— Ему следовало бы вежливее разговаривать с тобой, — негромко заметила Эйнсли.

Впрочем, эта перебранка ее не удивила — девушка слишком хорошо знала манеру отца оскорблять людей.

Дальше все пошло по заранее намеченному плану. Гейбл в присутствии свидетелей напомнил условия договора. Дугган Макнейрн подтвердил, что он с ними согласен, и принес клятву верности королю. Все это время Эйнсли внимательно изучала окрестности. Тот факт, что ее отец послушно явился в условленное место, сам по себе был подозрителен, но еще больше Эйнсли забеспокоилась — да что там забеспокоилась, у нее буквально мурашки побежали по спине! — когда увидела, что Дугган уж слишком весел. Ему бы следовало быть в ярости — ведь его принудили кланяться перед каким-то норманном и поклясться в верности королю, которого он ненавидел всей душой. Одного этого было достаточно, чтобы такой гордый, самолюбивый человек, как Дугган Макнейрн, рвал на себе волосы, а он стоит и ухмыляется, словно ему принадлежит весь мир. «Нет, это неспроста», — подумала Эйнсли, начиная нервничать.

— Что-то тут не так, — шепотом сказала она подъехавшему Рональду.

Бросив на него быстрый взгляд, девушка снова стала внимательно изучать каждый клочок земли на обоих берегах реки.

— Почему ты так думаешь, Эйнсли? — спросил старик, придвигаясь поближе к девушке, иначе из-за стоявшего вокруг шума они не смогли бы расслышать друг друга.

— Взгляни на моего отца, Рональд. Где его ярость? Он потерпел поражение, однако, судя по выражению лица, чувствует себя победителем. Мне казалось, он будет так разгневан, что придется привязать его к дереву, иначе он набросится на Гейбла и попытается прикончить его, а вместо этого…

— Да, старый Дугган выглядит довольным. — Рональд тоже начал оглядываться. — Но я не вижу ничего подозрительного…

— Я тоже. Казалось бы, мои страхи должны развеяться, но они, напротив, все возрастают. Черт побери, я непременно должна понять, в чем здесь дело, прежде чем мы пересечем реку!

И она продолжала напряженно вглядываться в каждый кустик, но так ничего и не обнаружила. Эйнсли проклинала свою беспечность. Вероятно, ей следовало бы внимательнее отнестись к рассказам о кознях и уловках отца, но они были так отвратительны, что она предпочитала оставаться в неведении. А вот теперь эти знания могли бы пригодиться, но увы!.. Более того, догадаться о подстроенной отцом ловушке и указать на нее Гейблу следовало до того, как начнутся переговоры о выкупе — ведь тогда главными действующими лицами станут она сама, Гейбл, Рональд и Джастис. Им придется стремительно пересечь реку, и времени на то, чтобы защитить себя, уже не останется.

— Ну что, норманн, ты наконец удовлетворен? — прокричал Дугган.

— Да! — крикнул в ответ Гейбл, с трудом сдерживаясь.

— Тогда давай сюда эту шлюху. Мне кажется, по договору ты должен вернуть и калеку.

— Этот человек — твой родственник. Я возвращаю и его.

— «Человек» — слишком уважительное слово для старого дурака. Ну давай сажай мою дочь на коня! Пусть едет сюда, а я вышлю навстречу кого-нибудь из своих людей.

— Она вернется на той лошади, которая сейчас под ней.

Эйнсли невольно вздрогнула, услышав поток ужасных ругательств, которыми разразился ее отец, услышав это сообщение. Колин пытался успокоить Дуггана, но тот продолжал ругаться. Девушка почувствовала, что ей стыдно за отца. Ведь он — высокородный лэрд, рыцарь, а ведет себя как последний бродяга. Сочувственные взгляды, которые бросали на нее люди Гейбла, лишь усугубляли неловкость.

— Я по-прежнему ничего не замечаю, — прошептала она тихо, так, чтобы слышал только Рональд.

— Может, и замечать-то нечего, — так же тихо отозвался старик.

Но в его голосе не было уверенности, и Эйнсли догадалась, что Рональд просто пытается успокоить ее. Он сам не верит тому, что говорит. Воспоминания о сне, который она недавно видела, преследовали Эйнсли, и она продолжала оглядываться, тщетно пытаясь угадать, какую ловушку подстроил им ее отец.

Голос Гейбла прервал ее невеселые размышления:

— Пора ехать, Эйнсли.

— Подожди, — неожиданно попросила она, чувствуя, что ее охватывает паника.

Гейбл дотронулся до ее судорожно стиснутых рук.

— Ты что, боишься отца?

Эйнсли несколько раз глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки, и обернулась к Гейблу.

— Нет, просто минутная слабость. Уже прошло!

— Ты уверена? Ты очень бледна.

— Все будет в порядке, не беспокойся!

— Эйнсли… — нерешительно начал Гейбл. Она коснулась пальцами его губ, давая понять, что слова излишни.

— Нам пора выполнить свой долг.

Гейбл кивнул. Лицо его приняло напряженное выражение. Всадники неторопливо двинулись к середине реки, навстречу им выехал человек Макнейрна. Сторонам предстояло встретиться на стремнине, одной — передать, а другой — принять выкуп и снова разъехаться на противоположные берега реки. Эйнсли пыталась уверить себя, что ничего страшного не случится, все пройдет так, как и планировалось, Гейбл живой и здоровый вернется к своему отряду и поедет домой…

Но тем не менее она продолжала напряженно вглядываться вперед, ища подвоха.

Человек, посланный за ней, был уже так близко, что Эйнсли видела бисеринки пота, блестевшие у него на лбу. Вот он бросил беспокойный взгляд в ту же сторону, куда уже давно тщетно всматривалась она сама, — и все встало на свои места. Значит, она была права! Присмотревшись пристальнее, Эйнсли увидела, что на противоположной стороне реки, спрятавшись в ветвях раскидистого дерева, сидит человек, сжимая в руках лук. Его стрела была нацелена прямо на Гейбла. Уверенная, что неподалеку спрятались и другие воины, Эйнсли не стала раздумывать.

— Засада! — крикнула она, с силой толкая Гейбла.

От неожиданности он покачнулся и чуть не выпал из седла. Выпрямляясь, он услышал, как мимо его уха просвистела стрела. Если бы Гейбл не пригнулся, стрела угодила бы ему прямо в грудь.

Первым порывом рыцаря было уберечь Эйнсли, ибо стрелы уже дождем сыпались вокруг. Но девушке было не до того — она пыталась удержать Рональда, который упал в воду, и быстрое течение уже начало сносить его. Послав на помощь старику Страшилу, Эйнсли обернулась к Гейблу. На ее лице было написано такое отчаяние, что ему стало не по себе. Он пытался приблизиться, но Джастис уже тянул его за собой на тот берег реки.

— Беги, Гейбл! — крикнула Эйнсли. — И помни — что бы ни случилось, твоей вины тут нет. Будь осторожен!

И она пришпорила лошадь.

Гейбл что-то закричал и собрался было броситься следом за девушкой, но Джастис ухватил поводья его коня и силой заставил вернуться.

— Но ведь Эйнсли может погибнуть! — в отчаянии вскричал Гейбл, сопротивляясь усилиям кузена.

— Она пытается спасти тебя. Не теряй времени, беги! — резко бросил Джастис.

Только тут до Гейбла дошел смысл действий Эйнсли. Увидев, что она направляется к отцу, его люди пришли в смятение. Им пришлось прекратить стрельбу из боязни причинить вред дочери своего лэрда, и эта короткая передышка дала Гейблу возможность повернуть обратно к берегу. За спиной он слышал неистовые крики Дуггана Макнейрна — тот приказывал своим людям продолжать стрельбу, не обращая внимания на то, что его дочь может пострадать.

Только когда Гейбл вернулся к своему отряду и все вместе они отъехали на безопасное расстояние — вне пределов досягаемости стрел Макнейрна, — рыцарь обернулся, чтобы посмотреть, что сталось с Эйнсли. Ее лошадь уже вскарабкалась на противоположный берег, и тут же рядом оказался Дугган. Не давая дочери возможности выхватить оружие, он стащил ее с седла и швырнул на землю. Град ударов обрушился на Эйнсли. При виде этого зрелища Гейбл хотел броситься ей на помощь, но оба кузена удержали его.

— Он убьет ее! — в отчаянии прокричал Гейбл, пытаясь высвободиться.

— А если ты попытаешься ему помешать, он убьет и тебя, — возразил Джастис. — Ей ты все равно не поможешь. Как ты не понимаешь, она ведь сделала это ради тебя! Глупое геройство — пытаться противостоять всему клану Макнейрнов в одиночку…