занимался, для своей пользы. Я не могу сказать, что богат, но у меня хватит денег, чтобы восстановить благосостояние Рейвенкрофта, и еще останется.