– И оставались там всю ночь наедине. – Каждое слово матроны было как удар. – Вместо того чтобы попросить его проводить вас до дома, который был всего в двух милях. А еще вы умудрились потерять всю свою одежду. Знаете, мисс Эплгейт…

– Ну, это уж слишком, миссис Гейтс, – возразила миссис Колстоун. – Мисс Эплгейт – моя гостья. Ее мать была моей лучшей подругой. Вы не должны…

– Я не была знакома с вашей матерью, – свистящим шепотом процедила миссис Гейтс, – но думаю, моя дорогая мисс Эплгейт, хорошо, что ее здесь нет и что она не видит, каким вы оказались для нее разочарованием.

В приступе благородной ярости Мэдди вскочила и прожгла миссис Гейтс гневным взглядом.

– Моя мать не увидела бы ничего предосудительного в моем поведении! Когда лорд Уэллер меня нашел, я была без сознания и не могла попросить его проводить меня домой. Но он проявил себя истинным джентльменом, пытаясь спасти меня от более серьезной болезни. Да, он умеет сострадать, чего я не могу сказать о некоторых из моих соседей!

– Ну, не знаю, – сказала миссис Гейтс, обмахиваясь веером, но уже менее уверенно.

– Вот именно, – сказала Мэдди, чувствуя, как горит ее лицо. Но не от смущения, а от гнева.

Другие дамы выглядели смущенными, а миссис Колстоун – мрачной.

– Я прикажу подать чай, – пробормотала она и дернула за шнур колокольчика.

Мэдди отошла к окну. Миссис Колстоун тронула ее за плечо:

– Как ты себя чувствуешь, дорогая?

– Самое ужасное, я думала, что как раз эти соседи менее всего… более всего…

– Я знаю. Все постепенно забудется, моя дорогая, после твоей свадьбы.

– Надеюсь.

У Мэдди немного поднялось настроение, когда мужчины присоединились к дамам, которые стали более сдержанны в своих комментариях. Вскоре после этого Мэдди и ее спутники попрощались с гостями, сославшись на то, что ее отец очень устал.

– Как ты, папа? – спросила Мэдди по дороге к выходу.

– Все хорошо. Просто немного устал.

– А вы как? – тихо спросил у нее виконт. – Вы тоже выглядите усталой.

– Так оно и есть. Мы не привыкли к вечерним выездам в свет, милорд.

Отец засмеялся:

– Теперь вы понимаете, какое воздействие оказываете на нашу спокойную, скучную жизнь, лорд Уэллер.

– Надеюсь, что это к лучшему, – ответил Эйдриан, но и он выглядел немного подавленным.

Когда карета остановилась у дома и отца пересадили в его кресло, на лице больного старика отразилась странная усталость. Томас быстро отвез его в спальню, где уже была приготовлена постель.

Мэдди покачала головой:

– Он, конечно, рад, наконец, выбраться из дома, но у него не хватит сил выезжать часто. Мне придется попросить миссис Барлоу сопровождать меня. Повезло, что у меня есть такая хорошая подруга.

Эйдриан не ответил, и она бросила на него встревоженный взгляд:

– С вами все в порядке, милорд?

– Немного болит голова, но ничего похожего на ваши головные боли. Я тоже пойду спать, если вы позволите.

– Разумеется. Прислать вам чай или, может быть, стакан портвейна?

– Нет, благодарю вас.

Мэдди опять подумала, что его, наверное, расстроил разговор о войне. Но разве он не привык к тому, что война с французами часто обсуждается в обществе?

Мэдди не стала его расспрашивать, а просто пожелала доброй ночи, а потом отправилась на кухню, чтобы выпить на ночь чашку чаю с Бесс. Она подозревала, что ее верная служанка захочет послушать, как прошел обед у миссис Колстоун.

– Мне кажется, папа хорошо провел время.

– Надеюсь, потому что Томас сказал, что милорд был совершенно без сил. – Бесс отпила глоток крепкого чая – почти одну заварку.

Свой чай Мэдди немного разбавила кипятком и положила самую малость сахару. Сахар был ужасно дорог, и его нельзя было транжирить.

– Да, я знаю. Нельзя разрешать ему выезжать слишком часто. Но миссис Барлоу согласилась сопровождать меня, так что вопрос решен.

– И вы думаете, мисс, что все эти благородные дамы примут ее в своих гостиных? – Бесс сморщила длинный нос, видимо, раздумывая о превратностях светской жизни.

Мэдди состроила гримасу.

– Им придется, если они хотят видеть меня и виконта, а мы не переступим их порога без Фелисити! – А сообразительность вдовы, решила Мэдди, поможет отражать дальнейшие словесные дуэли. – О, а лорд Уэллер имел громадный успех, – добавила она. – Он очаровал дам и понравился джентльменам, хотя это и неудивительно.

Бесс начала энергично вытирать и без того чистый стол, пытаясь, очевидно, не показать гордость за свою подопечную, сумевшую стать невестой лорда Уэллера.

– Я всегда говорила, что он не такой уж плохой.

Поскольку ничего подобного Бесс не говорила, Мэдди проглотила улыбку и поставила чашку.

– Я тоже устала. Спокойной ночи, Бесс. Если ты сейчас расстегнешь пуговицы на спине, тебе не надо будет подниматься наверх.

Бесс запротестовала, но Мэдди настояла на том, чтобы самой отнести наверх кувшин с водой для мытья. Вскоре она уже была в ночной рубашке и сидела перед туалетным столиком, расчесывая роскошные волосы.

В доме было тихо. Бесс и Томас, очевидно, тоже уже легли спать. Входная дверь заперта на ключ, засов задвинут. Отец наверняка уже спит, как скорее всего и их гость.

Мэдди уже собралась лечь в постель, когда услышала в коридоре какой-то шум.

Мэдди замерла. Может, это Бесс спустилась вниз, чтобы проверить, все ли в порядке? Мэдди была готова отругать слишком добросовестную служанку, но подождала еще немного, прислушиваясь. Она не уловила звука открываемой двери, но могла бы поклясться, что слышала шаркающие шаги.

Накинув на плечи шаль, Мэдди приоткрыла дверь. В конце коридора маячила высокая фигура.

– Лорд Уэллер? – удивленно прошептала Мэдди. Неужели он решился на тайное свидание? Но он должен был, по крайней мере, заранее спросить у нее разрешения или хотя бы поинтересоваться, склонна ли она…

Она не давала ему разрешения тайно пробираться в ее спальню!

Мэдди не знала, обидеться ей или просто удивиться, а может быть, и испугаться. Комната слуг располагалась этажом выше, а спальня отца, даже если бы он мог прийти ей на помощь, была внизу, так что на этом этаже они были одни. Виконт не был тем человеком, который мог бы ее оскорбить или сделать с ней что-то силой. Тогда зачем он здесь?

– Лорд Уэллер? – снова спросила она чуть громче. Ответа не последовало.

В полутьме коридора Мэдди не видела его лица. Она вернулась в спальню, зажгла свечу и опять вышла в коридор. Фигура по-прежнему стояла на том же месте.

Что происходит?

Подняв свечу, Мэдди подошла ближе.

Выражение его лица было странным, и, хотя его глаза были открыты, казалось, что он ее не видит. Взгляд был устремлен прямо и казался немного затуманенным.

Она сделала еще шаг и положила руку ему на плечо. Поскольку ситуация была более чем странная, она прибегла к формальному вопросу:

– Лорд Уэллер, вы не больны?

Он, казалось, все еще не замечал ее присутствия, но спустя минуту сказал очень тихо, словно боялся, что кто-то может его услышать:

– Молчите, не говорите ни слова. Слышите стрельбу?

– Милорд?

– Это ружейные выстрелы. Французы находятся слева от нас, на набережной. Надо сидеть тихо, не то они обнаружат, где расположена наша передовая линия.

– Да, разумеется, – пробормотала она. Наверное, ему снится кошмар. Нет, вдруг дошло до нее – это лунатизм. Несмотря на то, что его глаза открыты, он спит, и его мучает кошмар тех дней, когда он воевал. Возможно, разговоры за обеденным столом всколыхнули воспоминания, о которых он хотел бы забыть.

– Давайте вернемся в вашу комнату, милорд, – тихо произнесла она.

– У меня нет комнаты. – Он покачал головой. – Наш бивуак…

– Тогда вернемся в ваш бивуак. Вот сюда, милорд.

– Майор, – поправил он.

– Милорд майор, – сказала она, не зная, как обращаться к военному.

Он не сдвинулся с места, пока она не взяла его за руку и не потянула за собой. Слава Богу, он не сопротивлялся, только опять предупредил ее, что нельзя шуметь.