Зеркала не было ни в комнате, ни в саквояже, но оно и не требовалось, потому что ничего лучшего со своей внешностью Джанетта уже сделать не могла. Услышав, как Закари нетерпеливо зовет ее, она взяла короткий жакет и вышла в коридор.

Если Закари и заметил ее преображение, то он никоим образом не выказал этого.

– Вы собирались чуть ли не полчаса, – буркнул он и направился во внутренний двор, где ожидали носильщики с паланкинами.

Закари тоже полностью преобразился. На нем были белоснежная рубашка с высоким накрахмаленным воротником, прекрасно сшитый темный костюм, а светло-серому жилету, на котором поблескивала золотая цепочка от часов, позавидовал бы любой лондонский денди.

Этот наряд до сих пор, видимо, лежал свернутым в одной из его седельных сумок. Джанетте стало любопытно: сколько же китайцев трудились над тем, чтобы отгладить его и привести в нынешний безупречный вид?

Если Закари ожидал, что Джанетта извинится за опоздание, то никаких извинений он не услышал. Ведь ей никто не помогал гладить юбку и блузку, и еще хорошо, что на одевание у нее ушло всего полчаса. Кроме того, ее сильно задело то, что она не услышала от Закари никаких слов по поводу своей внешности. Мог бы сказать хотя бы небольшой комплимент. А вместо этого он разговаривал с ней как с младшей сестрой, от которой всегда одни неприятности.

Храня ледяное молчание, Джанетта позволила Закари помочь ей сесть в паланкин. Она никогда не любила этот вид транспорта из-за тесноты и тряски. Носильщики подняли его, и девушка стиснула зубы. Ладно, город маленький, и до дома губернатора, наверное, недалеко. В этот момент занавеска паланкина качнулась, задев щеку Джанетты. Ощутив тяжелый запах духов, она сморщила нос от отвращения. Насколько она знала, ее тетя никогда не сопровождала дядю во время его визитов к губернатору. Женщины в Китае обычно не пользовались подобными привилегиями. А вот для нее нарушались строгие правила этикета. Но только потому, что на этом настоял Закари.

Интересно, а какую цель он преследовал? Возможно, действительно счел, что этот визит будет интересен ей с познавательной точки зрения. Да, вполне возможно, хотя и сомнительно. Джанетте уже были известны многие черты характера Закари Картрайта, однако подобная чуткость вряд ли ему свойственна. Гораздо вероятнее, что сделал он это просто ради развлечения.

Носильщики остановились, дверца паланкина распахнулась. Когда Джанетта с облегчением выбиралась на свежий воздух, ее осенила еще одна мысль. А что, если Закари попросил разрешения взять ее с собой только потому, что ему нравится ее общество?

Стоявший перед ней Закари посмотрел на нее и слегка нахмурился.

– Вы испачкали щеку, – недовольно заметил он, окончательно развеяв ее иллюзии.

Джанетта поднесла руку к тому месту, где занавеска коснулась щеки, но Закари опередил ее и вытер пятно рукой в лайковой перчатке.

– Вот теперь вы выглядите по крайней мере прилично, – сказал он, продевая ее руку себе под локоть.

Джанетта уже была готова дать ему язвительный ответ, но тут распахнулись массивные ворота, перед которыми они стояли, и один из слуг губернатора громко провозгласил:

– Дорогу! Дорогу достопочтенному мистеру Закари Картрайту и достопочтенной миссис Закари Картрайт.

И хотя Джанетта прекрасно знала, какую роль ей предстояло играть, потрясение от того, что ее громогласно назвали женой Закари, было настолько сильным, что она споткнулась.

Рука Закари крепко сжала ее руку.

– Держитесь, миссис Картрайт, – насмешливо прошептал он. – Не ударьте в грязь лицом перед губернатором.

Джанетта с облегчением заметила, что, хотя слуга объявил об их приходе, губернатор еще не появился. Они вошли в освещенный лампами внутренний двор, где в больших вазах, стоявших на резных каменных пьедесталах, росли апельсиновые деревья, камелии и азалии. Вышедшие навстречу слуги повели их к другим воротам в дальней стене внутреннего двора. При их приближении ворота распахнулись, и другой слуга снова громко объявил их имена.

– Долго это будет продолжаться? – прошептала Джанетта, когда они, миновав второй внутренний двор, поднялись по ступенькам в третий.

– Полагаю, что губернатор встретит нас в четвертом дворике и сам проводит в свои покои. Таким образом он продемонстрирует, что мы не особенно почетные гости, но и не совсем уж рядовые.

– А будь мы представителями какой-нибудь европейской королевской фамилии?

– Тогда бы он лично встретил нас во втором дворе.

– Но не в первом?

На лице Закари промелькнула улыбка.

– Нет, этой чести удостаиваются только высшие китайские аристократы.

– А церемония провожания точно такая же?

Закари кивнул:

– Хозяин провожает гостя, и у каждых ворот гость должен просить, чтобы его дальше не провожали. Однако хозяин остановится лишь тогда, когда они дойдут до ворот, соответствующих положению гостя.

Заинтересованная Джанетта повеселела.

– А гость и хозяин сходятся во мнениях относительно того, у каких ворот следует расставаться?

Закари усмехнулся:

– Не всегда. Тут существует большая вероятность нанести обиду. Вести о том, у каких ворот встретили гостя и до каких ворот хозяин проводил его, распространяются очень быстро.

– И если губернатор не встретит нас у следующих ворот, то об этом узнает вся округа и сделает соответствующие выводы относительно нашего положения?

– Совершенно верно.

Когда они подошли к воротам, Джанетта крепко сжала руку Закари. Одетые в парчу слуги распахнули их перед ними.

– Достопочтенный мистер Закари Картрайт и достопочтенная миссис Закари Картрайт, – громко объявил сопровождавший их слуга.

Громадный, похожий на Будду человек, одетый в черный атлас, отвесил им легкий поклон. Закари поприветствовал его на китайском, и на одутловатом лице губернатора появилась удивленная, но довольная улыбка.

В сопровождении эскорта слуг они прошествовали через последний двор и вошли в дом. Ужин уже стоял на низком круглом столике, покрытом ярко-красной скатертью. Комнату украшали китайские фонарики. Губернатор с церемонным видом преподнес гостям подарки: рулон шелка для Закари и украшение из жадеита для Джанетты. А затем начался ужин.

Маленькие тарелочки были полны различных яств, почти все из них Джанетта видела впервые.

– Это омлет из акульих плавников, – сказал Закари, когда девушка, следуя его примеру, положила себе порцию с ближайшего блюда.

– Правда? – Возможно, Закари ожидал, что она состроит гримасу, но Джанетта удержалась от этого. – Вид у него великолепный.

Вкус у него оказался не великолепным, однако по выражению лица Джанетты об этом никто не смог бы догадаться.

– А это соус из голубиных яиц, – добавил Закари, когда девушка погрузила палочки в другое блюдо.

Однако рука Джанетты не дрогнула. Она находилась сейчас в самом сердце Китая и не ожидала, что ей подадут бифштекс, ливерный пудинг и яблочный пирог.

За основными блюдами последовал пудинг из сушеных фруктов, а за ним небольшие рюмки горячего ликера.

Губернатор и Закари осушили свои рюмки одним глотком, Джанетта поднесла рюмку к губам, решив последовать их примеру.

– Думаю, вам не стоит… – начал было Закари, но было уже слишком поздно.

Жидкость обожгла губы и горло Джанетты, на миг ей показалось, что она сейчас умрет. Она не могла дышать, а грудь готова была разорваться.

– Может, хотите воды? – предложил Закари, с трудом удерживаясь от смеха.

Джанетта покачала головой, будучи не в силах говорить: ее бесило, что она в очередной раз стала предметом насмешек Закари. Обретя наконец дар речи, девушка пролепетала, явно кривя душой:

– Очень… вкусный.

Стоявший за ее стулом слуга тут же шагнул вперед и наполнил ее рюмку.

– Хорошие манеры не требуют того, чтобы вы губили себя, – сказал Закари, веселость которого сменилась озабоченностью. – Губернатор не обидится, если вы больше не будете пить.

Но Джанетте сейчас было не до губернатора. Сейчас ее заботило только одно: как бы сделать так, чтобы из глаз Закари исчезли последние признаки насмешки.