— Тогда зачем вы вообще здесь появились? — начиная терять терпение, отрывисто бросил Гейбл — его изрядно раздражали светские манеры этого человека.
— Я слышал, что король приказал вам сразиться с Макнейрном, и решил, что это мой долг — приехать сюда и узнать, чем все кончилось. Я отказываюсь участвовать в предательских интригах Макнейрна, но не могу присоединиться и к его противникам. Вы должны меня понять, сэр де Амальвилль. А кроме того, я имел намерение обратиться к вам с нижайшей просьбой, милорд.
— Если вы потрудитесь оглянуться, сэр, то заметите, что мы с вами находимся в самой гуще кровавого сражения. У меня нет ни времени, ни желания оказывать вам какие-либо услуги.
— Я не задержу вас долго, милорд. Я прошу сохранить жизнь Эйнсли Макнейрн.
— Почему вас это волнует? — спросил Гейбл, инстинктивно чувствуя, что ответ Ливингстона ему вряд ли понравится.
— Дело в том, что я нашел человека, который согласен жениться на этой необузданной девушке.
— И вы явились сюда, чтобы объявить мне об этом? Нашли время! Скройтесь с моих глаз, если не собираетесь участвовать в сражении и не хотите, чтобы я приказал разоружить вас. Если нам суждено выжить в этом кровавом месиве, мы поговорим позже, но только не сейчас!
С этими словами Гейбл повернулся спиной к собеседнику и поехал назад, к воротам Кенгарвея.
— Этот человек, должно быть, сошел с ума, — пожаловался он Джастису, старавшемуся не отставать от кузена.
— Он только хочет удостовериться, что его хитроумные планы не обернутся прахом, если Макнейрн погибнет.
— И поэтому он является ко мне в самый разгар сражения, хладнокровно наблюдая за тем, как убивают родичей его жены, и просит сохранить жизнь одной из них — его свояченице? Он даже не удосужился попросить пощады для сыновей Макнейрна!
— А какая ему от них польза? Только лишние рты! Нет, у него далеко идущие планы, а исход битвы может легко их нарушить.
— В таком случае он скоро убедится, что все его планы гроша ломаного не стоят. Даже если бы я не хотел сохранить Эйнсли для себя, я сделаю все, чтобы она не досталась этому человеку!
— Да, ты прав. Боюсь, что под властью этого Ливингстона или любого, кого он для нее выбрал, девушке придется так же несладко, как было под властью ее жестокого отца… Взгляни-ка, Гейбл! Кажется, им все-таки удалось проломить эти трижды проклятые ворота!
Не прошло и минуты, как оба кузена оказались посреди лавины людей, устремившихся внутрь Кенгарвея. Гейблу было достаточно одного взгляда на то, что творилось во внутреннем дворе замка, чтобы все мысли о настырном Дональде Ливингстоне вылетели у него из головы. Макнейрны по-прежнему отчаянно сражались, но то, что творили Фрейзеры и Макфибы, нельзя было назвать иначе, чем кровавой бойней. Союзники Гейбла, которых он уже успел возненавидеть всей душой, в слепой ярости стремились уничтожить каждого, кто попадался им на пути, не щадя ни одной живой души.
— Пресвятой Иисус, — прошептал бледный Джастис, ужаснувшись от представшего перед ним зрелища. — Похоже, эти люди сошли с ума от ненависти и жажды крови! Мне кажется, они с легкостью обратят свое оружие против нас, если ты попытаешься их остановить…
— Да, ты прав, — согласился Гейбл. — Значит, нам надо собрать всех, кто уцелел, в какое-нибудь безопасное место и хорошенько их охранять.
Отобрав из своего отряда двух лучников и трех вооруженных мечами воинов, Гейбл вместе с ними начал пробираться в угол, стараясь, чтобы крепкая толстая стена Кенгарвея оказалась у них за спиной. Внутри созданного им полукруга сгрудились немногие перепуганные обитатели замка, ища защиты у своих же противников. Дав своим людям четкие инструкции, сводившиеся к тому, что любой представитель клана Макнейрнов, если пожелает, может найти здесь убежище, и удостоверившись, что его поняли верно, Гейбл направился к основному строению замка. Его не удивило, что уже через минуту к нему присоединились его верные телохранители — Джастис и Майкл.
— Мы ищем леди Эйнсли? — осведомился Майкл.
— Нет, ее отца, — ответил Гейбл. — Я видел, что он побежал сюда, бросив своих сыновей на произвол судьбы. — Он пожал плечами. — По крайней мере я предполагаю, что те четверо молодых людей, от которых он только что с позором сбежал, — его сыновья. Им приходится несладко — люди Фрейзера вовсю их теснят.
Заметив, что Майкл тут же дал воинам Бельфлера знак броситься на выручку сыновьям Макнейрна, Гейбл одобрительно кивнул:
— Со стороны можно подумать, что мы сошли с ума — помогаем своим же противникам, но Рональд уверил меня, что сыновья Дуггана совершенно не похожи на своего отца. Кроме того, я предпочел бы встретиться с Эйнсли, сознавая, что сделал все возможное, чтобы спасти ее родичей.
— А ты уверен, что хотел бы столкнуться с ее отцом? — нахмурившись, спросил Джастис, когда кузены вошли в большой зал, где Дугган яростно отбивался от трех оруженосцев Макфиба. — Похоже, что у этого человека нет ни малейшего намерения сдаваться. Это значит, что тебе придется его убить — или отступить, чтобы это сделал кто-нибудь другой.
— Хитрец! — усмехнувшись, произнес Гейбл, без труда разгадавший в последних словах кузена завуалированный совет. — Нет, мне не составит труда убить Дуггана Макнейрна — хотя бы за то, как жестоко он обошелся с Эйнсли тогда у реки. Эта жуткая картина все еще стоит у меня перед глазами… Меня лишь беспокоит то, как я потом встречусь с Эйнсли, зная, что обагрил руки кровью ее отца. Надеюсь, она поймет, что Дугган сам навлек на себя такую судьбу… Однако смотрите! Похоже, пришла пора потеснить этих собак Макфибов!
Он не спускал глаз с Дуггана, а Джастису и Майклу тем временем удалось отогнать Макфибов. Все трое громко запротестовали, когда поняли, что законная добыча ускользает у них прямо из-под носа. Однако после короткой, но ожесточенной схватки они были вынуждены отступить, правда, лишь на несколько шагов. Гейбла не слишком радовала перспектива иметь за спиной трех разъяренных вооруженных мужчин, но он попытался выбросить из головы мысль о возможной опасности. Джастис и Майкл сумеют надежно защитить его, а ему предстоит сосредоточить все внимание на Дуггане Макнейрне. Зная коварство этого человека, можно было не сомневаться, что он пойдет на любую подлость, лишь бы уцелеть.
— У тебя еще есть шанс спастись, — обратился Гейбл к Дуггану.
— Ты думаешь, я выжил из ума? Неужели ты считаешь, я не знаю, как король приказал поступить со мной?
— У тебя неплохо подвешен язык — ведь ты столько лет морочил людям головы своей ложью. Почему бы тебе хоть раз не употребить свое красноречие во благо? Добейся встречи с королем, и если не сумеешь сохранить жизнь себе, постарайся убедить его пощадить хотя бы твоих сыновей, Кенгарвей и остальных родичей.
— Они могут сами о себе позаботиться, а мне надо спасать собственную жизнь. И если ты воображаешь, трусливый норманн, что сумеешь отнять ее у меня, ты ошибаешься! — выкрикнул Дугган, принимая воинственную позу.
Гейбл был уверен, что не добьется от Макнейрна правды, но все же решил спросить об Эйнсли. Если Дугган даст ему правдивый ответ, это поможет рыцарю сэкономить время, а может быть, спасет жизнь девушки. В то же время Гейбл понимал, что, если Дугган причинил Эйнсли зло, он не преминет воспользоваться этим, чтобы подразнить своего противника.
— Где твоя дочь? — требовательно спросил он.
— А, решил немного побаловаться с этой шлюхой?
«Похоже, дело окажется потруднее, чем я думал», — отметил про себя Гейбл, борясь с искушением наброситься на негодяя, так оскорбительно отозвавшегося об Эйнсли. Вслух же он произнес:
— Тебе скоро будет все равно, как я намерен с ней поступить, потому что тебе пришел конец!
— Глупая девчонка попыталась бежать из Кенгарвея. Но ей должно быть известно, что из этого замка сбежать нельзя.
— Так ты убил ее?
— Она уже должна быть мертва. — Дугган Макнейрн пожал плечами. — А впрочем, не знаю.
— Прежде чем ты умрешь, Макнейрн, не худо бы тебе сказать, где она. Если ты этого не сделаешь, вспомни, что твоя жизнь в моих руках, и смерть твоя может оказаться мучительной смертью предателя, как того хочет король.
