– Спасибо.

Джанетта вошла в комнату и мысленно поблагодарила тетушку за прекрасное ведение хозяйства. Грязная одежда была сложена в большие корзины, а на полке лежала чисто выстиранная и тщательно отглаженная. Сняв юбку, Джанетта натянула брюки, оказавшиеся на удивление удобными. Затем, понимая, что не сможет вернуться в конюшню незамеченной, она надела юбку поверх брюк, а потом и куртку.

Время уже приближалось к девяти, и Джанетта понимала, что с каждой минутой возрастает опасность натолкнуться на тетю или дядю. Она торопливо вернулась в конюшню. Там никого не оказалось, даже мальчика-конюха. Но все равно рисковать не стоило. Джанетта решила, что поведет пони в поводу, пока они не выйдут за территорию консульства. А там, в подходящем месте, где не будет привлекать внимания, она снимет юбку и сядет на пони.

– Готов? – спросила она у нетерпеливо приплясывавшего пони. – Я не буду садиться на тебя, пока мы не выйдем на улицу.

Пони тихо заржал, как бы в знак согласия, и Джанетта подумала: а как же его зовут? На дверце стойла не было таблички с именем, но ведь надо же было как-то называть его.

– Ты не возражаешь, если я буду звать тебя Бен? – спросила Джанетта.

Это имя подходило ему, пони выглядел добродушным и надежным. Он снова заржал, в его карих глазах появился блеск. С учащенно бьющимся от волнения сердцем Джанетта вывела пони из конюшни и повела к воротам консульства.

По обе стороны ворот росли густой кустарник и смоковницы. Там Джанетта быстро стащила юбку, свернула ее и сунула в уже забитый доверху саквояж. В брюках и куртке она чувствовала себя непривычно, словно собралась на маскарад. В кармане куртки лежала маленькая круглая шапочка, какие носили большинство китайцев. Джанетта вытащила ее, но надеть не решилась. Если она не изменит прическу, то никакой китайский наряд не поможет ей сойти за китаянку. Отбросив прочь все сомнения, Джанетта торопливо вынула шпильки из волос, помотала головой, чтобы рассыпались ее длинные волосы, а затем проворно заплела их в длинную косу и перевязала, чтобы не расплелась, выдернутой из куртки ниткой.

– Отлично! – воскликнула Джанетта, обращаясь к Бену. – Теперь мы действительно готовы к путешествию.

Закрепив саквояж на луке, девушка уселась в седло. Бен вскинул голову и, как только она легонько пришпорила его каблуками, двинулся рысью по пыльной дороге.

Джанетте странно было очутиться за территорией консульства без паланкинов и слуг. На какое-то мгновение ее даже охватила паника, но тут же прошла. Ведь именно об этом она страстно мечтала с того самого момента, как ступила на землю Китая. Шум, крики и краски, окружившие ее, были по-настоящему китайскими. А ведь она так долго была вдали от Китая.

Чунцин построен на высоком каменистом плато, и Верхний город, где находилось консульство, расположен в самой высокой его части. Отсюда открывались потрясающие виды на широкую реку Янцзы и темно-желтые холмы на другом берегу.

Когда дома богатеев остались позади, улицы стали поуже, более людными. Целые семьи сидели на корточках на обочинах, поедая свой завтрак с помощью палочек; уличные торговцы расхваливали свой товар, расхаживая с бамбуковыми коромыслами, на концах которых висели тяжелые ящики; пожилые женщины ковыляли на ступнях, которые им в детстве безжалостно бинтовали, чтобы не росли; ослы и мулы боролись за право первоочередного прохода с носильщиками паланкинов.

Бен двигался рысью, не обращая внимания на суету и шум. Джанетта ехала опустив голову вниз, в страхе, что ее может узнать кто-нибудь из знакомых дяди. Существовала даже вероятность встречи и с самим дядей, следующим куда-нибудь в паланкине.

Начались ступеньки, и Джанетта крепко вцепилась в поводья. Бен без колебаний двинулся вниз, лишь слегка шарахнувшись в сторону при встрече с верблюдом, поднимавшим в город груз с речного причала.

Показались стены, окружавшие город. Северные ворота были открыты, от реки доносился едкий запах. Джанетту никто не остановил и даже не окликнул. В городе, населенном монголами, маньчжурами, торговцами из Туркестана и представителями еще нескольких десятков национальностей, она осталась незамеченной. Колокольчики на шее Бена весело зазвенели, когда он выбежал рысью через ворота на широкую дорогу. Река находилась с левой стороны, на ее гладкой, сверкающей поверхности можно было заметить бурные водовороты.

Джанетта подалась вперед и погладила Бена по холке. Первое препятствие они преодолели, выехали из города на дорогу, а скоро уже будут в холмах. Она принялась мурлыкать под нос, а затем и громко запела итальянскую народную песню, которую часто слышала от матери. Песня всколыхнула ее детские воспоминания об Италии, о сверкающем под солнечными лучами озере Гарда, о холмах, поросших кипарисами, о далеких снежных вершинах Альп.

Через полмили Джанетта свернула в сторону от реки, мостовая осталась позади, и теперь она ехала по утоптанной грунтовой дороге на север в направлении Фудугуаня. Интересно, какое расстояние отделяет ее от лорда Рендлшема и Закари Картрайта? Впереди их видно не было. Только холмы, деревья да пение птиц.

Около полудня Джанетта сделала остановку, дала Бену отдохнуть, а сама позавтракала хлебом с сыром. И снова подумала о том, что скажет лорд Рендлшем, когда она догонит экспедицию. Ей вспомнились морщинки в уголках его голубых глаз, когда он смеялся, его спокойный голос. Сердце ее забилось учащенно. Интуиция подсказывала Джанетте, что он обрадуется, увидев ее, будет доволен перспективой совместного путешествия в Ганьсу.

Быстрыми, резкими движениями Джанетта стряхнула с куртки хлебные крошки. Хватит думать о том, как приятно будет путешествовать вместе с ним. Она следует за экспедицией не потому, что влюбилась в лорда Рендлшема, а потому, что считает его благородным человеком и сгорает от желания проникнуть в самое сердце Китая в поисках голубого луноцвета.

Хотя в планы Джанетты не входило догнать экспедицию сегодня, она понимала, что будет чувствовать себя гораздо спокойнее, если перед наступлением сумерек приблизится к ней на расстояние видимости. Солнце стояло в зените, было жарко, а маленькая круглая шапочка не спасала ни от солнца, ни от жары. Джанетта с сожалением вспомнила соломенную шляпу с широкими полями, которая осталась в консульстве. Возможно, у лорда Рендлшема или Закари Картрайта есть запасная шляпа, и она сможет ее позаимствовать. А если нет, то придется купить соломенную шляпу, такую, в каких крестьяне работают на полях.

Теперь дорогу с обеих сторон окружали холмы. Изредка навстречу попадались путники, следующие в Чунцин, но при их приближении Джанетта всякий раз опускала голову, уставясь на луку седла. Бен перешел на размеренный шаг, управлять им не требовалось, поэтому Джанетте удалось несколько раз вздремнуть в седле.

Жара уже начала спадать, а голубое небо слегка потемнело в преддверии наступления сумерек, когда Джанетта увидела впереди лорда Рендлшема и Закари Картрайта. Свернув с дороги, она поднялась на вершину одного из холмов. У подножия дальнего склона холма виднелись две хорошо знакомые фигуры верхом на пони, за ними следовал караван мулов. А в двух милях впереди поднимались стены Фудугуаня.

Натянув поводья, Джанетта остановила Бена. Если они заметят ее, то на таком расстоянии наверняка примут за китаянку, однако Джанетта знала, что у Закари Картрайта есть мощный полевой бинокль, и не хотела рисковать, если ему придет в голову рассмотреть ее в этот бинокль.

Склоны холма были густо покрыты деревьями, и, оставаясь в их тени, Джанетта наблюдала, как Закари Картрайт ведет экспедицию к Фудугуаню. Интересно, они разобьют лагерь перед городом или позади него? Местность здесь была открытой, и Джанетта поежилась при мысли, каким беззащитным будет в этих условиях маленький лагерь. Но когда Джанетта представила, что ей придется ночевать одной, вообще без всякой защиты, ее охватило жгучее желание пришпорить Бена и догнать экспедицию. Однако она подавила в себе это желание, понимая, что произойдет в этом случае.