— Ты должен был предупредить нас, что везешь гостей, — мягко пожурила племянника Мари.
Гейбл откинулся на высокую спинку дубового кресла, отхлебнул вина из резного серебряного кубка и снисходительно улыбнулся, глядя на свою миниатюрную родственницу.
— Леди Макнейрн неожиданно очутилась в нашей компании. С одной стороны, она, конечно, гостья, а с другой — нет.
— Я тебя не понимаю, племянник.
— Я хочу, чтобы с леди Эйнсли и ее спутником обращались как с самыми дорогими гостями, но в то же время они должны оставаться под стражей. Они — наши заложники. Я вижу, что ты удивлена, тетя. Но ведь такое случается сплошь и рядом!
— Это так, но до сих пор сам ты никогда так с людьми не обращался.
— Ирония судьбы! Просто до сих пор никто не попадал ко мне в руки.
— Брать выкуп — дело обычное в Шотландии, миледи, — вмешалась Эйнсли, сама удивленная тем, что решила прийти на выручку Гейблу.
— И вас тоже уже держали в качестве заложницы? — с любопытством спросила Элен.
В ее карих глазах застыло смешанное выражение восхищения и ужаса.
— Меня — нет, а вот мой брат Джордж однажды был заложником, — ответила девушка.
— Но ведь это ужасно! Как ты мог быть таким жестоким, Гейбл?
— Ну что вы! Я была уверена, что он не причинит мне вреда, — заверила собеседницу Эйнсли.
— И когда же возникла у вас такая уверенность? — ехидно осведомился Гейбл. — Уж не тогда ли, когда вы пытались перерезать мне глотку?
Эйнсли досадливо отвернулась, а Элен в испуге воскликнула:
— Вы пытались убить Гейбла?
— Он и его люди появились так неожиданно, что застали меня врасплох. Естественно, я пыталась защищаться, — пояснила Эйнсли, бросая недовольный взгляд на Гейбла. — Не могла же я просто стоять и покорно ждать смерти!
— Вы, наверное, страшно перепугались! Да и сейчас, похоже, боитесь — совсем ничего не едите…
— Не могу думать о еде. Я слишком устала, а кроме того, у меня не было возможности смыть дорожную пыль и привести себя в порядок.
Заметив укоризненный взгляд Мари, брошенный на племянника, Эйнсли не могла удержаться от улыбки.
— Гейбл! — с упреком произнесла дама, нежно касаясь руки рыцаря. — Ты забыл о хороших манерах? Надо немедленно отвести эту прелестную девушку в ее комнату. Пойдем, Элен! Нужно позаботиться о том, чтобы ей приготовили ванну, а заодно поискать чистую одежду для нашей гостьи.
Мари и ее дочь поднялись. Выходя из зала, дама добавила:
— Леди Макнейрн может расположиться в той спальне, где месяц назад останавливалась леди Сюртейль.
— Похоже, тебе доставляет удовольствие наблюдать, как тетка отчитывает меня словно набедокурившего школьника, — заметил Гейбл, как только дверь закрылась за его родственницами.
Эйнсли безмятежно улыбнулась:
— Да еще какое!
— Тогда мне лучше, пожалуй, поскорее увести тебя отсюда, а то как бы Мари не вернулась и не доставила тебе новых удовольствий. — Он встал и протянул девушке руку.
— Похоже, у тебя множество кузенов и кузин. И часто они здесь гостят?
Эйнсли на секунду заколебалась, прежде чем опереться на предложенную Гейблом руку. Если она откажется от его помощи, это будет выглядеть слишком подозрительно. Не надо показывать, что даже мимолетное прикосновение Гейбла так сильно волнует ее.
Выйдя вместе с Эйнсли из зала, он подвел ее к узкой закругленной лестнице, которая вела в спальни.
— У меня большая семья, а сейчас гораздо легче прожить здесь, в Шотландии, или даже в Англии. Среди моей родни есть женщины, которые, подобно Мари, овдовели, лишились земли и денег благодаря проискам мужниных родственников. Кто-то ведь должен о них позаботиться! Те, кого не имеют возможности приютить мои братья, приезжают сюда, а некоторым, как, например, моей бедной тетке, надо было во что бы то ни стало покинуть Францию.
Они остановились у массивной, обитой железом двери, и Гейбл спросил, глядя на Эйнсли:
— А вы разве не даете приюта родственникам?
— Немногие ищут приюта в Кенгарвее. По правде говоря, большинство наших родственников даже не разговаривают с нами и стараются держаться подальше. Они не хотят иметь ничего общего с моим отцом и, похоже, поступают мудро, раз сам король решил его наказать. Ты ведь для того и ехал в Кенгарвей, разве нет?
— Ты права. Но я не думал делать секрета из своей миссии, — ответил Гейбл, открывая дверь спальни.
— Надеюсь, ты не станешь думать обо мне дурно, если я не буду столь же откровенна.
— Понимаю — ты боишься, что я могу воспользоваться этой откровенностью и это повредит твоему отцу.
— Да. Я не одобряю его поведения, более того — даже стыжусь некоторых его поступков, но все же он мой отец. Помочь тебе в борьбе с ним значило бы предать собственную семью.
— Разумеется, но я не собирался просить тебя об этом! Надеюсь, это жилище придется тебе по вкусу. В пределах Бельфлера ты вольна передвигаться, куда захочешь, а вот пытаться бежать было бы крайне неразумно.
В его словах, произнесенных с безукоризненной вежливостью, отчетливо прозвучал металл. Эйнсли улыбнулась и вошла в комнату.
Сердце девушки сжалось, когда тяжелая дверь со стуком захлопнулась за ней. В такой изящной и удобной спальне ей еще ни разу не приходилось спать. Каменные стены были закрыты тяжелыми гобеленами. На полу лежали овечьи шкуры, поглощавшие звуки и оберегавшие от холода. Внимание Эйнсли привлек камин, расположенный напротив кровати. О таких роскошных вещах она только слышала, но видеть их никогда раньше не доводилось. Согревшись у огня, горевшего в камине, она присела на просторную кровать и обнаружила, что толстый тюфяк набит перьями, а не грубой соломой, на которой она привыкла спать дома. Впрочем, в такой роскошной спальне это было неудивительно. Может быть, у Гейбла де Амальвилля не было земли, когда он очутился в Шотландии, но он явно приехал сюда с туго набитым кошельком. Девушка не знала, кто бы из шотландцев — разве что сам король — мог позволить себе иметь в спальне камин и перину.
Негромкий стук в дверь оторвал Эйнсли от невеселых размышлений относительно пропасти, разделяющей ее и Гейбла. Открыв дверь, она увидела молодого Майкла, стоявшего на страже у входа в спальню, а за его спиной — горничных. Они внесли ванну — еще одна роскошь, которую дома она не могла себе позволить, печально подумала девушка, глядя, как горничные устанавливают деревянную лохань перед камином и наливают в нее горячую воду. Эйнсли поблагодарила служанок за теплые сухие полотенца и чистую одежду — ничего подобного ей носить еще не доводилось. Лишь одна из девушек вела себя, мягко говоря, не слишком вежливо и дружелюбно. Из реплик, которыми негромко обменивались остальные, выпроваживая свою сердитую подругу из спальни, Эйнсли поняла, что эта горничная влюблена в кузена Гейбла — Джастиса.
Оставшись одна, она первым делом сбросила с себя грязную одежду.
— У тебя несомненный дар, Эйнсли Макнейрн, — пробормотала она, с удовольствием погружаясь в горячую воду. — Немногие люди умеют нажить себе врага, даже не познакомившись с ним!
Наслаждаясь ванной, столь редким в ее жизни удовольствием, Эйнсли от души понадеялась, что Джастис скоро поправится и девушка перестанет на нее злиться.
При виде Гейбла молодая горничная, находившаяся в комнате Джастиса, покраснела и поспешила прочь.
— Я пришел справиться о твоем здоровье, но и так вижу, что дело идет на поправку, — с улыбкой заметил он, подходя к кровати кузена.
В ответ Джастис ухмыльнулся и сел, откинувшись на искусно взбитые мягкие подушки.
— За мной хорошо ухаживают, — пояснил он.
— Это видно.
Гейбл хлебнул сидра, кувшин с которым стоял на столике возле ложа Джастиса, и присел на краешек его постели.
— Я разместил наших пленников.
— Разумеется, если под словом «разместить» ты подразумеваешь, что выделил им лучшие комнаты в Бельфлере.
— Но они ведут себя спокойно, поэтому я не вижу смысла держать раненого старика и беззащитную девушку в темнице. Кроме того, к ним приставлена, стража.
